Ущелье Самарья, в следующий вторник

– Мне что-то перестает нравиться у тебя, папаша Жиль, – негромко произнес мужчина. – Сегодня в мой буйабес попала грязная муха.

– Но, господин Лавернье, вы сегодня не брали буйабеса!

– Вот именно!

Висевший в полуметре от пола скандалист внезапно обрушился с грохотом и стал, кряхтя, подниматься. В самом деле, обликом и поведением он так напоминал в этот момент крупную навозную муху, что в общем молчании кто-то хмыкнул. Через минуту уже хохотали все посетители ресторана. Дюжий вышибала после кивка папаши Жиля выволок нарушителя спокойствия за дверь, и официанты вернулись к работе.

Лидия разжала руку, вытерла о брюки вспотевшую ладонь и подошла к блондину, продолжавшему пить розовое вино и меланхолически жевать орешки.

– Спасибо, вы нас выручили.

– Не стоит благодарности, мадемуазель. Здесь обычно спокойно, это вам просто так не повезло сегодня. Выпьете со мной? – он помахал официанту, и через мгновение на столе уже стоял чистый бокал.

– Я… с удовольствием, спасибо, – девушка оглянулась на подруг и решительно села за столик. – Еще раз спасибо вам… господин Лавернье, правильно.

– Пьер Огюст Лавернье, к вашим услугам.

– Лидия Хаскелл, – она отсалютовала бокалом и пригубила вино. Удивительно, но напиток из скромной, немного пыльной бутылки с невзрачной наклейкой был глубоким, искрящимся, каким-то шелковистым, и напоминал одновременно и абрикосы, нагретые солнцем, и прохладу морской волны. – Прошу меня простить, я вернусь к подругам и буйабесу. Через полтора часа нам нужно быть на корабле.