Тминовый Рассвет

– Так что? Бежим?

Я качаю головой, улыбаясь, и указываю пальцем на Черну.

– Тебя не пугает это? – спрашиваю я.

– Пугает, – отвечает он, серьёзно глядя в сторону проклятия. – Но кто я буду, если поддамся своему страху? – смеётся он, словно борясь с самим собой.

Я пристально рассматриваю его, чувствуя тяжесть этой ситуации, и сообщаю:

– Матушка напугана. Она хочет бежать.

Он серьёзно смотрит на меня и отвечает:

– Моя тоже. Уже пакует мешки.

Мы оба видим, как страх влияет на тех, кого мы любим.

– Что ты думаешь обо всём этом? – спросила я, склонив голову немного в сторону, ища ответы в его выражении лица.

Всеволод на мгновение задумался. В его глазах мелькнул отсвет решимости.

– Я думаю, что отпущу родных. Позволю им уйти подальше, в безопасное место.

– А сам останешься здесь? – переспросила я, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.

– Да, так и планирую, – подтвердил Всеволод, стараясь поддержать спокойствие в своём голосе.

– Я поступлю также! – заявила я, собравшись с духом.

– Ты? Ты ведь незамужняя девица, – заметил Всеволод, но в его словах сквозила некая лёгкая горечь.

Мои глаза смотрят на него со злостью. Слова готовы вырваться наружу, но в горле застревают.

«Незамужняя девица – не в роде лицо!»

– Я обидел тебя? – волнуется друг.

Я пожимаю плечами и оставляю его, повернувшись к толпе. Там, словно заблудшие овечки, люди – напуганные и встревоженные. В руках у некоторых мерцают обереги, они стараются защитить себя от Черны. Они сближаются, чтобы вместе противостоять угрозе.

– Вот вот вернётся князь, – говорит пожилой мужчина, указывая тростью в сторону Черны. – Он то и решит это дело. Сможет побороть проклятие.

Толпа высмеивает его слова.

Одна из женщин возражает:

– Князь – обычный человек, а не божок!

Мы с Всеволодом переглядываемся, зная, каким бывает князь, и убеждены: от Черны он никому не поможет. Подумать только, да дай боги, чтобы он не упал с коня и не явился вновь пьяным.

Девицы восхищённо хлопают в ладоши.

– О, какой чудесный у нас князь! – разносятся их восторженные голоса.

– Такой благородный, достойный уважения! Видели бы вы его во время прошлого приезда – просто словно Сварог!

Я сдерживаю смех, услышав столь неуместное сравнение, и обращаю взгляд на Всеволода, чьё лицо скривилось. Очевидно, и ему это сравнение с богом не показалось удачным.

– Князь, конечно, хорош, но не настолько же! – громко заявляет Всеволод, сложив руки на груди.

Три сестры переглядываются, широко раскрывая глаза. Они мечтают, чтобы Князь обратил внимание на одну из них и увёз с собой в столицу.

– Князь обещал помощь. Он принёс клятву, что не оставит нас в беде, – произносит одна из девиц писклявым голоском. – Мы верим ему и почитаем его, – добавляет она, убеждая себя и других в этой вере.

– Будь по вашему! – отвечаю я.

В толпе я замечаю высокого мужчину, идущего с поленом на плече. В его глазах виден страх. Он озирается, ища кого-то среди женщин. Когда его взгляд находит меня, я замечаю в его глазах облегчение.

– Зоряна! – выкрикивает отец.

Я приближаюсь к нему, но отец смотрит на меня с недовольством.

– Почему снова ушла? – шепчет он раздражённо. – Почему оставила мать, сестёр и брата одних?

Всеволод вступается за меня:

– Она была со мной. Я попросил её.

– А ты кто такой, чтобы просить её о таком? Разве вы посватаны? – отец встревоженно спрашивает.

Я злюсь:

– Папенька!

– Я говорил тебе, Всеволод, что если хочешь так часто видеть дочь мою старшую, то явись перед лицем моим, как положено! С венцем брачным! А пока ты только позор накладываешь на неё. Доколе продолжаться это будет? – злится отец.

Всеволод поджимает губы и молча уходит. Я слежу взглядом за его широкими плечами и с раздражением напоминаю отцу:

– Мы дружим с детства. Мы словно брат и сестра. Никто в этой деревне и подумать не может, что мы могли бы…

– Мне ли ты будешь рассказывать об этом, дочка? Мне ли не знать, как это – жениться на той, с кем дружбу водил с детства?

Вспоминаю, как отец и мать были неразлучными друзьями и всегда поддерживали друг друга. Их дружба со временем переросла в любовь, и они приняли решение пожениться.

Отец откидывает в сторону бревно и приближается ко мне. Его волосы все в опилках от работы на лесопилке. Он вглядывается в мои глаза и тихо спрашивает:

– Почему ты так стремишься к свободе, моя зоря? Почему ты хочешь показать всем своё упрямство? Ты же девица, не должно ли тебе помогать матушке, заплетать ленты в косу и быть красивой?

Я чувствую, как сердце сжимается от его слов. Слов, пронизывающих меня, как стрелы. Но вместо того, чтобы сопротивляться или сразу возразить, я лишь молчу.