Пробел в биографии

* * *

Храм в Жансоне был один, Пантеон. Возможно, неведомый архитектор хотел повторить величественное римское сооружение, но получилось… то, что получилось. Во всяком случае, были у входа мраморные колонны, числом четыре, и ступени между ними вели к гостеприимно распахнутым высоким дверям. Отец Андре тут же, у дверей, и обнаружился: он сбрызгивал водой из лейки мозаичный пол.

– Жарко очень, – пояснил священник. – А тут как-то не продумана система вентиляции, и получается ещё и душно. Вот водой спасаемся.

– Понятно…

Лавиния опустила несколько монет в кружку у дверей и спросила:

– Найдётся у вас время, чтобы со мной поговорить?

– А почему же нет? Я здесь и провожу день, разговаривая с любым, кому понадобилась моя помощь. Пойдёмте, присядем на скамью вон там, слева, там есть небольшой сквознячок.

– Скажите, отец Андре, насколько хорошо вы знали Клода Тезье? – спросила Лавиния, Опустившись на деревянную скамью, отполированную задами горожан.

– Хорошо знал. Наверное, лучше всех, с кем он встречался здесь, в Провенсе. Он ведь был человеком очень закрытым, и свои проблемы обсуждать не любил.

– А с вами обсуждал?

– Да.

– Расскажите, пожалуйста! – заметив, что священник нахмурился, Лавиния подняла ладонь. – Я не прошу выдавать тайну исповеди, хотя не уверена, что для умершего она всё ещё действительна. Просто расскажите о том, что его беспокоило в последние два-три года?

– Могу я узнать, почему вас интересует именно такой срок?

– Потому что довольно долго после возвращения в родные места Клод не только служил в страже, а потом управлял поместьем. Он занимался аналитикой по заказам довольно высокопоставленных персон.

– Ах вот оно как…

«Значит, ты что-то об этом знаешь? – быстро подумала коммандер. – Значит, тут надо копнуть глубже!»

– Но, по словам его делового партнера, в последние два или три года он резко сократил количество заказов, за которые брался. Клод Тезье был убит, отец Андре, и я хочу знать, была ли его смерть связана с аналитической работой из числа последних.

– Или с отказом от какого-то заказа? Да, понимаю… – священник вздохнул. – Понимаете, подробностей я не знал…

«Сейчас будет врать… Ох, как же я не люблю, когда служители божии начинают лгать!».

Но отец Андре снова её удивил. Легко поднявшись со скамьи, он зашёл в какую-то неприметную дверку и почти сразу же вернулся, держа в руках толстую потрёпанную тетрадь в чёрной кожаной обложке.

– В принципе, это не для разглашения, – он улыбнулся. – Но вам я покажу, поскольку это для дела. Вот, глядите.

На странице Лавиния увидела записи чётким, каким-то острым почерком, заставляющим вспомнить готические соборы. Даты, имена, цифры…

– Что это? – спросила она.

– Пожертвования от прихожан. Вот итог за месяц, а на следующей странице расписано, куда израсходованы деньги.

Цифры были большими, даже чересчур большими для маленького городка, и коммандер взглянула на священника, ожидая пояснений.

– Не знаю, какую часть доходов Клод Тезье отдавал нам, но суммы были большими. И, насколько мне известно, он уже сам оплачивал обучение нескольких детей из бедных семей, сиделок к лежачим больным… Сам он жил только на то, что зарабатывал в качестве вашего управляющего.

– Это он вам сказал?

– Да.

– А… причины?

– Всего рассказать не могу, но было в истории его службы несколько эпизодов, которые он сам себе не мог простить, – отец Андре развёл руками. – Как вы справедливо заметили, я связан тайной исповеди, поэтому делайте выводы сами, или расспросите кого-то ещё.

– Спасибо… – медленно проговорила Лавиния. – Я подумаю, к кому прийти с вопросами.

* * *

– Ну, и чем вас кормить? – ворчала мадам Тома, проворно накрывая на стол. – Не то обед, не то ужин, добрые люди уже давно отдохнули после еды и работать пошли, а вы только за стол!

Привычно отмахнувшись, Лавиния впилась зубами в ломоть ещё тёплого хлеба с толстым куском домашнего окорока.

Доев последнюю ложку обжигающего кассуле[6 - Кассуле – густая фасолевая похлёбка с зеленью и мясом. В зависимости от региона, готовится из свинины, гуся, утки, баранины или колбасок. Иногда из всего вместе.]), она откинулась на спинку стула, поглядела на сидящую напротив Марджори и сказала весело:

– Нас с тобой ждёт исключительно интересная работа!

– Какая? – спросила Марджори.

– Кабинет покойного управляющего. Где он, мадам Тома, и у кого ключи?

– На втором этаже, – ответила кухарка. – А ключи… Погодите минутку!

Она нырнула в кладовую, не забыв прикрыть за собой дверь. Там что-то звякнуло, грохнуло, прокатилось со стуком… Лавиния переглянулась с секретаршей и открыла было рот, чтобы прокомментировать эти поиски, но тут же его и захлопнула, покачав головой. Наконец мадам Тома вышла, неся в руках связку самых разных ключей, штук тридцать – больших и маленьких, старых и новеньких, блестящих и слегка заржавевших.

– Вот! – связка легла на стол перед хозяйкой, – Клод на магический замок запирал и кабинет, и библиотеку, а как его не стало, я закрыла на обычный замок. От греха подальше.

Марджори пошевелила железную кучу кончиком пальца.

– И какой из них?

Глаза кухарки подозрительно заискрились весельем, и Лавиния усмехнулась.

– Нет-нет, дорогая, не надо! Это совсем не сложно определить.

Она провела ладонью над связкой, задержала её…

– Вот этот… и этот! Я права, мадам Тома?

– Да правы, конечно, что уж тут. Ладно, поиграли, и будет. Через пару часов работники с виноградника вернулся, надо рагу готовить.

И она отвернулась к плите.

Левое крыло второго этажа традиционно отводилось под хозяйские покои – спальни, гардеробную, кабинет хозяйки, в котором Лавиния, честно говоря, уже года три не была. В правом крыле размещались гостиные, пара спален, библиотека и несколько комнат «на всякий случай», вот в одной из них Клод Тезье и устроил свой кабинет. Замок открылся без запинки.