Соули. Девушка из грёз

– Ага, я тоже, когда услышала, перепугалась, – кивнула матушка. – Но слуги сказали, ничего странного на кладбище не нашли. Только саркофаг раскололся, и все. И кто тогда рычал, спрашивается? И вспышки эти…

Я нервно сглотнула, а потом в голову ударила шальная, но очень дельная мысль.

– А… А может, сама тетушка Тьяна? – робко предположила я. – Ну ты же помнишь, какой у нее характер… был. Может, она с кем-то из соседей по кладбищу поругалась ну или подралась.

Мама поморщилась:

– А ведь действительно… Но я все равно хочу мага вызвать. Это же по его части, верно?

– Не надо мага! – выпалила, а потом поняла, что натворила, и покраснела жутко.

– Ну-ка, ну-ка… Что у нас с этим прохвостом?

– Ничего, – пробормотала я.

– В глаза мне посмотри! – Голос родительницы прозвучал невероятно строго. Я таких интонаций никогда не слышала.

Смотреть не хотелось, но ослушаться, конечно, не могла.

– Влюбилась?

– Нет! – громко возмутилась я. И даже отшатнулась.

Мамулечка смерила пристальным взглядом, кивнула:

– Правильно. Незачем в таких, как этот господин Райлен, влюбляться.

– А… а что случилось-то?

Мама фыркнула. Громко и возмущенно. Почти как моя Искра, когда ей вместо обещанного яблока морковку приносишь.

– Да за ним полгорода волочится!

Я удивленно приподняла брови, а родительница продолжила:

– Представляешь, вчера какие-то девицы сами к нему знакомиться подошли. А он, бесстыдник, вместо того чтобы отрезвить дурочек и напомнить о приличиях, разговор завел. И это на глазах у всего города! Мы с госпожой Дюи в ужасе. Но ладно он, а девицы-то, девицы! И куда только родители смотрят?

Ой, как же мне захотелось натянуть на голову одеяло… или хотя бы подушкой прикрыться. Щеки вспыхнули, как по заказу. Уши тоже.

– Вот! – наставительно протянула мамочка. – Видишь, даже тебе стыдно, хотя ты ни при чем. А этой троице…

– Троице? – сглотнув переспросила я.

– Ага. Три соплюшки. Так и вешались на него, так и вешались!

О Богиня! Милая, любимая моя, ласковая! Не выдай нас, умоляю!

– Кстати, Фиска сказала, вы немногим раньше меня в поместье вернулись. Где так долго гуляли?

Нигде! – хотела выпалить я, но вовремя вспомнила, что с мамой этот фокус не пройдет.

– На сеновале возле дальней конюшни.

– На сеновале?

– Мы… ну, ну вернее близняшки, очень хотели звезды считать.

– Что? – искренне изумилась мама.

А я совсем растерялась, потому что после рассказа о «трех соплюшках» из головы вышибло все умные мысли, в том числе подробности этой нелепой легенды про сеновал.

– Б… Близняшки в каком-то журнале заметку про звездочетов прочли, – на ходу сочиняла я. – Вот и загорелись. А из окна же считать неудобно, а с сеновала все небо видно.

Мама закатила глаза и неодобрительно вздохнула, зато в Миле с Линой не усомнилась. А что, они и не такое могут…

– Надеюсь, это скоро пройдет, – вслух заключила она. Встала.

Я тоже хотела подняться, но едва пятки коснулись пола – взвыла раненой волчицей. Ох, как же так!

– Соули, что с тобой?!

Со мной рухнувшая мечта, что к утру коленка заживет сама по себе. Без лекарей и примочек.

– Я… я с сеновала вчера упала. Ударилась. Думала, все хорошо, а оказалось…

– Ох, Соули… – обреченно вздохнула мама, крикнула в распахнутую дверь: – Фиска, вызови лекаря! Наша Соули… – Нет, сообщить на весь дом, что великовозрастная дочка скакала по сеновалу, мамочка не решилась.

– Мамусик, близняшек ко мне позови, а? – жалобно попросила я.

Родительница удивилась безмерно. Просто при всей любви к сестрам добровольно с ними никогда не общалась. Даже уговорила родителей переселить меня в спальню в противоположном конце коридора – подальше от этой парочки.

В общем, просьбу пришлось обосновать:

– Они меня на этот сеновал затащили – им и развлекать! Я ж больная, встать не могу…

– А… – задумчиво протянула мама. Но близняшек все-таки позвала.

Когда вернулись с кладбища, сил читать нотации уже не было, но оставлять все как есть, я не собиралась. И сестры о моих планах догадывались, поэтому в спальню вошли понурые и с надутыми губами.

– Дверь закройте, – тихо процедила я.

Закрыли. Потом подошли к кровати и застыли, старательно изображая раскаяние. Я, конечно, не поверила и все, что думала, высказала. Правда, говорить пришлось шепотом, чтобы матушка или кто-нибудь из прислуги не подслушал. Девчонки сперва кривились и кокетничали, но к концу лекции раскраснелись всерьез.

– «Ах, господин Райлен, мы никуда не торопимся!» – зло передразнивала я. – Да вы хоть понимаете, насколько неприлично это звучит?! Или: «А мы ничего не знали, это все Соули виновата…» Думаете, такие слова вас красят? Вы хоть иногда головой думаете? Ну хоть чуть-чуть?!

– Ну… – тихонечко протянула Лина.

– Э… – подхватила Мила.