Мой идеальный смерч. За руку с ветром. Книга 3

– Оттуда ты знаешь, что я бы послала тебя, Чащин? – выдохнула я. – Почему ты так решил? Почему ты вообще решал что-либо за меня?

–Тогда что бы ты сделала? – спросил Димка, и я замолчала, не зная, что сказать.

Что бы я сделала?

Оттолкнула бы его или бы решила дать шанс?

Я и сама не знала.

– Да и вообще, разве не по Кларскому сходила с ума? – спросил он вдруг.

– Сходила… Но откуда?.. Откуда ты это знаешь? – почти испуганно спросила я.

– Слышал, – отрывисто отозвался Димка. – Я же не такой дурак, каким ты меня видишь.

– Для меня ты не дурак! – выкрикнула я. – Для меня ты… Ты один из лучших людей на свете.

– Один из лучших, но не любимый, так ведь, Маш? – в его голосе не было обиды, он просто констатировал горький факт. Я ничего не смогла ответить. Но если… если я постараюсь, он сможет стать любимым? Ведь и в Дэна я влюбилась не сразу, думала, что сильнее моих чувств к Никите ничего быть не может. Вдруг и с Димой все будет так же? Он хороший, он не предаст, как Смерч, развлекающийся с Ольгой, Инной или с кем-то там еще, он будет меня оберегать и любить, пусть без феерии Дэна, но по-своему нежно. Может быть, его плечи видела гадалка с черничными прищуренными глазами? Его имя тоже начинается на букву «д».

Я посмотрела на плечи парня, перевела взгляд на его усталое лицо, и коснулась его ладони в знак утешения. А он вздрогнул и убрал руку в карман.

Димка повернул на меня голову, улыбнулся вновь, и у меня все внутри сжалось от его кривой мучительной улыбки.

Лучше бы он кричал, обижался, бил руками по стене, чем улыбался так… страшно.

«Маленький мой», – сжались тысячи разноцветных сердец.

– Так как ты узнал о Никите? – спросила я. Когда-то я так боялась, что кто-нибудь узнает о моих чувствах, а теперь все равно. Наверное, потому, что искренних чувств не стыдишься, а надуманных, тех самых, того самого красивого сверкающего розового цвета – да. Потому что подсознательно понимаешь, что они фальшивы.

– Случайно, – он на мгновение прикрыл ладонями лицо и потер пальцами внутренние уголки глаз.

* * *

Почти через неделю поле того, как Димка сделал неожиданный вывод, что влюблен в Машу, он решился на отчаянный шаг – признаться ей. Сказать, что она ему нравиться и предложить встречаться. Быть честным по отношению к ней и к себе. Дима вообще был одним из тех, кто обеими руками цеплялся за честность и прямоту. Он не подозревал, что совсем скоро ему придется столько всего и ото всех скрывать. Да, он боялся реакции Машки, но ему было бы легче выслушать, что он для нее ничего не значит, чем страдать по ней в неведении – а вдруг он ей все же небезразличен? А вдруг…? Вдруг?

Димка ненавидел это слово.

Близились экзамены, шла зачетная неделя, весь их курс бегал, как сумасшедший, от одного препода к другому, запоздало сдавал контрольные, лабораторные, рефераты, курсаки, делал набеги на библиотеки и приставал к студентам старших курсов, выпрашивая у тех конспекты и лекции. Наверное, это было не самое лучшее время для признаний в любви. Но Димке было так фигово, что ждать он больше не хотел. Решил – значит сделает.

Поговорить с Машкой он хотел после сдачи последнего зачета, кстати, по все тому же зловредному английскому. По этому предмету они оба в зачетках получили желанное «зачтено» только лишь со второй попытки. Машка вышла из кабинета первая, со счастливой улыбкой – наконец-то получит «кирпич» и будет допущена к экзаменам! Он – через полчаса после нее. Димка знал, что еще некоторое время девушка будет торчать в университете. А это значит, что он сможет поймать ее и все рассказать, оставшись наедине. Чащин долго готовился к этому дню, не знал, как лучше сказать девушке, что чувствует к ней, нужно ли при этом шутить или оставаться серьезным, заигрывать или просто подойти и без слов обнять, ошарашить Машу. Чащин остановился на том, что скажет ей прямо: «Ты мне нравишься, хочешь быть со мной?» Ночью перед этим днем Дмитрий почти не спал, и снился ему полнейший идиотизм. В ярком, красочном сне он участвовал в какой-то передаче, снимающейся где-то на небесах – вокруг, справа и слева, внизу и наверху, было бесконечное синее небо и белоснежные молочные облака. Перед ним стояли три девушки в красивых кремовых платьях до колен: Маша, первая девушка Димки, с которой они расстались давным-давно, и смутно знакомая девчонка, стриженная под мальчика, чье лицо было спрятано тенью облаков. Ему нужно было выбрать для себя кого-то из них. Зачем – загадка. Но это было очень важно. И он, не колеблясь, сделал выбор.

– Маша, – сказал Дима, и его голос, как будто усиленный мегафоном, разносится по всему небосводу.

– Ответ неверный, – спокойно произнесли облака, и над Машкиной головой зажигается красный крест. Над бывшей девушкой – тоже. Коротко остриженная, чье лицо он так и не видел, сделала шаг вперед, взяла за руку опешившего парня и кивнула солнцу. Они вдвоем стали падать, касаясь телами мягких облаков, а потом он проснулся, отчего-то нервный и злой. Больше парень так и не заснул.

После зачета Дима нашел Машку неожиданно быстро и совершенно случайно. Он шел по коридору, набирая сообщение, и вдруг услышал ее голос. Улыбнулся. Пошел на него как зачарованный. И даже подумал, что это удача – встретить ее.

Машка в компании с подругами сидела на партах в небольшой пустой аудитории с распахнутой дверью. Они о чем-то жарко спорили. Чащин хотел подойти к девушкам, успел даже придумать очередную шуточку для Марьи, но внезапно услышал возглас Марины, который заставил его замереть около самой двери.

– Хватит сохнуть по Кларскому, Машка! Хватит!

– Тише! Прекрати орать его имя, – расстроенно произнес голос его любимой девушки.

Почему-то в первые секунды Димка сразу и не подумал на друга. Для него это было как-то немыслимо. Такого ведь не бывает: чтобы твоя девчонка влюбилась в твоего приятеля? Бросьте, ребята. Это только в сериалах.

– Да кто услышит-то? – раздался голос другой Димкиной одногруппницы – Лиды.

– Мало ли. Я вам сто раз говорила, что не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что он мне нравится.

– И чтобы сам Никита это знал – тоже. Признайся уже ему. Что любишь, – сказала Лида. – Какой смысл просто так страдать по кому-то и ничего не предпринимать?

Дима прекрасно все слышал, и его взгляд становился все более стеклянным – от разочарования. Рука, крепко сжимавшая телефон, медленно опускалась вниз.

Что? Она любит другого? Чушь! Или… нет?

Да, Маша влюблена в другого парня, и ей никто больше не нужен. Все это Дима понял также быстро, как и то, что эта девчонка безумно ему нравится.

– Не могу признаться, – голос Маши был грустным. Не своим, всегда задорным и громким, а чужим, потерянным. – Не могу. Как? А если я ему не нравлюсь? А если он пошлет меня?

– Машка, да ты чего? С чего он должен тебя посылать? Ты – веселая милаха. И вообще, ты сама тупишь… Вчера мы стояли рядом с ним сколько времени во дворе! А ты даже не заговорила с ним, дурочка, – продолжала Марина.

– Да понимаю я все. Мне просто страшно, – вздохнула Бурундукова. – Я рядом с ним теряюсь. Мне никогда в жизни так страшно с парнями не было, как с Никитой.

– Ох уж этот твой Кларский! – продолжала выговаривать Лида Машке. – Что ты в нем нашла? Да, он очень симпатичный и высокий и очень вежливый и умный, но вокруг много таких парней.

– Вот именно, – поддакнула Маринка.

– Чья бы корова мычала, – тут же попеняла ей сестра, – кому нравятся эти странные личности с длинными волосами и татушками?

– Они нормальные, – мигом надулась ее кузина. А Лида продолжала:

– Ты ведь его не знаешь, как ты можешь его так сильно любить, Маша? Это односторонняя любовь. Это как играть в баскетбол одной командой.

– Могу. И все. Сама не знаю почему, но могу. Он – лучший, мой Никита. А-а-а, как мне хреново, девчонки, я идиотка, – судя по звуку, Машка ударилась лбом о парту. А Дима, понимая, что подслушивание – занятие в общем-то низкое, не мог заставить себя двинуться с места. Как это? Маша влюбилась в Ника? В того, кто почти не замечал девчонок, усиленно притворялся хорошим парнем и мог уложить в драке кучу народа? И для Машки он – самый лучший. Какого черта?!

– По-моему, тот же Димка куда лучше, чем Кларский, – вдруг сказала Лида, и от звуков своего имени парень вздрогнул.

– Ну, Чащин – классный, это точно, – согласилась Бурундукова, и в сердце Дмитрия тут же проникла голубыми искрами Ее Высочество Надежда. А вдруг она скажет сейчас… Что он нравится ей?

– А ты бы хотела с ним встречаться? – спросила с любопытством Маринка, словно бы услышала мысли Чащина, стоявшего за полуоткрытой дверью.

– Нет. Конечно нет. Он же мой друг, – сказала светловолосая девушка, и ее слова вызвали у молодого человека кривую улыбку. Нет, она же ясно сказала, что любит Никитоса, а это значит, что остальные Марье по боку! И он тоже. Он тупо просто друг. Ненавистная френдзона, о которой столько шутят.

Искры потемнели, стали темно-коричневыми, почти как радужки Димки, и навсегда поселились в его глазах. Он ушел с ними вместе, почти убежал, хотя ноги были деревянными, словно он весь день качал их в тренажерке после годовалого перерыва. Странно, но в сердце были те же самые ощущения. И первое время они усиливались, как только Дима видел Ника или Машу, словно эти двое были мощными тренажерами.

Он еще ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, как будто сдавал кросс на скорость. По дороге едва не врезался в неспешно идущую по коридору Ольгу Князеву и ее подругу Регину, извинился и помчался дальше. В тот день он первый раз в жизни сильно напился с недоумевающими друзьями и пару дней не ходил в универ.

Глава 13.