Твое сердце будет разбито

Это место любители ставок и скорости облюбовали несколько лет назад. Тут устраивали гонки и веселились. По большей части – детишки богатых родителей, местные мажоры, которым было скучно. Или такие, как Барс, – которым нужны были бабки.

Музыку и гул моторов Барс услышал издалека – до того как увидел огни. Ярко светили прожекторы, блестели бока отполированных спортивных тачек и хромированные детали спортбайков. В воздухе привычно пахло жженой резиной.

Народу собралось прилично. Многие называли себя стритрейсерами. И жить не могли без гонок, азарта и ставок. Барс считал их идиотами. Он, например, жить не мог без денег. Как и все на этой долбаной планете. Только кому-то бабки давали богатенькие предки, а кто-то зарабатывал их сам.

Кто-то бухал, кто-то ржал, кто-то дрифтил с визгом шин. Девки в коротких клетчатых юбках танцевали на багажнике тачки с шампанским в руках. Несколько идиотов прыгали под музыку рядом с колонками и трясли башками. Наверняка чем-то закинулись.

Ничего нового.

Барс за руку поздоровался с оргами – челами из универа, которые, как и он, пытались подзаработать. Но Барс точно знал, что за ними кто-то стоит. Иначе были бы проблемы с ментами.

– Твой заезд – последний. Соперник – Лайм, – сказал один из оргов.

Барс поморщился. Быть последним ему не нравилось. Придется проторчать тут пару часов. Да и Лайм бесил. Вечно недовольный, с высокомерной рожей, которая просила кулака. Барс для прикола стал звать его Кислым. Остальные подхватили, и Лайма это нехило бесило. Он же себя крутым считал. А тут стал Кислым.

– Почему он? Я же его в прошлый раз сделал, – скривился Барс, жестом отказываясь от протянутой бутылки пива.

– Реванша хочет, – усмехнулся орг, которого все звали Гремлин, а настоящего имени не знали. – Сделай его, чувак, на тебя большинство ставит.

Барс промолчал. Разумеется, сделает, даже если Кислый будет на летающей тарелке, а не на байке. Водить он умеет, но машинку не чувствует. Тупой.

– Когда тачку купишь, другие бабки будут, – продолжал Гремлин. – Будем играть по-взрослому.

– Права получу и сразу куплю, – усмехнулся Барс, хотя это было не так. На тачку надо копить. Ничего, заработает. Руки есть, ноги есть, так что это дело времени.

– Может, уже сейчас начнешь? Я бы тебе отличную тачку по дешевке подогнал. Ставки другие будут и люди другие. Обещаю, ты бабла срубишь до фига! – Глаза Гремлина загорелись алчным огнем. Бабла и он хотел срубить. Гонки на байках считались нижним уровнем – для малолеток, а вот тачки – уже серьезнее. И люди в них участвовали серьезные.

Но Барс покачал головой. Не хотел. И дело не в том, что закон нарушает – он и так нарушал, участвуя в гонках. Дело в том, что хотел послать все это на хрен. Ему нравилась скорость, и кровь бурлила от адреналина, но быть клоуном для всей этой толпы надоело.

Его очередь пришла не скоро. Прошло больше получаса, прежде чем он встал на своем железном коне у старта – белой линии на потрескавшемся асфальте. А ведь обещал себе, что бросит.

Барс ненавидел пустые обещания. Мать тоже обещала бросить пить. Но так и не бросила.

Вперед вышла грид-герл. Потрясающая девчонка с потрясающими буферами, которые едва не вываливались из крохотного лифчика. Не менее потрясающую задницу едва прикрывали короткие шортики. В руках у нее были флажки.

Грид-герл называли королевами гонок, но эту крошку называли королевой совсем другого. На нее западали многие, но она держала дистанцию. А вот с Барсом заигрывала, хоть тот и был младше.

Лайм и Барс вырулили на линию старта почти одновременно. Переглянулись. Во взгляде первого читалась угроза. Во взгляде второго – насмешка. Барс знал – он победит, несмотря на то что у соперника байк дороже. Потому что мастерство не купишь. И ровные руки – тоже.

– Я тебя сделаю! – пообещал Лайм глухим голосом, а Барс даже не стал ему отвечать. Просто показал средний палец. И тотчас вспомнил ненормальную. Она ему тоже показывала. Бесстрашная, блин.

Грид-герл опустила флажки, толпа заорала, и парни сорвались с места. Им нужно было доехать до основной трассы, промчаться по ней несколько километров, повернуть и вернуться обратно. Все просто.

Барс гнал вперед, крепко удерживая руль. Теперь он наслаждался скоростью. Кровь кипела от нахлынувшего адреналина. В голове стало легко и свободно. Байк казался продолжением его тела – так легко управлял им парень.

Ветер. Скорость. Свобода.

Это помогало ему забыться. Вместе с драйвом обрести успокоение. Но ненадолго.

Когда Лайм начал его нагонять, Барс решил поиграть с ним. Поддался и дал сопернику возможность опередить его. Парню нравилась игра в кошки-мышки – пусть жертва почувствует себя победителем на мгновение. Лайма бомбанет, когда он в итоге придет вторым.

Те, кто был в шаге от победы, разочаровываются в себе еще больше, когда проигрывают. Барс знал, на что давить.

Ликуя, Лайм еще сильнее втопил вперед, но его триумф длился недолго – Барс опередил его. И вернулся первым, да с таким отрывом, что когда Лайм остановился, то вскочил со своего байка и с ненавистью кинул шлем на землю. Его просто разрывало от ярости. А Барсу было смешно. Мажор тупой. Не знал, с кем связался?

– Я тебя в следующий раз сделаю, козлина! – заорал Лайм, злой как черт.

– Ты уже это говорил, – хмыкнул Барс, забирая бабки у Гремлина.

Ехать на тусовку после гонок он отказался. Что там не видел? Пьяные рожи? И поехал домой, все еще чувствуя волны адреналина, которые поднимались к солнечному сплетению.

Была глухая ночь. Во дворе никого. Барс припарковался и отправился домой, где дома его ждали Лорд и Обед. Оба сидели у порога, когда он открыл дверь. Лорд тотчас бросился к хозяину, радостно лая, и парню пришлось успокаивать пса – ночь же. Соседи спят. А вот котенок настороженно наблюдал со стороны.

Барс проверил воду и корм – эти двое умудрились опустошить свои миски, хотя он вечером наполнял, перед уходом. А еще проверил кошачий туалет – Обед на удивление быстро понял, куда нужно ходить.

Парню стало смешно. Он типа крутой чел и все дела, а вынужден мыть кошачий туалет. Классно.

А еще офигенно – у этих двоих жратва есть, а у него – нет. Из еды какие-то крупы, которые он, конечно, варить не будет. Утром пожрет, купит шаурму возле школы.

Барс открыл окно на кухне и сел на подоконник. Бабок он сегодня срубил нормально, на форму хватит, и не только на нее. Осталось заказать. Когда он уже закончит эту дурацкую школу? Нужно работать, а не протирать штаны. Условие Старика – получить полное школьное образование. Как будто это имело значение.

Оксана как-то обмолвилась, что Старик хочет отправить его учиться за границу, поэтому ему нужно, чтобы сын закончил одиннадцать классов. Но вот самому Барсу это точно было не нужно.

Его взгляд равнодушно скользнул по дому напротив и вдруг остановился. Барс подобрался и хищно прищурился. Ненормальная! Она стояла на балконе с телефоном в руках и снова что-то снимала. Кажется, небо. Что она там увидела?

Барс выглянул в окно – небо было усеяно звездами. Красивыми, крупными, перемигивающимися.

Вот оно что, звезды снимает. Странная. Барс любил ночное небо и интересовался астрономией, но никогда не видел, чтобы кто-то фотографировал звезды. И чтобы пялился на самолет в небе. И чтобы помогал другим.

Как ее там? Полина? Она реально странная, эта Полина.

Она слишком сильно высунулась с балкона в попытке сделать очередной кадр. И Барс заволновался. А вдруг упадет? Ей тогда кранты. Высота большая, а внизу асфальт.

Синеглазая высунулась еще сильнее, сжимая в тонкой руке телефон. Он готов уже был орать, чтобы эта идиотка перестала высовываться, но она, слава богу, ушла с балкона. И через полминуты появилась в окне рядом. Загорелся свет, и Барс увидел девичью фигуру – должно быть, это ее спальня. Там раньше висело требование отдать кота.

Зачем-то он достал телефон, включил камеру, увеличив в несколько раз, и навел на Полину. Она стояла у окна, пританцовывая, и ему стало смешно. Забавная. Двигается неплохо. Интересно, под какую музыку? Наверняка под сопливую попсу.

А потом Полина подняла руки и стала стягивать с себя футболку. От изумления Барс едва не подавился. Чего-чего, а этого он точно не ожидал.

Под футболкой у нее был черный лифчик. И Барсу на мгновение стало жаль, что его при свете Полина снимать не стала. Но потом он отмахнулся – сказал сам себе, что ему плевать. Она его не интересует.

Полина в своем черном лифчике выглянула в окно и вдруг пропала. А когда появилась, то прижимала к себе одеяло. Черт, она, кажется, заметила его.

Девушка гневно погрозила ему кулаком, и Барс засмеялся. Он надеялся, что ненормальная прикрепит к стеклу очередное послание, но Полина просто выключила свет, занавесила окна и больше не показывалась.

Разочарованный Барс завалился на диван, и Обед залез ему на грудь. Пришлось его гладить – котенок замурлыкал, как трактор. А Лорд снова устроился в ногах и положил морду ему на голень.

Ночью Барсу снилась синеглазая. И то, что ему снилось, ей бы вряд ли понравилось. А для него все было так реалистично, будто между ними действительно что-то произошло.