Путь долга и любви

– Господин Кирстен задерживается. – Мой голос прозвучал на удивление ровно.

Я расправила плечи, вздёрнула подбородок и направилась к арке выхода. Спокойно, уверенно, будто ничего особенного не происходит. Но Жаба намёк не уловил, воскликнул:

– Госпожа Эмелис, вы раздеты! И вы… в туфлях.

Да, я знаю. И что теперь? Вернуться в замок госпожи Венты за шубкой? Нет, извините, господин Морвен, на это меня точно не хватит.

Я покинула зал, в котором располагался стационарный портал, миновала короткий коридор и решительно толкнула входную дверь. От административного корпуса до женского общежития идти не дольше четверти часа, вытерплю! Уж после того, что я стерпела в замке на озере, холод – ерунда полная.

И я пошла. Да, именно пошла, а не побежала. Подбородок всё так же вздёрнут, плечи расправлены, слёзы… слёзы запрещены!

Взгляды студиозусов, которых угораздило остаться на время каникул в академии и выйти на прогулку в этот самый час? Ерунда. Глупость!

Мороз, царапающий щёки и оголённые руки – тоже глупость, причём куда большая, нежели взгляды.

Снег? Да, его много, но с неба не сыпется, а дорожки расчищены, так что беспокойства никакого. Даже каблуки не вязнут.

Рвущееся на части сердце… А вот это уже серьёзнее.

Как он, дракон его пожри, мог?! Как посмел сказать такое?! Полночи шептал, что не отпустит, что вместе мы преодолеем всё, а утром…

Это от того, что я пришла в его спальню сама, да? Из-за того, что повела себя… как девочка из того самого дома? Потому что требовала вместо того, чтобы мечтать – ведь благовоспитанным девушкам только мечты дозволены. Поэтому или…

Или Киру просто духу не хватило? Предложение сделать не побоялся, потому что без свидетелей, а вот представить меня своему отцу… Да, против таких, как отец Кирстена, играть сложно, спорить с такими равносильно самоубийству, но…

Нет. Нет и ещё раз нет! За время пребывания в дурборской академии я не раз убеждалась в том, что Кирстен не из тех, кто отступает. Значит, дело не в страхе перед родителем, дело в другом – Кир лгал. Лгал с самого начала!

Он не собирался представлять меня своему отцу, он…

В глазах снова потемнело, и я едва не споткнулась. Дышать стало в тысячу раз трудней, но вовсе не от того, что морозный воздух жёг лёгкие. Просто слёзы… эти проклятые запрещённые слёзы проявились, а в горле встал ком.

Кирстен не из тех, кто отступает. Если бы он хотел представить меня своему отцу, он бы непременно представил. Но вместо этого предпочёл высмеять и назвать девочкой из дома терпимости. Почему?

Если бы я была глупышкой, помешанной на сентиментальных романах, я бы могла предположить, что Кир раскрыл моё инкогнито и пытался защитить. Не допустить встречи с несомненно умным и высокопоставленным аристократом. Ведь я – дочь Форана из рода Бьен, козырь, который можно использовать, чтобы изменить политическую ситуацию в Верилии.

Но даже если представить, будто Кирстен знает, кто я… мозаика всё равно не складывается.

Возможно, отец Кира настолько приближен к власти, что может на что-то повлиять, но… он бы не смог узнать во мне единственную дочь одного из претендентов на престол Верилии!

Во?первых, я магичка, я имею право не называть имя рода, и я бы его ни за что не назвала. Во?вторых, я, как и младший сын короля Вонгарда, всегда избегала встреч с газетчиками и их фотографическими аппаратами. Мой портрет, тем более новый, днём с огнём не сыщешь!

Опознать меня можно только по имени, которое, увы, секретом не является, но… Но гоблин меня раздери! Помнить имена всех детей всех политиков сопредельных королевств невозможно! Чтобы помнить, как зовут дочь господина Форана, нужно быть либо другом, либо непримиримым врагом.

Дальше… О том, что Эмелис из рода Бьен находится в Дурборе, знают лишь трое – отец, Рид и ректор. Чтобы допустить мысль о том, что я и есть та самая Эмелис, нужно как минимум всерьёз задуматься о ситуации в Верилии.

Отец Кирстена постоянно думает о Верилии? Сомневаюсь. В момент встречи с сыном, насколько мне помнится, его заботили летучие отряды и заговор внутри семьи.

Предположить, что этот заговор касался Верилии? Или что отряды стояли на границе с нашим королевством? Нет. Это перебор. Таких совпадений не бывает.

Последствия нашего знакомства и попытки отца Кирстена выяснить имя рода? О Всевышний, но это уже совсем другой вопрос… Это отсрочка, за время которой можно тысячу выходов из положения найти.

А раз так, то… вариант защиты отпадает.

А если он отпадает, то остаётся лишь одно объяснение… Просто Кир – охотник.

Среди магов таких практически не водится, а среди аристократов, особенно из числа тех, кого в народе называют «золотыми мальчиками», сколько угодно. Смысл охоты прост как булыжник – затащить в постель девицу. Чем девица родовитее и неприступнее, тем победа ценнее.

Способов охоты много: от банального совращения, до изощрённейшего – тайного сватовства. Да-да, того самого предложения, после которого захмелевшая от красивых ухаживаний дева готова на любое безумство. Даже на визит в мужскую спальню посреди ночи.

И пусть Кирстен попросил моей руки уже после того, как всё случилось, но… это ничего не меняет. Тем более что дальнейшее развитие событий как нельзя лучше соответствует принципу охоты.

Влюблённая, ослеплённая счастьем девушка продолжает верить в чудо, а за её спиной плетётся новая интрига. В данном случае очень некрасивая, но вполне стандартная…

Парень упоминает при родителях о некой очень неприличной особе, а в момент первого знакомства, как правило неофициального, на каком-нибудь приёме или балу, находится некто, кто при родителях эту самую особу опознаёт. Как в таком случае проходит официальное знакомство? Очень неприязненно, разумеется. Родители кривятся, и влюблённая дурочка это видит… А дальше вопрос техники.

В среде аристократов, если родители категорически против брака, свадьбы точно не будет. Редкая девушка согласится выйти замуж за того, кого грозятся лишить наследства в случае женитьбы на неугодной. Редкие родители отдадут дочь за нищего. И мало кто захочет стать участником такого скандала.

А итог прост – «золотой мальчик» свободен от обязательств и снова готов к охоте. Что будет с девушкой? Ну как повезёт…

В случае со мной опознать могла Вента – ведь старушка, несмотря на преклонный возраст, в свете бывает. Но это уже после, а до момента опознания Кир мог бы вовсю развлекаться со мной здесь, в академии.

И единственное, что неясно в этой истории – как я могла быть настолько слепа? Ведь все эти ухаживания, все эти поцелуи, все эти заботы… да ни у одного влюблённого терпения не хватило бы! А ради очень ценного трофея постараться можно. Дочь высокопоставленного верилийского аристократа, маг-защитник с высшим уровнем дара, да ещё и…

– Эмелис!

Я ждала этого оклика, поэтому даже не вздрогнула. Спокойно, не торопясь, взошла на крыльцо корпуса женского общежития и дёрнула ручку двери. Наверное, из маленького холла веяло теплом, но я не почувствовала.

– Эмелис! – Этот крик прозвучал куда ближе и яростней.

Я застыла.

– Эмелис! Подожди! Выслушай меня!

И всё-таки я обернулась.

Кирстен – растрёпанный, раскрасневшийся, в расстёгнутом камзоле – мчался к нашей общаге, но…

– Видеть тебя не могу, – прошептала я и, подарив боевику ослепительную улыбку, перешагнула порог того самого корпуса, в который всем студентам мужского пола вход заказан.

Всё так же спокойно миновала три лестничных пролёта. Вынула из кармана ключ, отперла дверь своей комнаты. Вошла, задвинула засов и повесила цепочку с ключом на вешалку – на тот самый крючок, где обычно висела позабытая в доме госпожи Венты шубка.

И лишь после этого позволила себе медленно сползти на пол и… Нет, я не заплакала. Я завыла.

Глава 2

Я почти не помню, что было дальше. Тьма, застилавшая глаза, стала не просто густой – непроницаемой, а разум… кажется, разум я утратила вовсе. И ничего за собственным воем не слышала.

Всё в тумане, всё где-то там, далеко и… не со мной. Не со мной, потому что меня нет. Я, Эмелис из рода Бьен, исчезла, растворилась.