История трех убийц

Закатив театрально глаза, приложив заломленную кисть ко лбу и сдвинув брови так словно в прекрасно уложенную прическу, а точнее затылочную часть головы девушки, засунули раскаленную кочергу, Машенька демонстративно откинулась на спинку дивана. После такого удержаться было невозможно и девушки расхохотались.

– А вот и «карэта» прибыла!

Прокомментировала очередной звонок телефона Танечка.

– Да, да дорогой! Спускаюсь. Да, нет, ничего страшного.

За несколько секунд перед тем как самостоятельно выйти за двери ординаторской, Довольно устойчиво идущая Татьяна умудрилась мимикой на лице и забавными движениями одной руки показала Марии Эдуардовне этюд, под названием «Я побежала. Буду на связи». Машенька подскочив с места успела придержать не так быстро, но четко идущую подругу, решив проводить Таню до машины.

Выходные пролетели незаметно, то ли потому что на доме у мамы было работы непочатый край, то ли потому что вокруг дома не было внешних раздражителей, только свежий воздух и неимоверная тишина. Голова практически не болела, из редко беспокоила образовавшаяся шишка, но к концу выходных, данное образование почти покинуло поверхность прекрасной головушки Татьяны.

Появившись на работе после трех дней, так называемой трудотерапии на свежем воздухе, Танечка поняла что даже, где-то успела соскучиться за своим любимым, хоть и немного обшарпанным отделением. В связи с чем рабочий день пролетел абсолютно не заметно. Закрывая очередную смену в журнале Татьяна Сергеевна вспомнила об очередных, очень нужных бумагах, требующихся от Эдуарда Альбертовича. Памятуя неприятную ситуацию связанную с приобретением шишки на голове, Танечка решила в этот раз переобуться в более удобные для улицы в это время года, ботиночки на так называемой «тракторной» подошве без каблучка. Добравшись до вотчины Эдуарда «Аидовича», еле справившись с тяжелой дверью и душевно поздоровавшись с Альбиной Тарасовной, Татьяна прошла в кабинет к Эдуарду Альбертовичу.

Эдуард Альбертович, он же «Аидыч» – Являлся, как можно было уже догадаться, ни кем иным как заведующий отделением именуемым Морг. Достаточно пожилой профессор с абсолютно непробиваемой психикой, выдержкой «питона на охоте». В то же время удивительно картинной внешностью и харизмой. Разговаривающий, точнее, ведущий линию повествования в манере эпохи «Ренессанс», седовласый джентльмен, который даже производя вскрытие, к трупу обращался на «Вы» что-то типа:

– Ну-с, голубчик! Давайте-ка я Вас осмотрю!

Полного ощущения той самой эпохи, предавали позолоченные пенсне в оправе прикрепленной к цепочке, восседающие на тонком, но длинном носу Эдуарда Альбертовича. При всей специфики его должности, Эдуард «Аидыч» воплощал в себе множество знаний скрещенных с талантом великолепного рассказчика, что делало его прекрасным, практически завораживающим собеседником. Оторваться было практически невозможно. Объект попавший под магическое влияние его плавно текущей речи, на период разговора превращался в маленькую, беленькую мышь, загипнотизированную взглядом голодного удава. Вот и в этот раз, зайдя в кабинет профессора и решив все интересующие её рабочие вопросы, Танечка снова попала под чары Эдуарда Альбертовича.

– Танечка Сергеевна! Душа моя! Ну-с, как же так? Я же просил сие милое создание – (речь шла о практиканте Леночке) – принести мне для оформления заключения, документы безвременно усопшей госпожи Ракитиной! А в итоге что?

Вопрошал тоном факира, приподняв седую, но идеально уложенную бровь, патологоанатом.

– Правильно! А получил документы не вовремя повредившей нижнюю, правую конечность. Госпожи Рябининой! Казус не имеющий аналогов!

– Эдуард Альбертович, я сейчас дойду до отделения и принесу Вам все что требуется.

С легкой улыбкой ответила Татьяна.

– Да что Вы дорогая! Не стоит усилий, я уже сам все…

В этот момент в дверь кабинета Эдуарда «Аидовича» раздался стук.

– С Вашего позволения…

Сняв пенсне и словно заинтересованный филин, немного наклонив голову влево, извинился хозяин кабинета.

– Да! Кто там? Входите!

Повысив голос ровно настолько, чтобы находящийся за дверью мог услышать приглашение, четко, но все так же спокойно произнес Эдуард Альбертович. Дверь отворилась и Татьяна в очередной раз чуть не лишилась чувств. В проеме, с увесистой, пластиковой папкой, синего цвета в руках, облаченный в белый, накрахмаленный халат, стоял живой и здоровый Сергей.

– А! Андрей Николаевич. Входите, я как раз Вас жду. Познакомьтесь. Татьяна Сергеевна Перова, самый великолепный и очаровательный Ортопед нашей больницы. А это мой новый сотрудник и надо отметить очень талантливый Патологоанатом. Андрей Николаевич Скрябушкин.

Представил Эдуард Альбертович друг другу молодых людей.

– Добрый день!

Отозвался на представление Андрей Николаевич приятным, с бархатным оттенком нижнего регистра, голосом вошедший. Эдуард Альбертович повернулся в сторону Татьяны.

– Голубушка! Что с Вами? Простите за бестактность, но вы стали похожи на одного из моих пациентов! Вот выпейте воды!

Эдуард «Аидович» протянул Татьяне стакан. Танечка немного мотнув головой, что бы разогнать очередной рой мушек устроивших очередной, несанкционированный митинг перед её глазами, с благодарностью посмотрела на профессора и приняла стакан. Сделав несколько глубоких глотков, что несомненно привело девушку в чувства, Танечка вернула стакан хозяину кабинета.

– А теперь позвольте полюбопытствовать дорогая, что Вас так выбило из колеи допустимого для жизнедеятельности организма, состояния?

С некой, в чем-то детской, ноткой настойчивости и любопытства, поинтересовался Эдуард Альбертович.

– Не знаю будет ли уместно…

Отозвалась Татьяна на просьбу Эдуарда «Аидовича» и немного покосилась на Андрея Николаевича, занявшего место за большим столом для совещаний, аккуратно напротив Татьяны.

– А вот сейчас и мне стало очень интересно

Присоединился к вопросу Андрей Николаевич. И словно любознательная подружка, на кухне за чашкой чая с шоколадным тортом, подперев одной рукой слегка небритый подбородок. Танечка немного засмущавшись, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и на медленном выдохе, собрав свои эмоции в кулак решилась сказать:

– Андрей Николаевич, одно лицо с моим не состоявшимся первым мужем.

Эдуард Альбертович и Скрябушкин смотрели на Танечку с толикой жалости и огромным не пониманием, как смотрят сочувствующие на душевнобольных.

– Понимаю Ваше недоумение.

Продолжала Татьяна Сергеевна.

– Если бы не одна совсем маленькая деталь. Он, мой жених, при неких обстоятельствах безвременно покинул этот мир, пять лет назад.

Две пары бровей взмыли вверх. Профессор и молодой врач на несколько секунд, которые показались вечностью в сложившемся перфомансе, застыли на своих местах словно инсталляция в музее восковых фигур мадам Тюссо.

– Однако! Вот так провидение!

Первым из ступора, несмотря на свой преклонный возраст, вышел Эдуард Альбертович. Водрузив обратно пенсне себе на нос и немного откашлявшись, все так же спокойным, размеренным тоном, дабы разрядить обстановку, профессор резюмировал сложившуюся ситуацию:

– Действительно было от чего цвет лица потерять. Душа моя, так и до потери рассудка недалеко. Друг мой!

Обратился на этот раз Эдуард Альбертович к сидящему по правую руку от него, Андрею Николаевичу:

– Обещайте мне, больше никогда не пугать до такого состояния Татьяну Сергеевну.

– Да боже упаси! Даже в мыслях не было!

Отозвался Скрябушкин. Возвращаясь с состояния «бронзовый памятник в саду» на позицию «обычный человек».

– Вот и прекрасно

Подвел черту под всем произошедшим, Эдуард «Аидович».

– Любезный Андрей Николаевич. Коли Вам не составит труда, будьте столь любезны и проводите даму до ее отделения. Да, а бумаги оставьте, я посмотрю.

Кивнул на папку хозяин кабинета. На столе у профессора зазвонил старый, потертый временем, дисковый телефон. Пару раз «угукнув» в тяжелую, цвета «кофе с молоком» трубку, профессор практически вдогонку, окликнул Танечку