Рукопись, найденная в Выдропужске

Разумеется, на Ленинградке была пробка.

Начиналась она ещё до моста через Москву-реку, и почти до поворота на Шереметьево тянулась сплошной железной змеёй. Поначалу я шипела, плевалась и ругала себя за то, что не сообразила поехать по платной трассе. Потом запал у меня закончился, и я просто стояла между жарко пыхтящим грузовиком и бодрым пикапом с надписью по борту «нужен хороший электрик? Вызови плохого, потом поговорим». Призывно, но слишком длинно, только в пробке и читать…

Мы проехали – проползли! – поворот к аэропорту, стало посвободнее, но не намного. И только после указателя на Чёрную Грязь дорога стала вдруг свободной, все поехали быстро, с деловым видом. Пикап, рекламирующий хороших электриков, обогнал меня, бибикнув на прощание.

Ещё километров через двадцать я нарушила молчание, царившее в машине уже добрый час.

– Кофе не хочешь?

– Кофе? – Ядвига Феликсовна оторвалась от каких-то распечаток, которые просматривала в пути, и глянула на дорогу. – Думаешь, тут можно найти что-то приличное?

– Бог его знает, но чего-нибудь горячего да нальют. Лично мне не помешало бы не столько попить, сколько наоборот.

– Дело говоришь. Давай смотреть внимательно.

Минут через десять тётушка сказала:

– Вон, указатель – пиццерия. И написано, что пицца из дровяной печи. Рискнём?

– Да запросто! В крайнем случае, просто не будем есть, вот и всё.

И мы свернули направо, к кирпичному небольшому домику, в истории которого явно числился сарай или коровник. Впрочем, внутри было чисто, столики застелены клетчатыми скатертями, и даже какие-то ромашки на них стояли. Едоков было немало, но как раз, когда мы вошли, двое мужчин освободили места, и мы сели.

В конце концов выяснилось, что я была неправа: пицца оказалась совершенно прекрасной, не хуже, что в моей любимой пиццерии в Риме. И кофе был на высоте, так что мы не стали торопиться, насладились в полной мере и тем, и другим. Допив последний глоток, я поставила чашку и подняла глаза га Ядвигу Феликсовну.

– А теперь скажи мне, дорогая тётушка, не хочешь ли ты кое-что объяснить?

– Хочу, – кивнула она, глядя так же в упор. – Но не здесь. Давай вернёмся в машину.

Ещё минут пять мы потратили, чтобы выразить наше восхищение подбежавшему проводить нас хозяину, черноволосому толстяку в белоснежном колпаке и фартуке, говорящему с таким акцентом, что сразу стало понятно: итальянец. Не знаю уж, каким ветром занесло синьора из римского пригорода в придорожное кафе на Ленинградском шоссе, но лично я поклялась себе самой, что непременно тут остановлюсь на обратном пути.

– Тебя, надо полагать, интересует, зачем я попёрлась в славный город Торжок, где совершенно точно не может быть следов этрусской цивилизации?

– Конечно, – не стала я спорить. – А ещё – что ты имела в виду, говоря о «дымовой завесе»?

– Это довольно долгий разговор…

– Я никуда не спешу.

– Ты не спешишь, понимаю. Но о встрече с господином Кузнецовым ты договаривалась при мне, и было названо время – в районе пятнадцати часов. Так?

Пришлось согласиться.

– Так.

– Ты заложила час на непредвиденные обстоятельства, но пробка сожрала этот час с лишком, да и тут мы потратили время. В Тордок мы приедем после четырёх. Неловко получится. Даже если ты не предполагаешь с этим человеком сотрудничать долго, сейчас вы на одной стороне.

– Пока он не доказал обратного, – ответила я мрачно.

– Но ведь пока не доказал? Ну вот. Поэтому предлагаю действовать так: мы едем в нужную нам сторону, осталось примерно час с небольшим. И пока едем, я рассказываю тебе эту историю в общих чертах. А вечером сядем в моём или твоём номере, и ты задашь вопросы, которые, возможно у тебя появятся.

– Они появятся, даже не сомневайся, – пообещала я, выруливая на шоссе. – Слушаю.

Но начала тётушка с вопроса:

– Что ты знаешь о своём отце?

Я хмыкнула.

– Чуть больше, чем ничего.

– И его родителей, твоих бабушку и дедушку, ты никогда не видела?

– Если я правильно помню, они умерли ещё до моего рождения.

– Они умерли, когда тебе не было и года. Твой отец был поздним ребёнком, как, кстати, и ты у него. Ты родилась, когда Вениамину было сорок, а он появился на свет, когда его отцу, Викентию Львовичу, было под пятьдесят. И детство, первые шесть лет жизни, он провёл здесь, в Торжке.

– Что он здесь делал? – вырвался у меня глупый вопрос. – То есть, понятно, жил с родителями, но как они тут оказались? Я не знаю деталей, но вроде бы оба преподавали в университете? Только не знаю, что.

– Историю, Алёнушка. Историю. И имели о многих событиях своё мнение, сильно расходящееся с общепринятым. Именно из-за этого в конце сорок девятого года они бросили всё и исчезли из Москвы.

– Ну-у…

– Что?

– Это странно. Бросили карьеру, работу, связи, квартиру, друзей – почему? Им что-то угрожало?

– Квартиры у них не было. Они жили в корпусе для университетских преподавателей там же, рядом с главным зданием, и даже мебель была казённая такая, знаешь, с номерками. Елена Вениаминовна, твоя бабушка, мне рассказывала, я ведь у неё училась. Собственно, я твоих родителей и познакомила.

– Я не знала… Чёрт, да я вообще ничего не знала о семье отца! Почему-то он не хотел отвечать на вопросы, всегда уводил разговор в сторону. Но ведь не могло быть, чтобы папа боялся чего-то?

Ядвига Феликсовна вздохнула.

– Всякое могло быть. Мы уже въезжаем в Торжок, поэтому пока только скажу, что твой отец боялся за тебя.

– Чего именно?

– Что в тебе проснутся бабушкины способности, – тут она усмехнулась. – Зря боялся. Они всё равно проснулись.

Мы и в самом деле повернули по указателю и остановились на парковке возле гостиницы «Староямская». Тётушка неспешным шагом отправилась к портье получать ключи, а я доставала из багажника наши сумки, бурча себе под нос:

– Способности, три ха-ха! Какие способности? Ведьминские? Магические? Не смешите меня, мы не в романе фентези, это нормальная реальная жизнь! Не, ну надо же… Так, всё здесь? Два ноута, две дорожных сумки, пакет с яблоками…

Ядвига Феликсовна всё-таки неподражаема. Что, в Торжке фруктов не купить? Но нет, она потребовала по дороге остановиться возле какой-то деревни и купить у бабульки летних яблок – крепких, зелёных, с ярким розовым бочком.

Гостиница оказалась лучше, чем я предполагала. Во-первых, они отправили некоего юношу забрать у нас багаж и проводить до комнат. Во-вторых, в номерах было чисто, свежеотремонтировано, и окна выходили не на трассу и не на помойку, а в зелёный дворик. Правда, прямо напротив моего окна стояла беседка с мангалом, что предполагало некоторые радости в дальнейшем, но это преходяще…

Быстренько разложив и развесив вещи, я набрала тётушке.