Это восторг, это не финиш!

А в зимнюю пору – хорошая площадка для игр.

Едут мальчишки быстро, сверкая коньками – я за ними еле успеваю.

Ветер свистит, пролетая мимо ушей, размахиваю руками, дыхание нормальное.

В голове одна мысль – не отстать!

Поразились все моей скорости – ведь второй только день на коньках.

Сжалились дяди-братья – взяли меня за руки и покатили… Я отдохнула.

Когда добрались до места, старшие расчистили лёд и стали гонять самодельной клюшкой шайбу, а я пыталась изображать фигуристку.

Два брата не оставляли меня без внимания – берегли и обожали.

Я им не докучала, не капризничала.

И домой уходили только вместе. Дотемна, так дотемна.

Мама им доверяла!

Ох, и прекрасное было время

Свет в окошке

Зима.

Снег валит, не переставая. Пушистый, густой, кружится в вальсе и огромными хлопьями ложится на землю.

А мне три километра идти в соседнюю деревню за аккордеоном.

Договорилась, продадут недорого.

Дело к вечеру. Ещё не темно, да и от снега много света.

А дорога не чищена – сугробы по обочинам.

Обрадовала старшую дочку, что куплю ей аккордеон. Очень она захотела учиться играть.

Поступила в музыкальный класс при школе.

Занимается пока на школьном инструменте, но надо ведь и домашнее задание делать.

А где я ей в посёлке возьму инструмент? Вот предложила одна знакомая – её дочь когда—то играла, да забросила.

Я, недолго думая, любя своё дитя, заняла денег до получки и помчалась в соседнюю деревню.

Пришла. Увидела. Аккордеон красивый, зелёный и переливается.

Я так обрадовалась, что радость доченьке доставлю!

Деньги заплатила. Чайку попили.

И в обратный путь…

А чемоданчик-то с инструментом с каждым шагом становится всё тяжелее и тяжелее.

Пройду – остановлюсь, отдохну и опять в путь. Дорога обратно показалась длиннее.

По пути ни деревца, ни домика. Уже темнеет.

Долго ли, коротко ли, добралась я до своего посёлка.

На улице фонари горят, пустынно, а в квартире моей окна светятся, теплом дышат!

Мои не спят…

Как хорошо на душе, когда дома дети, и горит в окошке свет!

Ведь совсем немного человеку надо: были бы родные рядом, здоровы и счастливы!

А дети для матери – самое что ни есть счастье огромное, и ничего для них не жалко.

Дети – цветы жизни моей, свет в окошке, услада сердца!

Вот и стою, задрав голову, любуюсь звёздами да фонарями, смотрю на дом, на окна.

Тишина.

А на улице падает снег…

Домой, скорее домой!

Мы с бабушкой любили шить

А шить мы любили куклам моим наряды.

У бабушки была старая швейная машинка. Но мы всё делали вручную – иголочкой с ниточкой…

Это сейчас я понимаю, что моя бабулечка была иголочкой, а я за нею всегда ходила ниточкой. И не только ходила, а доверяла все свои секретики, делилась наболевшим, и вместе мы мечтали.

Бабушка Мавра жила за стенкой в одном с нами доме. Я бегала к ней через двор.

Вскоре после моего рождения она овдовела. А детей у неё было восемь человек: семеро сыновей и лапочка—дочка.

Вот и обшивала их. Дети, как водится, повзрослев, поразъехались,

а папина мама осталась с нами, но жила на своей половине.