Исповедь убийцы

Я ходила к Нильсу заниматься уже 7 месяцев, два раза в неделю. Мы провели вместе 56 занятий по часу, 56 часов вместе и каждый час я все больше влюблялась в него. Мне исполнилось 14 лет и мой детский максимализм кричал у меня в голове, что это любовь всей моей жизни. Этот взрослый мужчина, старший меня почти на 30 лет, возбуждал моей голове такие фантазии и картины, которые обычно не свойственны 14летним девочкам. На каждый наш урок с ним я надевала кофточку с глубоким вырезом, чтобы была видна моя не детская грудь, и временами мне казалось, что Нильс смотрит на меня не как на одноклассницу его сына, а как на взрослую девушку.

Ровно через 7 месяцев наших занятий от герра Ларсона ушла жена, забрав с собой Йохана и переехав в другую квартиру. Тогда все и началось.

Когда я пришла к нему, Нильс сидел понурый. Тогда я в первый раз заметила, что у него между бровями прорезается глубокая морщина. Я знала, что это из-за его жены, а также я знала, что именно сейчас в этот момент он слаб как никогда.

– Эльза… я думаю, сегодня не подходящий день для проведения урока – устало сказал он – давай ты придешь в следующий раз?

– Герр Ларсон, если вы не хотите играть, мы можем просто поговорить?

Он недоуменно посмотрел на меня и усмехнулся:

– Эльза, ей-богу, если бы я не знал, что тебе 14 лет, никогда бы не поверил! Иногда ты мне кажешься такой взрослой.

– Я и так взрослая, герр Ларсон. Возраст – это не показатель – я села рядом с ним и посмотрела ему в глаза и взяв его за руку – мой возраст не мешает мне любить вас!

– Эльза – вздохнул он – ты сама еще не понимаешь того, что говоришь.

– Я все понимаю! – воскликнула я и, сама того не ожидая, плюхнулась ему на колени – я люблю вас, герр Ларсон, люблю с того самого момента, как вас увидела! Мне не нравятся мои одногодки, они все еще совсем мальчишки, мне нравитесь вы!

– Эльза! – только и смог воскликнуть он

Я не знала, откуда во мне взялась эта смелость, но я схватилась руками за его голову и впилась своими губами в его губы. Моя большая грудь прижималась к его груди и, видимо это подействовало на герра Ларсона, потому что он повалил меня на диван и стал лихорадочно шарить под юбкой. Все произошло так быстро, что я даже не почувствовала боли. После этого Нильс сидел и, склонив голову, плакал, приговаривая, какой он подлец и ничтожество, а я гладила рукой по его волосам и продолжала твердить, что люблю его.

С тех пор мы стали любовниками. Все наши уроки игры на пианино трансформировались в уроки любви. Я не знала, любит ли меня Нильс или нет, но тогда мне казалось, что мы с ним одни во всем мире и что сильнее наших чувств ничего быть не может. Мы очень умело скрывали свои отношения. Йохан говорил мне, что я стала какая-то задумчивая и загадочная, родители, что я стала черезчур спокойная. К тому же мои оценки в школе стали падать. Еще бы, все мои мысли были заняты исключительно Нильсом! На уроках я сидела, мечтая о нем, и считала дни до того момента, когда мы снова наконец встретимся. Меня совершенно не беспокоило, что ему было 45 лет, а мне 14. Однако Нильс постоянно чувствовал себя виноватым, не переставал твердить, что он совратил ребенка и мы должны это все закончить. Но я не хотела это заканчивать, мне нравились его мелкие морщинки у глаз, его проявлявшаяся седина, его сильные руки. Я любила его и не хотела думать о будущем.

Я научилась врать родителям. Сообщая, что иду гулять с подругами, я мчалась к Нильсу, мы садились в машину и уезжали за город на природу, туда, где нас с ним никто не увидит. Как-то мы остановились на бензозаправке и заправщик сказал Нильсу, кивая в мою сторону: «Однако, какая у вас симпатичная дочь! Она наверное на маму похожа?»

Всю обратную дорогу Нильс не разговаривал со мной, понуро глядя на дорогу. Я знала, что разница в возрасте сильно беспокоила его.

Когда мне исполнилось 15 лет, многие мои одноклассницы начали встречаться с мальчишками из нашей школы. Слушая их разговоры о первых поцелуях в женской раздевалке, я про себя смеялась. Они мне казались такими наивными дурочками.

Однако наши отношения с Нильсом сильно повлияли на меня. Я сильно отличалась от своих одногодок, я была самоуверенная, сексуальная, в моих глазах был тот огонек, который сразу привлекал к себе внимание. За мной неоднократно пытались ухаживать и мои одноклассники, и мальчики со старших классов, и даже тот мальчик, который мне когда-то очень нравился, но они мне все были не интересны. Йохан уже давно понял, что между нами ничего не может быть и только грустно вздыхал, глядя в мою сторону. Однако, друзьями мы с ним остались.

– Мне кажется – как-то сказал он мне – у моего отца появилась женщина.

– Почему ты так думаешь?

– Я прямо чувствую это, когда прихожу к нему в гости. А однажды я нашел у него женскую синюю расческу!

Я сдержала улыбку, вспомнив, что как раз в прошлый раз забыла у него свою расческу.

Наша идиллия прервалась во вторник в семь вечера. Я как сейчас помню этот день.

Мы занимались любовью у него на полу в гостиной, когда входная дверь резко распахнулась и в комнату вошла его жена. Она была настолько шокирована увиденным, что даже не смогла ничего сказать, и, молча развернувшись, убежала. Как затем оказалось, убежала она прямиком к моим родителям.

Такого скандала в нашей семье еще никогда не было. Моя мама ходила поперек комнаты и кричала, что засудит герра Ларсона за совращение несовершеннолетней, что просто так она это не оставит, что она придаст это такой огласке, что этот «старый извращенец» сядет за решетку и просидит там до конца своей жизни. Все мои просьбы и мольбы оставались не услышанными. Как оказалось позже, жена герра Ларсона уже успела сходить в полицию и доложить о случившимся. Последнее, что я знала о своем любовнике, это то, что над ним начался суд и то, что он во всем признался. Я отказалась давать какие-либо показания и вообще приходить в суд. Все, что я говорила полиции, это то, что я все делала добровольно и сама натолкнула его на эти отношения. Но мне почему-то никто не верил. Все сделали из меня жертву, а из него насильника. Сразу, как только начался суд, мои родители отправили меня обратно в Данию к бабушке. Все мои дальнейшие вопросы о герре Ларсоне игнорировались. Я попробовала написать письмо Йохану, но конверт вернулся ко мне не прочитанным.

Я не знала, как сложилась судьба у герра Ларсона. Однако моя судьба сложилась не очень хорошо. Я закончила школу, а затем университет в Коппенгагене, устроилась там на работу. Отношения с мужчинами построить у меня не получалось, так как очень долгое время я не могла забыть Нильса, а поэтому не могла начать встречаться с другими мужчинами. Его образ словно отпечатался у меня в голове, я с каждый годом считала его возраст, мысленно представляя себе как он сейчас выглядит. Когда мой подсчет достиг 60, я перестала о нем думать. Я пыталась встречаться с разными мужчинами, с молодыми и с теми, кто постарше, но наши отношения не длились больше нескольких недель. Когда мои родители состарились, я переехала в Стокгольм, чтобы заботиться о них. Мне уже было 45 лет, я была не замужем, располневшая старая дева, которой так и суждено прожить до конца жизни одной. Мое будущее уже совсем перестало заботить меня до того момента, как однажды вечером на улице Стокгольма я случайно встретила Йохана. Мы сразу узнали друг друга. Он особо не изменился, просто из маленькой версии отличника превратился в большую. Я согласилась пойти с ним в бар, где, напившись пива, Йохан поведал мне, что он удачно женат, у него стабильная работа и двое детей. Я, оказывается, была его первой любовью и он очень долго страдал после моего отъезда в Данию.

– Почему же ты не ответил на мое письмо? – удивленно спросила я

– Я не получал никаких писем – так же удивленно ответил он

К моему удивлению Йохан и понятия не имел, что произошло тогда, тридцать лет назад. По словам его матери, его отец резко уехал на ПМЖ в Америку, не сообщив своего обратного адреса. И с тех пор он о нем ничего не слышал. Мой внезапный отъезд также окончательно сломил Йохана, ведь он не мог понять, что такого могло случиться, что мои родители отправили меня жить к бабушке в Данию.

После бара Йохан меня пригласил к себе домой. Как оказалось, его семья сейчас находилась в другом городе у родителей жены. С фотографии на стене на меня смотрела милая женщина и двое ребятишек, один из которых был смуглым с черными волосами.

– Твой сын так похож на твоего отца! – воскликнула я

– Забавно, да? – улыбнулся Йохан – я ведь на него совсем не похож. А вот старший сын – точная копия!

Да уж, Йохан скорее был точной анти-копией своего отца. Только вот глаза такие же самые – круглые и голубые. Как я раньше этого не заметила? Когда я посмотрела в эти голубые глаза, я утонула, и мысли унесли меня куда-то очень далеко в прошлое, тридцать лет назад. Я увидела себя, сидящей голой на подоконнике, мои белые волосы распустились по моим плечам. Ко мне подошел Нильс, держащий в зубах сигару, обхватил меня своей сильной мускулистой рукой и я зарылась носом в его черные с проседью волосы на груди.

Мы с Йоханом выпили еще вина, а затем занялись любовью. Я все время неотрывно смотрела ему в глаза, пытаясь представить Нильса, но у меня это плохо получалось, ведь я почти забыла как он выглядит. Единственное, что четко отпечаталось в моей памяти – это линия мышц на его худых руках, две рядом располагавшиеся родинки на шее, морщинка между бровей, приподнятый уголок рта. То, как я хватаю его сигару, пытаясь втянуть воздух, кашляю, а он смеется, вынимает ее из моего рта и затягивается сам.

Я ушла, пока Йохан спал, ни сказав ему ни слова и не оставив никаких своих контактов. Я не хотела его больше видеть. А через месяц я поняла, что беременна. Мысль о том, что во мне живет частичка Нильса, согревала меня и давала надежду на будущее.

Пронзительные голубые глаза старика продолжали буравить меня. Внезапно на его лице один уголок рта пополз вверх. Я растерянно смотрела на него, не зная, что сказать. Я поняла, что это он, но не хотела показывать этого. Когда объявили мою остановку, я аккуратно встала с кресла и направилась к выходу из вагона. Мой живот был уже настолько большим, что во время ходьбы у меня появилась одышка. Перед тем, как открылась дверь вагона, я мельком глянула назад туда, где сидел старик. Он все так же продолжал смотреть на меня, улыбаясь. Когда дверь за мной закрылась и поезд тронулся, я остановилась и посмотрела вдаль уходящему поезду. Поезд с одним единственным пассажиром двигался в сторону конечной станции.

Счастье

Весна была в самом разгаре. На деревьях распустились почки, со всех сторон доносилось пенье птиц, повсюду можно было увидеть гуляющие влюбленные парочки. Воздух излучал какую-то магическую теплоту, и мне хотелось просто напиться им, окунуться в него с головой, погрузиться в его незабываемый весенний аромат и остаться в нём навсегда. Голова кружилась от весенней легкости и ярко светящего с неба солнца, и я невольно начинал думать, каким прекрасным становится этот мир, когда его навещает весенняя пора. Белоснежные облака спокойно плыли по небу, как странствующие корабли, и мне тут же захотелось крикнуть им, чтобы они взяли меня с собой, в эту синюю небесную гладь и унесли далеко-далеко, туда, где не приходилось ещё бывать ни одному человеку.

Сегодня я был счастлив как никогда. И даже шум улицы и рёв машин не смог бы вывести меня из моего неземного состояния. Неделю назад я наконец-то получил диплом, и теперь передо мной открывалось блестящее перспективное будущее, где мне уже было уготовано теплое место под солнцем. А вчера я сделал предложение самому дорогому человеку на земле, той, кого люблю уже много лет, и получил в ответ согласие. Я знал, что теперь я действительно абсолютно счастливый человек, ведь у меня есть всё, о чём я мечтал.

Наконец, я увидел её. Она стояла в голубом летнем платье на другой стороне дороги и махала мне рукой. Моё лицо осветила улыбка, и сердце вздрогнуло в ожидании необыкновенной радости. И я полетел к ней, словно птица, распуская свои невидимые крылья за спиной.

Внезапный толчок остановил меня. Но я даже не почувствовал боли, только её крик, который запечатлелся в моей душе навсегда. А затем – невесомость и парение. Парение в неизвестность.

Красные листья

Карина с детства была не такой как все. В первый раз с ней это случилось в одиннадцать лет, когда её семья в полном составе отправилась в парк аттракционов праздновать день рождения её двоюродной сестры, у которой как-никак была круглая дата – десять лет. В тот день настроение у всех было просто отличное, за исключением одной Карины, которая на дух не переваривала младшую сестру и всегда пыталась всячески ей насолить.

«Карина, я надеюсь, что хоть в этот день ты будешь вести себя прилично» – строго сказала мама перед выходом из дома. Девочка лишь угрюмо кивнула головой, представляя себе этот ужасный день, который ей предстояло пережить в обществе её счастливой сестры.

По правде сказать, Карина всего лишь завидовала Наташе, у которой было все то, о чем мечтала Карина. Обеспеченные мама с папой, которые все время дарили ей игрушки, дорогие платья и очень много друзей. У Карины же ничего этого не наблюдалось, так как все дети из её двора считали её странной, а родители еле сводили концы с концами и подарками её не баловали.

Увидев в этот день сестру в новеньком голубом платье с красивой копной золотых волос на голове, перевязанных голубым бантом, улыбающуюся, счастливую, но главное, с огромной дорогущей куклой в руках, Карина ещё больше помрачнела. К тому же в этот день Наташа пригласила всех своих подружек, которые всегда смеялись над Кариной и упорно не хотели с ней дружить.