Путь долга и любви

Истерзанным стягом на диком ветру. Шуршащей позёмкой. Пылью, которая клубится над дорогой в зной. Обожжённой пустыней, чьи пески стремятся поглотить последний оазис. Вот кем я стала.

Нет меня. Нет!

Я обязательно вернусь, потому что я сильная, но сейчас меня не существует. Я не хочу, я не могу… быть. Я… умираю, наверное. Или уже умерла. Или умерла давно, тысячу лет назад. А была ли я вообще? Нет, не знаю.

Ничего не знаю. Потому что… нет меня. Это не я. Не со мной… Тьма! Тьма, заполненная диким звериным воем, – всё, что мне осталось. И всё, что осталось от меня…

Лязг дверного засова – неожиданный и невозможный, потому что дверь заперта изнутри. Единственный, кто может открыть – маг-универсал, и то если сильно постарается.

Падение? Оно возможно, ибо по-прежнему сижу у двери и упираюсь спиной в деревянную створку, но падение предотвращено – кто-то придержал за плечи.

И тут же стало холоднее и громче, хотя звуков за собственным воем почти не различаю.

Кто-то продолжает держать за плечи, а кто-то берёт в руки моё лицо и… то ли кричит, то ли шепчет:

– Эмелис! Эмелис, что случилось?

Я бы ответила, но не могу, из горла только вой вырывается вперемешку с хрипами, а вокруг… всё та же тьма. Не спокойная, а ужасная… пустая и заполненная одновременно. Страшная! Болезненная! Обжигающая и в то же время холодная, как сердце предателя.

– О Богиня… Эмелис, да что с тобой? Что произошло?

Если бы я была в сознании, если бы я существовала, я бы решила, что зовёт Милли. Весёлая девчонка с каштановыми кудряшками, единственная, кого могу назвать своей подругой. Не вообще, а здесь, в дурборской академии магии. В трижды проклятой академии!

– Девочки, кто-нибудь, позовите целителя!

– Целитель не пройдёт, у него допуска нет. Я сама всё сделаю.

И опять – если бы я была в сознании, то теперь я бы… узнала Силлин, возлюбленную Норта. Того самого боевика, который когда-то, в прошлой реальности, вёл по мужской общаге… Того самого, с которым делили стол. Того самого, кто так дружен с…

– О Всевышний! Девочки! Девочки, сейчас что-то будет! Они что-то затевают!

– Пусть затевают! – злой, очень злой рык. И совсем другим, наполненным слезами голосом: – Эмелис, Эмелис, дорогая, скажи! Объясни, что случилось?

Лёгкое прикосновение, которое я могла бы опознать как успокаивающее заклинание, и тихий досадливый вздох:

– Дохлый гоблин, не помогает.

А где-то далеко-далеко, на другом конце мира:

– Эти уроды готовятся атаковать!

И совсем-совсем близко, почти над ухом:

– Защита выдержит?

– А мне-то откуда знать?

Ещё одно прикосновение магии, которое отзывается щекотной волной прохлады. Потом кто-то подносит к губам чашку и заставляет пить. Вкуса не чувствую, глотаю с величайшим трудом, половину проливаю на платье.

Топот!

В этой густой, наполненной невероятным количеством звуков… тишине, чётко различим топот. Кто-то очень-очень торопится. Кто-то…

– Девочки, если вы не отдадите Эмелис, они пойдут на штурм!

Меня нет, меня не существует, но этот голос я узнаю сразу же. Помощник ректора, Тэссиан, один из немногих, у кого есть доступ в женскую общагу.

– Тэс, иди лесом! – зло бросает кто-то.

– Девочки, он разнесёт академию! – В голосе Тэссиана тоже злость звучит.

– А нам плевать.

– Что… так и передать? – вопрошает помощник ректора.

– Нет. Скажи ему знаешь что? Скажи Киру…

И я выныриваю из небытия, потому что тьму сметает волна удивления. Сознание возвращается всего на миг, но всё-таки. Просто очень интересно стало – мне чудится или Милли в самом деле такие слова знает? Такие… такие… ох, дохлый тролль! Да от таких слов не только девицы – стены краснеют! А она, а Милли…

Пауза.

– Ладно, передам, – соглашается Тэссиан.

Кажется, помощник ректора собирается уходить, но его окликают.

– Тэс, погоди. Помоги перенести Эмелис на кровать.

Мгновение, и я взлетаю в воздух. Если бы я была в сознании, я бы решила, что Тэс взял на себя роль парламентёра и всерьёз намерен держать нейтралитет.

– Девчонки, умоляю, одумайтесь. Отдайте ему Эмелис…

– Нет! – рычит Милли.

А будущая целительница Силлин, которая не пойми как в нашем крыле оказалась, добавляет:

– Тэс, ты взгляни, до чего он её довёл. Мы не отдадим Эмелис.

И тишина, обрыв, пропасть. Едкий запах какого-то зелья – его, судя по всему, прямо тут, под самым носом варят. Запах кажется знакомым – когда-то меня таким поили, если не путаю, в тот раз я едва не заболела пневмонией.

А потом опять голоса…

– Они будут пытаться пробить защиту, и только её. Атаковать сам корпус точно не станут, иначе всё попросту рухнет, а нас погребёт под завалами.

– Уверена? А я – нет. Кирстена видела? Он сейчас вообще ничего не соображает.

– Кир? Не соображает? Не смеши меня… Может, его и переклинило, но не до такой степени, чтобы поставить под угрозу наши жизни.

– Ты хотела сказать: жизнь Эмелис?