Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

– Не смеши меня! Да, разумеется, мы их уничтожили! Как это было забавно… Я пришлю тебе фотографии.

Билель действительно прислал фотографии. Эти зловещие воспоминания вызывали у него безудержную радость, которую он даже не пытался скрывать. Напротив, он продолжал:

– Но плевать на это, ты задаешь мне слишком много вопросов! Расскажи лучше о себе!

– Только прежде скажи мне… Вот ты говоришь, что убиваешь плохих людей, чтобы улучшить мир. Но зачем их изувечивать? Если вы преследуете благородные цели, зачем прибегать к такому варварству?

– Действительно, мы[22 - Каждая отдельно взятая бригада. В данном случае бригады ИГИЛ.], захватывая территории, уничтожаем всех. Но у каждого из нас есть строго определенные обязанности. Например, я, скажу без бахвальства, очень важная особа. Я контролирую все операции. Я отдаю приказы. Потом, когда уничтожены все кяфиры, эмир решает, как поступить с их телами.

– То есть?

– Ба, ты же уже видела видео и фотографии. Ты сама мне об этом говорила, разве нет? Например, в тот день эмир Ракки приказал отрубить головы. Но хватит, расскажи мне о себе!

– Хорошо, но я такая стеснительная! Сначала покажи мне свою машину. Говорят, в ней полно всяких вещиц!

Билель, каждый раз восхищаясь, что при каждом удобном случае та, которую он уже считает своей невестой, хвалит его, выполняет просьбу. Мелани говорит Билелю, что находит очень красивым небольшой белый автомат, который торчит из груды разнородных вещей, сложенных на заднем сиденье. Билель берет в руки автомат и предлагает подарить его Мелани. Он смеется:

– Меня не удивляет, что эта штуковина понравилась тебе! Вы, женщины, обожаете эту модель, по скольку ею легко пользоваться! Тебе нравится оружие? Я много чего могу тебе подарить, и в первую очередь «калашников»!

Самое худшее заключается в том, что в этот момент по его глазам я понимаю, что он предельно искренен.

– Я хочу научиться пользоваться оружием. Но разве это имеет отношение к религии?

– Что тебя вывело на путь Аллаха?

Я умираю от желания закурить сигарету. В эту минуту мой мозг не способен думать о чем-либо другом. Как я уже говорила, Мелани существует много лет, не обладая реальным существованием. Она всего лишь имя на моем профиле в фейсбуке. В то утро я даже не представляла, что мне придется сочинять на ходу для Билеля историю потерянной, сверхчувствительной души. У меня не было времени придумать «подлинную» жизнь. Под чадрой у меня все зудит, а когда мне удается бросить взгляд на Андре, известного своей гиперактивностью, я вижу, что он совершенно опешил. Застигнутая врасплох, Мелани бормочет:

– Мой отец ушел, когда я была совсем маленькая. Когда у моей матери не было свободного времени, обо мне заботились мои дядья. Один из моих кузенов, мусульманин, рассказал мне о внутреннем мире, который он обрел благодаря своей религии. Он привел меня к ней.

– Он знает, что ты хочешь приехать в аш-Шам?

И вновь Билель руководствуется принципом, что все предрешено: Мелани вскоре приедет в Сирию.

– Я не знаю, приеду ли я…

– Послушай меня, Мелани… В мои обязанности входит в том числе и вербовка людей. Я весьма преуспел в этой области. Ты можешь довериться мне. С тобой будут очень хорошо обращаться. Ты станешь важной особой. А если ты согласишься выйти за меня замуж, я буду обращаться с тобой как с королевой.

Понедельник, половина десятого вечера

Выйти за него замуж?! Я выключаю скайп, словно подчиняясь инстинкту самосохранения. Опустив хиджаб на шею, я смотрю на Андре, который точно так же, как и я, потерял дар речи. Мы смотрим друг на друга, не в состоянии произнести ничего другого, кроме «черт возьми»! Мы знаем, что можем все немедленно прекратить, что в подобном случае этот вечер останется лишь одним из многих других анекдотов. Но, разумеется, мы не станем так поступать. Мы хотим добиться большего… Цель любого расследования заключается в том, чтобы собрать как можно больше информации. Если бы я получила подобное предложение Билеля с глазу на глаз, я не знала бы, куда бежать. Но сейчас нас разделял экран. Следовательно, не надо придавать особого значения его словам. Андре взорвался:

– Какой сукин сын!.. Теперь он хочет на тебе жениться! – рычал Андре, словно обращаясь непосредственно к Билелю.

Андре прекрасно известно о пропагандистских методах «Исламского государства». Но сейчас он вдруг осознал, что за всем этим ужасом скрывается нечто невыразимое. Андре – отец 13-летних близнецов, и феномен завербованных детей приводит его в бешенство. Он родился во Франции. Отец у него – алжирский кабил[23 - Кабилы – народ берберской группы, живущий на севере Алжира. Значительная часть кабилов проживает в эмиграции, в основном во Франции. – Примеч. пер.], мать – испанка. Он верит в Бога. Но если не считать того факта, что он ставит свечку в церкви Чудесного Медальона[24 - Чудесный медальон, или медальон Непорочного зачатия был дан святой Екатерине Лабуре после видения Пресвятой Девы Марии в ночь на 18 июля 1830 года. Считается, что он приносит особую благодать через заступничество Марии. – Примеч. пер.], когда действительно хочет, чтобы его желание сбылось, он не исповедует никакую религию. Он просто верит. В своей юности, когда государство закрывало глаза на мелкие правонарушения, он был знаком со многими каидами. Он всеми фибрами своей души ненавидит лидерство, которое ИГИЛ навязывает силой. Что ответить Билелю? Мой напарник советует мне бросить пробный шар и объяснить, что Мелани, не будучи замужем, не хочет одна ехать в Сирию. Словно она готова уступить.

Билель вновь звонит. Я лихорадочно курю сигарету, которую протянул мне Андре. Можно подумать, что я сосу ее. ИГИЛ запрещает курить табак и употреблять спиртные напитки, а нарушителей строго наказывает. Мелани ссылается на плохую связь и произносит слова, подсказанные Андре. Она добавляет, что ее будет сопровождать кузен, если она все же решится на эту поездку. Во-первых, поскольку уважающая себя женщина не путешествует в одиночку. Во-вторых, потому что он тоже хочет помочь Билелю в достижении цели. Однако объяснения Мелани не вызывают радости у боевика.

– Как хочешь, но я не вижу для этого причин. Ты вовсе не нуждаешься в нем. Каждую неделю к нам приезжают десятки девушек, одни… Ты не такая мужественная, как я думал, Мелани.

В 20 лет все стремятся доказать свое мужество и рвение. Точно так же поступает Мелани.

– Это я не мужественная? Сразу видно, что ты не знаешь моей жизни! Если я должна все бросить ради джихада, то я хочу сначала найти ответы на свои вопросы, а потом приехать в сопровождении кузена. Если мне предстоит сражаться, я хочу знать, за что.

– Ладно! Но что такое твоя жизнь, взрослая моя? Если бы твой кузен был праведником[25 - Правоверный мусульманин по шариату.], ты сразу это поняла бы… Впрочем, если ты действительно хочешь приехать с ним, поступай как знаешь.

Билель выглядит раздосадованным. В ту минуту я не понимаю почему, ведь многие моджахеды объясняли мне, что «вести людей по пути Аллаха» означает магическое средство для попадания в рай после смерти.

– Ты не доверяешь моему кузену или хочешь, чтобы я приехала одна?

– Поступай как знаешь… Но разве у тебя нет подружек, которые хотели бы совершить свою хиджру?

Наконец-то! Мне не терпится услышать, как Билель будет объяснять Мелани, что он отнюдь не возражает, если она приедет со стайкой совсем юных подружек. Андре не смог сдержать вздох ярости.

– Не знаю… Я храню в тайне свою религию, о ней знают немногие. Но какая разница, с кем я приеду: с мужчиной или с женщиной?

– Никакой. Только в Европе с вами, женщинами, плохо обращаются. Вас используют, как вещи. – Билель вздыхает. – Мужчины демонстрируют вас, словно трофеи. Надо, чтобы к ИГИЛ присоединилось как можно больше людей, но прежде всего те, с кем плохо обращаются, например женщины.

Билель не дает мне времени, чтобы отреагировать.

– Мелани, ответь мне… Ты хочешь стать моей женой? Ты слышишь, о чем я тебя прошу? Мелани? Ты хочешь выйти за меня замуж?

– Я… Ну… Это слишком прекрасная и очень личная тема, чтобы обсуждать ее здесь, и потом так быстро…

Тот факт, что все эти слова слышит Андре, смущает меня еще сильнее. Еще немного, и мне придется ломать комедию перед этим безумцем, свидетелем чему станет приятель, который относится ко мне как к младшей сестре и к тому же знает моего интимного дружка. Я отключаю видеосвязь. Билель может продолжать общаться с Мелани, но только устно[26 - Связь по скайпу может быть звуковой и визуальной или только звуковой.]. Я это сделала ради себя самой. У меня больше нет сил выносить это лицо, буквально прилипшее к экрану, поскольку у меня складывается впечатление, будто оно проникает в комнату. И я меняю тему:

– Моя подружка Ясмин – мусульманка, но она жалуется на невозможность правильно отправлять культ здесь, в Тулузе. Она могла бы приехать со мной, но я думаю, что это невозможно, ведь она несовершеннолетняя…

– Нет, напротив, возможно!

– Но ей всего пятнадцать лет…

– Я каждый день сражаюсь, чтобы установить законы шариата. Здесь женщины должны выходить замуж в четырнадцать лет! Пусть Ясмин приезжает, я подберу ей славного брата в мужья, который будет заботиться о ней. Здесь это настоящее ремесло – вступать в контакт с европейками, приехавшими в поисках мужа. Тем временем они живут в гостинице, которую им предоставляют холостые братья-моджахеды.

Ясмин не существует. Но сколько настоящих несовершеннолетних Ясмин ежедневно попадают в сети, расставленные подобными Билелями?

– Билель, я должна отключаться, моя мать вот-вот придет.

– Я буду ждать тебя завтра. Как всегда, после боев, в 20 часов. Иншалла… Спокойной ночи, крошка.

Крошка?

Я отключаюсь. Андре встает, чтобы открыть окно. Мы с ним задыхаемся в этой комнате. Конечно, мы все это знали в общих чертах. Но столь агрессивный натиск, такая быстрота… Андре осыпает Билеля проклятиями, пока я хожу взад и вперед по комнате. Он пребывает в таком же смятении, что и я. В прострации, ярости, негодовании… Впрочем, мы испытываем определенное удовлетворение, учитывая наши успехи на пути проникновения в психологию убийцы. Ничего не поделаешь. Придется терпеть его кровожадную идеологию и включиться в его игру. Впрочем, он тоже включился в игру Мелани: он ни разу не проявил недоверия к своей собеседнице. Мы чувствуем, что результат может быть для нас исключительно важным. Стоит ли игра свеч? Мы скрупулезно анализируем каждое слово террориста. Я сразу же сняла чадру, но осталась в платье. Вставая, я наступила на подол и едва не упала на пол. Андре, который никогда не упускает возможности посмеяться надо мной, оставил этот инцидент без внимания.

В конце концов, он ушел домой, потрясенный и переполненный адреналином. Затем он до глубокой ночи бомбардировал меня сообщениями, в которых явно читалось крайнее беспокойство. У моего коллеги очень мало недостатков, только вот нравоучительный наставник из него никакой… Судя по его сообщениям, надо мной нависла огромная опасность. Несмотря на насмешки над Билелем, которыми мы обменивались между собой, мы оба прекрасно понимали, насколько опасен мужчина, появляющийся на экране. Андре был настроен продолжать, но лучше было не выводить джихадиста из себя. Его месть могла быть ужасной.

– Сделаем как можно более короткий сюжет, Анна, – сказал мне Андре, – и перейдем к другой теме.

Мелани