День 21. Книга 3

– Да ты чудесный руководитель!

– Да. Я просто чудо, – он щекотно засмеялся мне в шею.

Его руки проследовали выше, прошлись по дугам рёбер, собрали неопрятной гармошкой ткань где-то подмышками. Я послушно подняла руки вверх, позволяя ему снять с меня футболку. В голове застучало, когда я ощутила прикосновение губ у края бюстгальтера.

– Я бы не хотел, чтобы ты думала, что я тороплю события…

Дэмиан словно бы давал мне последний шанс сдать назад. Я это оценила. Да, чёрт возьми, действительно оценила, но как же мне хотелось хватить его зубами за нос или стукнуть кулаком по груди, чтобы привести в чувство. Сейчас или никогда. Никогда! И больше не стоит начинать. И я даже здороваться с ним не буду, когда всё это – весь этот чёртов 21 день – закончится.

– Знаешь, что я сейчас думаю? – я пропустила его волосы сквозь пальцы и чуть сжала их, заставив его поравнять лицо с моим и посмотреть мне в глаза. Его глаза… Он уже ничего не соображал. Что он будет делать, дурной, если я сейчас скажу «нет»? Биться головой о стену? – Что ты меня обламываешь. Снова.

– Правда?

Эту складочку между бровей хотелось разгладить пальцем, она придавала его лицу скорбное выражение. Он всё ещё не верил мне. Я двинулась, пытаясь занять удобное положение, но этого положения не было. Его возбуждение плотно упиралось мне между ног.

– Ага. Или ты мне так мстишь? – я вопросительно вскинула бровь. – За все эти годы? М? – Мне хотелось понять, где же заканчивается его ангельское терпение. Наклонившись, я провела кончиком языка по его губе, куснула. Раздразнила – его руки, мягко лежавшие на моей талии, превратились в тиски.

– Ну, всё, Флоренс Белл. Теперь точно всё…

Его шёпот оцарапал мне слух, прошёлся дрожью вдоль позвоночника. Дэмиан ловко расправился с застёжкой, и я ахнула, когда ощутила голой грудью ткань его рубашки и россыпь холодных, словно льдинки пуговиц. Теплоту ладоней, прохладные следы поцелуев.

Я прогнулась в спине, подаваясь под ласки. Моё тело стало чувствительным до боли, меня больше не было – мысли растеклись по стенкам черепа, остались только чувства и ощущения. Кожа, пальцы, поцелуи, дыхание. Дэмиан торопливо начал расстегивать рубашку, я бросилась помогать и только мешала.

Звякнула пряжка, вжикнула молния. Я ощутила, как талию и бедра перестала сдавливать плотная джинсовая ткань. Перед глазами дёрнулись стены, дверь, потолок; спина ощутила прохладу обивки и колючесть шерстяного одеяла. Дэм навис надо мной на вытянутых руках – луч света, крадущийся из-за приоткрытой двери в опенспейс, обрисовывая его напряжённые мышцы. Бельё скользнуло по бедрам, коленям, повисло на щиколотке бесполезным, мокрым насквозь куском ткани. Препятствий больше не было. Мы тянулись друг к другу, не отпуская друг друга ни на секунду. Этого становилось мало, поцелуев было недостаточно. Я обхватила его ногами.

Мне не было страшно, как то было в первый раз, несмотря на то, что сейчас этот первый раз повторялся. Я не боялась ни боли, ни разочарования, я боялась, что нас прервут, что этот первый раз не состоится. Я больше не перенесу осечек, откатов и поражений. Желание было невыносимым. Но Дэмиан не торопился. Я ощущала горящие следы от поцелуев, уходящие дорожкой вниз по шее, по груди к внутренней стороне бедра, ощущала осторожное прикосновение пальцев там, где в последние два года трогала лишь я сама себя.

Терпеть не было сил. Привстав, я схватила Дэмиана за плечо, дёрнула на себя, заставила вернуться. Всё потом, для этого ещё будет время. Я хотела главного, я хотела достичь с ним наивысшей точки, когда соединяются не только сердца и души, но и тела. Я хотела ощутить в себе мужчину, ощутить его желание. Я хотела его.

– Флоренс, – он поравнялся со мной, прижался лбом ко лбу. Я почувствовала между бёдер твёрдую упругость и впервые за прошедшие минуты испугалась. А после двинулась навстречу.

Я забыла, как дышать, крик застрял в перехваченном спазмом горле, превратившись в свистящий хрип. Давно забытое ощущение растяжения мышц и тугой наполненности было сладким и в то же время болезненным. Дэм был медленным, осторожным, даже слишком, и мне казалось, не будет этой пытке конца.

– Подожди, – я затормозила его, впившись пальцами ему в плечи, инстинктивно отодвинула от себя.

– Больно?

– Дай привыкнуть.

Я пыталась сравнить, но поняла, что ничего не помню из прошлого – ни единого ощущения, будто переписалась набело. Застыло время, я застыла, как бабочка в смоле, боясь пошевелиться и нарушить момент единения. Полного. Долгожданного. Я прикрыла глаза, погружаясь в себя, проваливаясь в ощущения.

Снова стало мало, я чуть сжала его коленями, сама чуть подалась вперёд. Дэм понял меня верно, двинулся глубже, дошёл до конца, и снова замер. Я едва проталкивала в себя воздух, выдыхала мелко, по-собачьи, напряжённые до спазма мышцы вздрагивали, а пальцы впивались в чужие плечи – хорошо, что я коротко обрезаю ногти, мне не хотелось причинять Дэму боль. На свою боль я согласилась добровольно. Я балансировала на грани – во мне боролись дискомфорт и инстинктивное желание двигаться, привыкнуть, снова влиться в этот природный ритм, хотелось, чтобы тело поскорее вспомнило.

Он резко освободил меня. Я ахнула от неожиданности, ощутила пустоту и едва уловимое саднящее ощущение внутри, сравнимое с перегрузкой мышц, которые давно не тренировались.

– Всё хорошо? – спросила я.

Дэмиан кивнул – я не увидела, почувствовала, как двинулся его влажный лоб в ложбинке между моей шеей и плечом. Почувствовала, как бьётся его сердце в клетке рёбер. Меня любили. По-настоящему. И страх, и боль отступили, и снова меня захватил вихрь эйфории. Я нашла его губы. Поцелуй вышел жестким, требовательным, глубоким – приглашающим, и Дэмиан снова понял меня верно, вошёл, сразу наполняя меня до краёв.

Он двигался, меняя ритм. Я подстраивалась, слушая свои ощущения – то балансировала на грани, то сбивалась до полной потери чувствительности. Здорово переволновалась – ощущения были такими сильными, такими новыми, будоражащими, и близость была столько волнующей, тревожной, полной ярких, противоречивых ощущений, что кажется, от ещё большего потрясения для нервной системы – оргазма – тело моё не выдержало бы.

Где-то в мозгу прозвенел сигнал «стоп», я поняла, что сейчас добираться до него бессмысленно. Я не смогу. Перестраиваться с долгого воздержания напополам с самоудовлетворением на живого мужчину сложно, мне потребуется время. Возбуждение сошло на нет, оставив после себя лишь горячую близость и терпкое ощущение между ног. Дэмиан с трудом сдерживался, дожидаясь меня. Я подалась ему навстречу, толкнула в грудь, заставила подняться, сесть. Мы снова были лицом лицу, и теперь я задавала ритм, и чувствовала его глубже, полнее, до кругов перед глазами, до звона в ушах, до острых вспышек боли. Дэмиан вдруг перехватил меня за талию, остановил и резко покинул моё тело. Я крепко обхватила его за плечи, за спину, чувствуя, как он вздрагивает в моих руках, беззащитный, открытый, мой. Вязкие капли стянули кожу на животе до зуда, щекотно растеклись вниз к промежности. Едва придя в себя, Дэм снова уложил меня на спину. Я не сопротивлялась. Но попытку спуститься ниже и закончить начатое, я остановила.

– Всё нормально. Правда, всё хорошо. Я сейчас не смогу. Давай потом, пожалуйста, позже. Мне сейчас очень хорошо.

Я взяла его ладонь в свою, прислонила к щеке, зарылась в неё носом, поцеловала. На ней оставался мой запах. Безграничное доверие, понимание и нежность – я закуталась в Дэмиана, словно в кокон. Дэмиан согревал меня – моё тело и душу, я полностью погрузилась в него, не боясь застрять и стать поглощённой. Я знала, что смогу оставаться сама собой, и смело заявлять о своих желаниях и нежеланиях. И знала, что смогу не только брать, но и отдавать – потому что теперь снова могла любить.

– Я люблю тебя, Флор, – выдохнул он мне в губы. – Даже если ты не ответишь мне тем же… Даже если ты никогда меня не полюбишь… Это не важно… Вот такой я ужасный человек, – он усмехнулся, я почувствовала, как что-то внутри меня сжалось и разбилось на мелкие куски. Это было слишком сильно. Сильнее чем всё, что мы только что пережили. Чем всё то, что когда-то пережила я.

Я дотронулась пальцем до его губ, оставила на них легкий поцелуй.

– Ужасный, – я усмехнулась, закатила глаза, а после взяла его лицо в ладони и сказала со всей серьёзностью. – Ты самый лучший. Ты самый дорогой…

Я лежала на его груди, выводила на ней узоры кончиками пальцев, думая обо всём и ни о чём одновременно, и когда он, измученный долгими ночными дежурствами и эмоциональными встрясками, уснул, долго смотрела на его безмятежное, красивое лицо.

========== Глава 3 ==========

Раньше я просыпалась ровно за десять минут до сирены. Сейчас, когда график подачи оповещений изменился, проснувшись, я не могла понять, сколько времени. И мне впервые не было холодно. Мне было жарко. Душно, словно система вентиляции в одночасье перестала работать.

Я осторожно прислушалась к себе: мои ноги не были привычно ледяными – они переплелись с тёплыми ногами Дэма. Это было самым ярким ощущением, первым ощущением, встретившим меня после пробуждения. Дома, под тонким шерстным одеялом я давно бы задрогла…

Места было мало, мы лежали рядом, близко-близко, Дэм обнимал мою спину, моя голова покоилась на его плече. От тесноты у меня затекала рука, но я не могла ей двинуть, словно она налилась свинцом. Я вообще не могла двигаться – боялась, что мне всё это кажется. Что я проснусь и пойму – это очередной сон. Яркий, реалистичный, но всего лишь сон.

Балансируя на грани сна и реальности, я почувствовала, как Дэмиан шевельнулся. Проснулся, словно почувствовал, что просыпаюсь и я. Двинулся ко мне ближе, обнял крепче, зарылся носом в волосы, поцеловал в шею. Мне хотелось что-то сказать – возможно, элементарно пожелать доброго утра, но язык неподвижно застыл во рту, отмахиваясь от команд сонного мозга. Или я просто не знала, что говорить – статус наших отношений изменился буквально за несколько десятков часов. Стремительно взлетев от рабочих через дружеские к романтическим. Это ощущение новизны, азарта, таких скорых перемен в жизни занимало меня больше всего остального. Больше моей работы, больше моей ответственности. Я знала, что рано или поздно придётся выбираться из этой уютной дремоты, но сейчас я только чувствовала. Не думая.

Чувствовала, как его ладонь скользнула по груди, двинулась вдоль по животу, задержалась между ног. Его пальцы скользнули внутрь. Со стоном я выдохнула, даже не заметив, что от остроты ощущений задержала дыхание – мне хватило пары минут, чтобы снова завестись. Я не имела ничего против – суровая реальность и страх, что у меня снова ничего не выйдет, ещё не успели взять верх. Я отпустила себя. Больше не было ни тягостного прошлого, ни страшного будущего, был только момент, этот единственный момент, который никогда больше не повторится, и этим он был ценен.

Внутри меня сжималась пружина, грохотавшее под самым горлом сердце омывалось огнём – тело горело, но не в болезненной лихорадке, а в глубоком чувственном удовольствии, медленно, но неумолимо приближающимся к развязке. Невероятно – я и забыла, насколько это сильно. Мышцы пронзила мелкая дрожь. Это ощущение – ощущение подступающего оргазма – нельзя было спутать ни с каким другим. От неожиданности я распахнула глаза и попыталась отползти, рефлекторно защищаясь от слишком сильных ощущений, но Дэмиан не позволил, прижал к себе крепче. Тело окаменело, я сжала его руку бёдрами, словно капканом, наверняка делая больно. В голове словно что-то взорвалось, сердце, бешено качающее по организму кровь, обмякло, провалилось куда-то вглубь грудной клетки, словно сдувшийся мясной шарик.

Когда всё закончилось, внутри, ниже рёбер я не чувствовала ничего, лишь пустоту и лёгкость. Дэмиан оказался удивительно целеустремленным и здесь – ему было важно сделать мне так же хорошо, как было со мной ему. Ещё секунда, и пальцы сменились на нечто гораздо большее, и отголоски только что прошедшего оргазма стали ярче – и я больше не замирала, боясь спугнуть это ощущение, я следовала за ним: прогибалась в спине, извивалась, стараясь выбрать угол, где проникновение было бы глубже, острее. Ногти царапали стенку дивана, тревожа короткий плюшевый ворс, оставляя белые следы, когда волна накрыла меня вновь – наверное, меня слышала бы полздания, если бы не шумоизоляция.

Дэмиан перекинул через меня ногу и придавил меня к постели своим весом, я ощутила его мокрой от пота спиной – горячего, суматошного, дрожащего. Его ладони лежали на моих, пальцы переплетались, его дыхание на моей шее холодило чуть прикусанную, мокрую от поцелуев кожу… Я так боялась потерять контроль. Боялась снова отдать кому-то власть над собой, над своим сердцем, своим телом. Теперь я смотрела своему страху в глаза и понимала, что страха больше нет. Я была здесь и сейчас, и я была счастлива.

Вернулась в реальность я лишь тогда, когда ощутила прикосновение к спине бумажного полотенца – Дэмиан стирал с моей кожи следы.

– Ты можешь не переживать об этом. Я бесплодна, – бросила я, как нечто ничего особенного не значащее. Даже не повернула головы. Мне было страшно увидеть его реакцию. Но и скрывать об него этот факт было бы подло. Стоило сказать заранее, наверное, для него это важно – это важно для всех, я более чем уверена, пропаганда рождаемости знала, на какие точки давить – но в моей голове не умещалось столько мыслей сразу.

Его рука на мгновение замерла надо мной.

– Это точно? – спросил он. Я ничего не смогла определить по тону его голоса. И я всё так же боялась встать или повернуть голову.

– Я не обследовалась, но скорее всего, да.

Дэмиан ничего не сказал. Оторвав новый кусок от полотенца, вытер меня насухо, поцеловал в перекрестье лопаток и закопошился где-то на краю дивана. Собравшись с духом, я приподнялась на локтях, потащив за собой плед, чтобы завернуться. Села, свесила ноги. Осмотрелась. Всё вокруг: кофемашина, чашки, стол, брезжащий из приоткрытой двери свет – вдруг приобрело более чёткие очертания, как будто зрение стало острее. Будто бы с глаз исчезла пелена, мешавшая мне принимать мир таким, каков он есть. Начистоту. Без примесей. И я поняла, что приму любой исход.

Дэмиан сидел с краю, заталкивал ногу в штанину.

– Ты разочарован? – в лоб спросила я. Он замер, а потом резко повернулся ко мне. Нахмурился. Посерьёзнел.