Северная корона. Против ветра

– Какая разница! – заорав, перебила ее Ника, но тут же притихла – в ее голове что-то бухнуло, и на несколько секунд боль стала невыносимой. – Какая разница? – сдавленным голосом повторила она. – Ты привела ночью в мою квартиру какого-то непонятного типа и спрятала в моем шкафу, а потом и вовсе оставила со мной в одной комнате?!

– Ты что, – полезли на лоб Дашкины темные, полные праведного негодования и возмущения глаза, – думаешь, он к тебе приставал?

– Ты с ума сошла? Все мысли об одном, – хмыкнула Ника. – А если он стащил что-нибудь из дома?! Ты об этом не подумала?

– Ой, брось, он приличный, – махнула рукой беспечная Дашка. – Подошел, помог, донес…

– Главное, чтобы из дома что-нибудь не унес, – фыркнула подозрительная Ника и встала со своего места, несмотря на то что каждое движение неприятно отдавало глухими ударами колокола в голове, да и слабость в теле мешала.

– Эй, ты куда? – всполошилась Дарья.

– В свою комнату, – ворчливо отозвалась Ника, чуть покачиваясь при ходьбе. – Проверю, все ли на месте.

– Да что у тебя в комнате может быть ценного? Комп? Да он на месте стоит, – завозмущалась ей вслед Даша.

«Моя Северная Корона», – хмуро подумала Ника. Колье из белого золота и с бриллиантами стоило достаточно, чтобы забраться в их квартиру. Вдруг этот подозрительный тип специально втерся в доверие к наивной дурочке Дашке, которой легко можно запудрить голову, чтобы унести что-нибудь из дома?! Если он профессиональный жулик, то вполне мог осмотреться и, пока Даши не было к комнате, стащить что-нибудь. То же украшение, спрятанное в туалетном столике.

Нике стало так страшно, что заныли десны. Грудь накрыла тонкая полупрозрачная бледно-желтая простыня, сотканная из испуга, сомнений и предчувствия чего-то необычного, такого, что не укладывалось в рамки разумного. Ведь пропади Северная Корона, Ника потеряет последнюю связь с Никитой. То, что вчера она праздновала поминки по своей похороненной любви к Никите Кларскому, Карлова благополучно забыла.

Открыв дверь в свою комнату, Ника направилась к туалетному столику. Пока Даша причитала на кухне, Ника быстро проверила, на месте ли ее самая большая драгоценность. Оказалось, что на месте. И, как всегда, прекрасно-холодная, манящая, ласковым шепотом она просила повесить ее на шею, и одновременно отталкивала, напоминала о печальном, щемящем сердце, как грустная песнь скрипки.

Карлова облегченно выдохнула, но напряжение из солнечного сплетения никуда не делось – бледно-желтая простыня еще сильнее сдавила грудь, превращаясь в упругий корсет. Будто то, что скрывалось под этой простыней-корсетом, знало о том, что произошло ночью. Знало, но никому не говорило.

– Ну что? – насмешливо спросила Даша, заходя в комнату, – нашла пропажу?

Ника поспешно закрыла ящичек, где среди безделушек и бижутерии гордо, даже по-королевски, лежало колье, подаренное Ником – Тесеем, ей, без пяти минут Ариадне, которая выходила по велению богов замуж за Диониса – Дионова. Ника не заметила, что задвинула ящичек не совсем плотно.

– Не нашла, – заявила Карлова, деловито оглядываясь, и приблизилась к шкафу, где, по уверениям Даши, сидел незнакомый то ли паладин, то ли воришка.

– Думаешь, он похозяйничал в твоем шкафу? – хмыкнула Дарья, скрещивая руки на груди. – В белье копался, да?

– Дура, – огрызнулась Ника.

Она для порядка осмотрела висящую в шкафу одежду. Все на месте. А невидимый корсет на груди темнел и давил все сильнее. Проснувшаяся фарфоровая кукла, с плеча которой только что упорхнула крохотная, но озорная зеленая фея – жительница страны Абсент – задыхалась, не в силах негнущимися пальцами содрать уже не бледно-желтый, а темно-коричневый корсет со своей груди.

– А что? – продолжала издеваться Дашка, оскорбившись за приятного незнакомца. – Стащил у тебя из шкафа тру…

Ника не дала договорить подруге, что там мог стащить у нее неизвестный коварный фетишист, потому как взгляд ее натолкнулся на собственный стол.

– Ага! – торжествующе воскликнула Карлова – правда, сделала это вполсилы, так как громко орать колокол в голове до сих пор не позволял. – Я знаю, что пропало!

– И что же?

– Розы и ваза, – сообщила Ника.

И даже обрадовалась своему открытию. А вдруг в груди так стремно из-за того, что умник спер цветы?

Даша выразительно покрутила пальцем у виска:

– Ой, Ника, ты что несешь? Ваза разбилась, и твоя мама унесла розы. Прости, я про это забыла рассказать.

На самом деле она намеренно не упомянула этот факт. Не хотела, чтобы подружка сердилась из-за того, что ее родителей разбудила она, Даша, задев тяжелую вазу.

Ника со стоном мученицы опустилась на кровать, а Даша, весело щебеча, направилась к окну, чтобы раздвинуть наконец жалюзи.

Это случилось одновременно. Так же стремительно, как солнце озарило комнату золотистым бархатным светом, в голове Ники появились новые картинки. Неясные, порванные по краям, изуродованные алкоголем, обмотанные крест-накрест лоскутами зыбкого тумана, но вполне отчетливые.

Веселая Ника, проглотившая таблетку искреннего драйва, кажется, что-то кричит на танцполе, двигаясь как сумасшедшая…

Хочет познакомиться с парнями – они необыкновенно похожи на тех, с кем общался ее Никита. Наверняка они знают, где он!..

Дашка оттаскивает ее от них и попутно извиняется…

Они садятся в такси и куда-то несутся, как на американских горках…

Она лениво отбрыкивается от чьих-то рук…

Открывает глаза и видит перед собой расплывчатое лицо парня – видит близко-близко… Он спрашивает, ждала ли Ника его, а она шепчет, что ждала. И говорит, что любит. И плачет, засыпая. Она не хочет, чтобы он опять ее покидал.

Засыпая во сне? Это ведь был ее хороший сон. Как она может заснуть во сне? Или все же может?.. А может…

Может, это был не сон?

А что тогда это было?

Яркой июньской молнией блеснула догадка, и нити корсета, которые все сдавливали и сдавливали ей грудь, с треском порвались. Так вот что ее мучило!

Ника, уже не обращая внимания на боль в голове и усталость в суставах, резко сорвалась с дивана. Нет, этого быть не может!

– Даша!

– Что? – испугалась та.

Даша подумала, что завтра на девичнике подружку точно стоит оградить от алкогольного возлияния. А то совсем с ней плохо! Скачет, орет. И глаза-то какие перепуганные и огромные. Как будто вчерашний добровольный помощник реально украл у нее комп вместе со всеми деньгами.

– Даша! Кто вчера мне помогал?!

– Что? – не поняла подруга.

– Кто вчера тащил меня наверх? Как он выглядит? Как? Опиши его!

– Ты рехнулась, мать?

– Даша! – закричала Ника, игнорируя усилившуюся боль в висках.

– Ладно-ладно, – подняла подруга руки. – Ты только успокойся. Он был высоким, вот такой вот примерно, – показала черноволосая девушка в воздухе невидимую короткую черту, обозначив рост парня. – Достаточно спортивный. Прямые плечи, серьезный вид. М-м-м, что еще? Волосы светлые, короткие, глаза тоже светлые… хотя… слушай, я не помню, какие у него глаза были. Может, и темные. В темноте-то особо и не разглядишь. Сам симпатичный, ухоженный, вежливый. – Тут она мечтательно улыбнулась.

А Ника прижала руку ко рту: Никита. Это Никита. Это он. Он так выглядит!