Плохиш для Апельсинки

– Да, Лер. Хватит по нему сохнуть. Может, кого в клубе себе найдешь и забудешь этого пижона, – поддержала Варю Анечка.

Эх, девчонки. Как вам объяснить, что я никогда его не забуду. Эта как болезнь уже. Он сидит во мне так глубоко, что никакие другие мне не нужны и не интересны.

Артём Чайковский. Моя любовь. Моя боль. Моя страсть. Мое слабое место. Ахиллесова пята. Да как не назови мое чувство, смысл от этого не изменится.

Когда я увидела его впервые, меня словно током ударило. Первое сентября. Начало учебного года. Я стояла с мамой около главного корпуса института и выслушивала ее очередную поучительную речь.

Мне предстояло учиться на педагогическом факультете; и мама рассказывала все нюансы данной специализации. Хоть мы это уже не раз с ней обсуждали.

Тогда я еще не была знакома с Аней и Варей и чувствовала волнение. Я больше разглядывала студентов, что толпились кучками и бегали туда-сюда, чем слушала маму.

Вдруг, откуда ни возьмись, появились два парня с музыкой и начали прямо перед парадным входом танцевать. Темноволосый парень мне сразу бросился в глаза. Он ловко скинул черный пиджак и остался в одной белой борцовке и джинсах. Мое сердце подскочило в груди. Рельефные загорелые руки и довольно широкие плечи просто свели меня с ума. Я, как завороженная, смотрела на его отточенные движения. Лицо я видела мельком, так как стояли мы далеко, а парень двигался так быстро, что я не успевала разглядеть его.

– Валерия? Ау? Ты куда смотришь? – сквозь грохот собственного сердца услышала я мамин вопрос.

– А?

– Ты хоть слышала, что я тебе только что сказала? Господи, ты меня удивляешь! – недовольно вскрикнула мама.

– Что, мам? Смотри, парни танцуют. Классно да?

– Вижу. Сейчас разберусь, что они здесь за цирк устроили. Каламбур, а не институт.

И мама пошла прямо в толпу зевак, которые уже успели окружить парней со всех сторон.

Вот так я и влюбилась в него. Я не знала, как его зовут, на каком курсе он учится, и учится ли вообще. Но в одном я была уверенна точно, я по уши влипла.

Позже оказалось, что он тоже первокурсник, только учились мы на разных факультетах. Он был на экономическом.

Целый год я смотрела на него и в глубине души грезила, что однажды он обратит на меня внимание. Но все было напрасно. Я для него просто не существовала. Артём стал любимчиком многих девчонок нашего университета, и ему, конечно, было не до меня. Вот так я и жила до сих пор, сгорая от безответной любви. В то время как Артём менял девчонок как перчатки.

– Да я не смотрю, – ответила я, вынырнув из своих воспоминаний.

– Так, Лерчик. Ты идешь, или нет? Ты сама то хочешь? – не унималась Аня.

– Хочу, – как-то неуверенно и тихо ответила я.

– Так. Вооот. Это уже лучше. План такой. Сейчас все вместе едем к тебе домой и отпрашиваемся ко мне. Маму свою я предупрежу. Ну и все! А ночью тынцы-дрынцы.

– Господи. Я боюсь. А если не опустит?

– Ну не отпустит, значит, не пойдем. Но за спрос денег не берут.

– Хорошо, – все-таки согласилась я. – Ваша взяла!

– Ура! – Анюта вскочила со скамейки и радостно завиляла бедрами. Мы с Варей не удержались и засмеялись на свою неугомонную подругу.

Мы с девчонками посидели еще немного, обдумывая наш план подетально. Потом прогулялись по центру, зашли в пиццерию, а ближе к вечеру поехали ко мне осуществлять задуманное.

Подруги часто у меня гостили, поэтому, когда мы втроем оказались на пороге моего дома, мама не удивилась.

Мы для конспирации посидели немного у меня в комнате и просто разговаривали. А потом пришло время действовать.

– Ну что, готовы? – вполголоса спросила Аня, – Все запомнили?

– Ага. – покивали мы с Варей.

– Тогда зови.

Я пошла звать маму в свою комнату. Ну, точнее, по плану я должна была сначала попросить ее наедине, а потом, если она будет категорически против, подключать подруг.

Я спокойно зашла в гостиную, оглядывая привычный интерьер. Все в светлых выдержанных тонах. Никаких лишних деталей, например сувениров или открыток. Везде царил идеальный порядок.

Мама была педантичным человеком. Во всем она любила соблюдать правила и жила по режиму. При этом всём, у нее были какие-то устаревшие взгляды на жизнь. Все это непременно отражалось на мне.

– Чего делаешь мам? – я присела к ней на диван.

Перед ней лежала древняя потёртая книга. Кстати, у нас дома была целая библиотека этих книг. И они занимали очень много места. Я всегда удивлялась, зачем хранить этот хлам, если сейчас можно все читать в электронном виде на планшете. Очень удобно. Но маме, конечно, я об этом не говорила.

– Читаю. Вот нашла старое издание по Второй Мировой войне.

– Ааа.… И как? Интересно?

– Да. Очень. И тебе советую почитать. Узнаешь много нового.

– Хорошо, как-нибудь почитаю. Мам, а можно мне к Ане сегодня пойти?

– Конечно можно. А почему ты спрашиваешь? Я же не запрещаю.

– С ночёвкой, – закончила я предложение и с надеждой посмотрела на мамину реакцию.

– С ночевкой? А зачем? – мама даже книгу отложила в строну и подозрительно взглянула на меня.

– Ну, у нас девичник будет. И Варя тоже с нами поедет. Мы фильм хотим посмотреть, поболтать. Все-таки каникулы.

– Ммм.… А мама у нее как к этому отнесётся? Разрешит?

– Да. Она уже разрешила. Ну, можно мамуль?

– Господи, идите. Только что вы там делать будете, я все равно не понимаю! – заворчала мама недовольно, – Выпивать что ли? Как это сейчас модно – вечеринка?

– Да нет, ты что? Какое выпивать! Фу. Мы же не такие. Мы не пьем с девчонками. И никакая не вечеринка, а просто так – дружеские посиделки.

– Ну, хорошо. А родители у Ани дома будут?

– Да.

– Ладно, идите. Только, чтоб утром дома была. Хорошо?