Сумрак веков

– Ты нашел острый буррито?

Вместо ответа Лиам кинул на кровать рядом со мной пакет из Уолмарта. Из него доносился потрясающий запах жаренных овощей и острой фасоли. Я развернула его и с наслаждением втянула носом аромат еды. Оставалось надеяться, что на вкус она будет такая же потрясающая, как ее запах.

Лиам захлопнул за собой дверь и изнутри закрыл ее на ключ. Поставив пакет, который остался у него в руках, на тумбу, он снял куртку и аккуратно повесил ее на вешалку. Все движения его было медленными и плавными. Он производил впечатление спокойного, размеренного и медлительного человека, но я полагала, что оно было ошибочным. Скорее всего, реакция у него была отличная.

Пока я торопливо вгрызалась в жирную лепешку, охотник прошел в ванную комнату. Через пару минут он вышел оттуда, вытирая лицо полотенцем, все еще недоверчиво поглядывая на меня.

– Хватит смотреть на меня так, словно у меня прямо сейчас отрастет дьявольский хвост и рога. Я не планирую сбегать. Мне нравится быть ведьмой и, в целом, нравится жить, поэтому я не собираюсь расставаться ни с тем, ни с другим. Надеюсь, я тебя убедила, – не выдержала я его взглядов.

– Не очень, если честно.

– Великая мать… – я махнула рукой, отвернулась и продолжила есть.

Кажется, мне достался в напарники очень упрямый охотник. Или глупый.

Когда с ужином было покончено, Лиам развернул на столе карту и кивнул мне, приглашая присоединиться к нему. Я не спеша поднялась с кровати и подошла к столу. Охотник изучающе посмотрел на меня снизу вверх.

– Ты хотела посмотреть места на карте, откуда пропадали девушки. Ты все еще считаешь это важным?

– Если честно, уже нет, – я подцепила носком ботинка стул и со скрипом пододвинула его ближе к Лиаму. – Если это тот ритуал, про который я думаю, то география здесь не при чем. Но девушки, выбранные для него, должны были быть тщательно отобраны. Ведьма не могла просто схватить первых попавшихся. Она их изучала, выбирала.

– Значит она была все время где-то рядом. И нужно еще раз изучить всех знакомых, – кивнул Лиам.

– Я не думаю, что ведьма была так глупа, чтобы вы могли ее обнаружить. Возможно, и даже вероятнее всего, она действовала через посредника.

– Тогда мы снова вернулись к тому, с чего начали.

– Я не обещала, что сразу дам тебе ответ, – я потеребила медальон, висевший у меня на шее. – Ведьма, которая пошла на это, безрассудна. Она жаждет власти, силы и полна ненависти. Это опасный ритуал, почти никто не пошел бы на этот шаг. Сила, которую он даст ведьме, будет больше, чем у Великой Матери.

– Ее надо остановить, – сурово произнес охотник. – И спасти девушек, – продолжил он, немного помолчав.

Я задумчиво посмотрела на Лиама. На секунду мне захотелось разделить с ним его ношу, чтобы она перестала быть такой тяжелой, но я отказалась от этой идеи.

– Есть вероятность того, что спасать уже некого.

Лиам поднял на меня потемневшие от злости глаза.

– Ты должна сконцентрироваться только на поиске. Свои рассуждения можешь держать при себе.

– Я понимаю, что она твоя сестра, но этот вариант ты тоже должен рассматривать.

– Нет. Ты не понимаешь, – упрямо мотнул он головой.

Спорить было бесполезно, а открывать перед ним душу – глупо. Мы были по разные стороны, и враги у нас были разные. Я поднялась.

– Ладно, Лиам. Я предлагаю ложиться спать. Пока мы не доберемся до Ковена, все мои догадки так ими и останутся. Нам нужны данные и отправная точка, с которой мы сможем начать. А значит чем быстрее мы найдем Ковен, тем быстрее отыщем ведьму.

Не дожидаясь ответа, я развернулась и пошла в ванную переодеваться.

Охотник считал, что ведьмы не способны на чувства и эмоции, но он ошибался. Я прекрасно его понимала. Не он один кого-то терял. Мне казалось, рана в моей душе затянулась, но, судя по всему, для того, чтобы она зажила окончательно, потребуется еще не одна сотня лет. Весь день Мать посылала мне напоминания, как будто я и без того мало помнила все эти триста лет. И вот я почти начала жалеть охотника на ведьм. Но чтобы выжить, мне нужна холодная голова и больше никаких эмоций.

Глава 3

Где-то совсем рядом невыносимо громко запел Бибер. Я открыла глаза, пытаясь понять, откуда исходит этот раздражающий звук. Около двери, спиной ко мне, широко расставив ноги, стоял Лиам и вытирал полотенцем мокрую шею. На нем были спортивные шорты и майка, влажная от пота. Я закрыла глаза, мечтая оказаться в своей кровати в Салеме, а не в мотеле, в одной комнате с охотником на ведьм, просыпаясь в такую рань от орущего по радио Бибера. Медленно сосчитав про себя до пяти, я открыла глаза и села на кровати.

– Сколько времени?

Охотник повернулся ко мне.

– Половина седьмого утра.

– Это было обязательно? – я показала пальцем на радио, которое надрывалось голосом Джастина.

– У меня было несколько идей как разбудить тебя. – Лиам шагнул в сторону радио и убавил звук. – Поверь мне, эта оказалась самой гуманной.

Он продолжал стирать пот и ухмыляться, глядя на меня. Я вздохнула. Раннее пробуждение не являлось моей любимой привычкой. Откинув одеяло, я встала с кровати и, поежившись от низкой температуры в комнате, направилась в ванную. Открутив кран с горячей водой на полную мощность, я стала наблюдать, как пар медленно заполняет душевую кабину. Через несколько минут в ванной комнате стало на пару градусов теплее. Когда температура поднялась до приемлемой, я не спеша приняла душ и почистила зубы.

Лицо, отражающееся в зеркале, без парика и линз, казалось уже непривычным, хотя я видела его в зеркале каждое утро на протяжении более трех сотен лет. Быстро я привыкла к новой жизни в Салеме. Я провела рукой по гладкой щеке. На ощупь она была такой же мягкой как выглядела. Словно мне было все еще двадцать три. И я не хотела терять это. Свою молодость, свою магию, свою жизнь. За эти сотни лет я успела привыкнуть к постоянным переездам и моему верному спутнику – одиночеству. Жить на одном месте, обзавестись семьей, отказаться от магии и умереть через несколько десятков лет было не тем, чего я хотела. Натянув одежду на все еще влажную после душа кожу, я услышала, как охотник с кем-то говорит. Прислушавшись, поняла, что второго голоса нет, а значит это телефонный звонок. Снова повернувшись к зеркалу, я собрала волосы в высокий хвост, а затем вышла из ванной. К тому моменту Бибер уже не пел по радио, а Лиам сидел на кровати и с серьезным выражением лица смотрел новостной канал. Услышав звук закрывающейся двери, он резко обернулся и внимательно посмотрел на меня. Я подняла руки.

– Спокойно, мистер. Это всего лишь я.

Проигнорировав мой сарказм, охотник молча выключил телевизор и бросил пульт на кровать. Для человека, который встал существенно раньше шести утра, он выглядел вполне отдохнувшим и раздражающе бодрым. Небрежно закинув полотенце на плечо, Лиам протиснулся мимо меня в ванную, но на пороге обернулся.

– Я схожу в душ, мы позавтракаем и сразу отправимся дальше. Так что собери вещи.

Как и всегда, ответ на свой инструктаж ему не потребовался. Упрекнув Мать за ситуацию, в который я оказалась, я шагнула к кровати Лиама, взяла пульт и снова включила новости. На экране телевизора мелькали фотографии пропавших девушек. Все они были молоды, красивы и невинны. Всем им еще не было восемнадцать лет, и все они были, скорее всего, мертвы. Где-то среди этих лиц была фотография Бетти, которую так отчаянно хотел спасти ее брат. Я не разделяла его уверенность в том, что Бетти еще жива. Любой ритуал требовал жертв, разница была лишь в их значимости. Такой мощный как тот, про который я думала, и подавно. Вряд ли ведьма будет держать девушек живыми до Самайна.

По телевизору диктор монотонно рассказывала про поиски пропавших, но, когда я уже собралась выключить новости, мой разум зацепился за знакомое слово:

– … ведьм. Правительство рассматривает ужесточение мер, направленных на борьбу с ведьмами, которые предпочли прятаться, а не жить открыто среди людей. Как вы все знаете, на данный момент, ведьмы лишаются магии и после отправляются отбывать наказание в тюрьму. Сенатор Кристи от штата Нью-Йорк не согласен с этими методами. Он требует от правительства вернуть сожжение на костре – казнь для тех, кто скрывается и продолжает тайно пользоваться магией. Но так же, те ведьмы, что предпочтут сдаться Управлению добровольно и откажутся от магии, будут освобождены от наказания и смогут остаться жить среди людей.

Ведущая новостей продолжала что-то говорить, но я уже не слушала ее. «Жить среди людей»… Им казалось, это был роскошный подарок. Прожить эту короткую, бессмысленную человеческую жизнь, наполненную лишь жаждой потреблять. Жить без магии, без способностей, в своем ограниченном мирке. Рожать детей от нелюбимых мужчин, смотреть, как они вырастают в эгоистичных взрослых. Нет уж, в таком случае лучше на костер. Я развернулась, чтобы взять пульт с кровати и выключить новости, но наткнулась взглядом на Лиама. На его волосах блестели капельки воды, влажные пряди волос падали на глаза. Он смотрел мимо меня, туда, где на экране ведущая продолжала убеждать всех вокруг, что предложение сенатора Кристи великодушно, ведь ведьмам даруют свободу.

– Ты слышал это? – я прямо посмотрела в глаза Лиама.

– Я планировал обсудить это с тобой за завтраком. – Он провел рукой по волосам, смахивая мокрые пряди с лица. – В том числе из-за этого нам нужно поймать взбесившуюся ведьму, как можно скорее.

– Это как-то поможет убедить сенатора не сжигать ведьм?

– Кристи идиот, почти никто не воспринимает его всерьез. Но есть люди, которые разделяют его убеждения в том, что ведьм надо истреблять и даже без магии, живущие среди нас, они угроза.

Я задумчиво разглядывала лицо Лиама.

– Ты один из них?

Охотник приподнял одну бровь и склонил голову набок.

– Я считаю, что магию нужно ограничить, возможно, даже истребить. Заметь, я сказал, магию. Она опасна, а ведьмы по своей природе злые, коварные и жестокие. И считают, что обладание магией дает им право вершить правосудие, дает им власть. И ты не можешь не согласиться со мной в этом. Но это не означает, что я хочу видеть всех ведьм полыхающими на костре.