Хозяйка «Волшебной флейты»

Кучер остановился, хлопнув себя ладонями по ляжкам, прикрытым кафтаном, и побежал обратно к экипажу. Будем надеяться – побежал искать адвоката. Трубин буркнул:

– Не поможет. Садитесь уже, госпожа… м-м-м…

– Кленовская, – гордо заявила я и забралась в коляску, игнорируя протянутую мне руку.

Авдотья плюхнулась рядом и зашептала:

– Мадам, пропали мы, ой пропали! Этот полицейский настоящий зверь…

Я не нервничала. Сколько раз меня забирали в полицию – не сосчитать. Ну, дадут штраф, ну, пожурят. Ничего, неприятность эту мы переживём, как в той детской песенке. Я была уверена, что с полицией всегда можно договориться. Не словами, так деньгами. Деньги у меня есть, мадам Корнелия оставила подъёмный капитал.

А вот Авдотья белела, краснела, молилась. Прямо вслух, однако молилась богине. Что у них тут за религия, интересно?

Мы ехали по городу, как мне показалось, в обратную сторону. К церкви. Да, точно, я же видела мельком вывеску «Полицыя», когда проезжала мимо! Значит, туда нас и привезут. А люди на нас косились, некоторые крестились даже – в основном благообразные дамочки в шляпках и с кружевными зонтиками. Тьфу на вас, дамочки! Никогда не зарекайтесь от сумы и от тюрьмы.

Куда Корнелия спрятала деньги? Наверное, в сейф. Знает ли Лесси код сейфа? Сможет ли деньги взять? Или мне придётся упрашивать выпустить меня под честное слово? Как убедить полицейских в моих исключительно добрых и даже пуританских намереньях сделать из «Пакотильи» приличное заведение?

Кто на нас донёс?

Ксенофонт, к гадалке не ходи. Сучёныш обиделся за увольнение и решил отомстить. Удавлю гада, когда увижу. Если увижу…

– Приехали, девки, слазь.

Коляска остановилась перед полицейским управлением, которое было расположено очень удачно напротив церкви. Трубин выскочил первым и велел молодчикам в форме:

– Ведите их в арестантскую.

– Куда?! – изумилась я. – Вы что, сдурели? Какая арестантская!

– А вы думали, вас пригласят в отдельный кабинет для беседы? – съязвил Трубин. – И чайку сервируют?

– Конечно! – нагло заявила я. – Вы дам бросите за решётку без разбирательства?

– Ай, некогда мне с вами языком чесать, – отмахнулся Трубин и ушёл. Один из полицейских подал мне руку:

– Прошу, дамочка, не извольте буянить, очень не хочется вас силой…

– Не буду я буянить, – буркнула. – А начальство есть какое-нибудь тут?

– Так господин Трубин же.

Я сошла на брусчатку дороги, Авдотья сползла следом и вцепилась в меня:

– Мадам, мадам, не оставляйте меня одну, умоляю!

– Да успокойся ты! Всё будет хорошо.

– Ой, не верю, не верю, мадам! Отправят депешу домой, папенька узнает, богиня…

– Авдотья! – рявкнула я. – Молчи! Лучше молись, так от тебя меньше шума!

Она послушалась. Нас провели через приёмную, где пылинки плясали в лучах света, проникающих через плюшевые шторы на окнах, в арестантскую. Это оказалась клетка, огороженная толстыми решётками в дальнем углу зала. Один из полицейских с почтением пригласил нас войти за решётчатую дверь и повернул ключ в замке. Потом сказал:

– Прошу прощения, госпожа Кленова.

– Кленовская, – прошипела я. – Начальство позовите! То, что повыше Трубина.

– Как вернутся с доследования, – кивнул он и ушёл.

Я села на шконку и вздохнула. Огляделась. Мы в углу, тут никого нет, если покричать – может, и услышат. Или нет. Авдотья молится рядом. Ладно, подождём, когда начальство вернётся с доследования.

Похоже, я даже задремала. Было с чего – ночь не спала, потом старуху встретила, безо всякого отдыха попёрлась в заведение… Очнулась от звяканья ключа в замке. Подняла глаза и увидела Трубина, который вошёл в арестантскую. Так-так, опять он? А где его начальство?

Об этом и спросила, но полицейский чин усмехнулся и ответил, как будто промурлыкал:

– Ну зачем вам моё начальство, госпожа Кленовская? Я пришёл предложить вам сделку.

– Какую сделку?

– Очень выгодную для вас, э-э-э…

Он явно ждал, что я ему представлюсь, но я не предоставила этому типу такое удовольствие. Спросила:

– Конкретнее?

– Госпожа Кленовская, я могу выпустить вас и прекратить всякие следственные действия за одну маленькую услугу…

Он придвинулся ближе, грубо нарушая моё личное пространство. Я хотела бы отодвинуться, но справа была решётка, слева Авдотья, а сзади шконка. Поэтому я вскинула лицо, отстраняясь, и ответила:

– Хотелось бы знать, какую услугу вы от меня хотите.

– О, сущий пустяк, госпожа Кленовская! Встретимся через час в номерах, и дело решённое.

Я только глаза распахнула, не веря своим ушам. Потом переспросила:

– Что?

– Да-да, моя прекрасная мадам, в номерах! Вы не останетесь обиженной, госпожа Кленовская…

И он придвинулся ещё ближе, совсем близко.

Я медленно стащила перчатку, отложила её на шконку.

Пощёчина прилетела ему в лицо, когда Трубин не ожидал. Отшатнулся. А я, выудив откуда-то из глубин памяти все просмотренные мною сериалы и прочитанные книги, крикнула:

– Подите прочь, сударь!

– Ах ты дрянь! – прошипел Трубин.