Глухие

– Вера, ты мучилась с лихорадкой три дня. Тебе, конечно, еще нужно отдохнуть, но могу уверить: ты здорова. Пока не решишь, когда возвращаешься домой, можешь остаться в моем доме, я понаблюдаю за тобой еще пару дней.

Я решаю прислушаться к совету доктора, так как еще слишком слаба, чтобы преодолевать самостоятельно большие расстояния.

Весь день я наблюдаю за простым бытом этих изгнанников, как они ведут хозяйство, как их дети бегают босяком по траве и радуются жизни, еще не зная, а может, уже подозревая, как устроен реальный мир.

Вечером меня заход навестить Роман, предлагая себя в качестве провожатого на прогулке. Он берет меня за руку, помогая ступать по неровной земле, пока мы не находим место для привала.

Мы сидим с ним на склоне, недалеко от дома врача, молчим и наблюдаем за горизонтом. Мне нравится смотреть, как солнце опаляет кроны деревьев на закате, раньше я не замечала этой красоты.

– Когда нас атаковал розовый дым, я был ребенком, – вдруг заговаривает Роман,– Многие переболели тогда, но этого было недостаточно, и они стали бомбить нас.

– Я не знала, что вас бомибили… нам говорили только про дым.

– Потому что дым звучит безобидно, якобы, это все побочный эффект. Мои родные не пережили бомбежку. Алексей, который лечил тебя, подобрал меня и еще нескольких детей и вывез в вашу страну. Так мы и скитаемся, здесь живем уже два года. Отсюда нас не выгоняют, пожалуй, мы нашли свой дом. А ты вернешься домой?

– Домой? Не знаю. Я сказала маме, что больна, а она завопила, что я порчу свадьбу сестры. Я у них что-то вроде «пробного» ребенка, они тренировались на мне, чтобы создать свою идеальную дочь Аню. Таскали меня по всем кружкам и школам, ища подходящую для их второго ребенка, удивляясь, почему у меня нет друзей, и я плохо учусь. Их стена украшена ее наградами, а однажды моя мать сказала: «Мы тебя упустили, но вот с Аней так не выйдет, уж она-то не станет продавцом». Моя сестра стоматолог, а мне даже брекеты не ставили. Она выходит замуж, а все считают, что я ей жутко завидую, ведь она это сделает раньше, чем я.

– Останься здесь, со мной, – произносит скрипач, глядя вдаль, срывая несколько травинок и кромсая их на маленькие частицы. В моей памяти всплывает та девушка в переходе, как она показывает мне на безымянный палец и ехидно улыбается. Меньше всего мне хочется встать между двумя влюбленными.

– С тобой? А разве у тебя нет спутницы? – подлавливаю я Романа, а он поворачивается ко мне:

– Мы расстались.

– Давно?

– Несколько дней назад.

– Ого. Это слишком импульсивно, тебе не кажется?

Конечно, каким еще может быть человек, так страстно играющий на скрипке. Одно дело влюбится в этого творца, а другое – стать очередной прелестной победой. Он так же забудет меня, станет играть для другой, более молодой и красивой.

– Ты думаешь, я поступаю так все время? – будто читая мои мысли, отвечает Роман, посмеиваясь, – Нам не навязывают жен, но выбирают подходящую пару среди своих. Хотя и расставания тут частое дело, мы же – люди, так что я не предаю желание клана, если ты об этом.

– Я о том, что не возможно в одно мгновение выбросить кого-то из своего сердца.

– С той девушкой мы были слишком долго помолвлены и наши чувства застыли, – снова говорит он, слегка отвернувшись от меня, – Как ты не понимаешь, есть какая-то неведомая сила, что приковала мой взгляд к тебе, и не отпускает. Я слышу тысячу мелодий в голове и все их хочу играть только тебе. Во мне тоже сидит вирус, и он сжимает мою душу, бросая меня из огня в воду, пока ты не прекратишь агонию.

– А я могу? – еле касаюсь за его плечо, он перехватывает мою руку в свою, смотря своими большими яркими глазами:

– Ты можешь все. Я хочу быть твоим инструментом, играй на мне, а я стану слушать, как звучит моя душа в твоих руках. И как звучишь ты сама.

* * *

– Оставайся в нашем поселении, мы найдем для тебя работу, Роману тоже какое-то время лучше быть здесь, в городе становится опасно, – покровительствует бородатый доктор Алексей, приступая к ужину за деревянным столом. Рядом сидят те две женщины, что помогали меня лечить, это его жена и дочь, а так же трапезу делит пара ребят – те, о ком семья врача забоится. Откусив от куриной ножки, бородач продолжает:

– В моем доме для вас есть комната, живите.

– Не слишком ли это стремительно? – чуть не поперхнувшись говорю я, смотря то она него, то на Романа, то на хихикающих женщин.

– А чего тянуть? – сам посмеивается Алексей, – Между вами искры, рано или поздно это к чему-нибудь, да приведет. Вы можете годами ходить кругами, присматриваясь друг к другу, и ничего не выйдет в итоге, а можете окунуться в омут и насладиться плодами любви. Разве у нас много времени на этой земле? Стоит ли ждать лучшего момента? Ожидание еще никого не сделало счастливым.

Так просто заканчивается моя история. А ведь мне могло и не повезти, и вирус поглотил бы меня тогда…

Сожалею ли я о потерянном мире «глухих» людей? Я знаю, что прошла свой путь не зря, не потому что я обрела его. Через него я стала видеть и слышать по-настоящему. А простенькая скрипка мне теперь нравится больше, чем синтетическая музыка из наушников, которые, я, кажется, оставила на своем столе рядом с блокнотом, в котором одна девушка написала мне «Я тебя слышу».