Олимпиада

– Милый лифчик, – хмыкнул парень, рассматривая меня.

Спасая волосы, я совсем забыла, что свечу нижним бельем при посторонних, но шевелюра оказалась важнее чести.

– Что?! – свирепея с каждой секундой все больше, уточнила я. – Что?

Парень попятился, прижимая котел к животу, как спасение. Рассерженная и расстроенная, я была готова рвать и метать. Рвать и метать. И мне не казался опасным противником молодой человек на голову выше и с таким разворотом плеч, что институтская подружка Лиза вздохнула бы и опала осенним листочком, подрыгивая ногой в припадке от восторга.

– Ничего… – тут же пошел на попятную парень, не замечая, что котел все еще горячий. – Ничего.

– Вот и ничегокай с этой гадостью подальше от меня! – выпалила я и поспешила по коридору, ища дверь в свою комнату.

– Девушка, а вы этажом не ошиблась? – крикнул парень мне вдогонку.

– Да-да! – встряла юная ведьма.

– А тебе вообще домой пора, – рыкнул парень. – Видишь как…

– Шиш… – проблеяла Элса.

– Заткнись, – велел парень. – Иди. Чтобы через полчаса духу твоего в академии не было. Вот как вырастешь, тогда и будешь здесь хозяйничать. Лет через десять!

– Но, Шишень! – взвыла малявка. – А…

– Бэ! Иди! И чтоб тебя действительно здесь не было, Элса, а не так, как ты уже придумала, – предупредил брат. – Поняла?

– Поняла, – отозвалась девочка. – Как не понять… Родной брат, называется.

Я, продолжая оттирать зелье, нашла наконец нужную дверь, с подвываниями прижала ладонь к плотно сбитым деревянным дощечкам, стянутым железными пластинами, и ввалилась в комнату, тут же бросившись в ванную.

– Я тебе брат, но из-за твоих причуд!..

Дальше я не услышала – в ушах зазвенело от собственного вопля.

Дверь в комнату, как и в ванную, я оставила нараспашку. С покрасневшим лицом я стояла над умывальником и с болезненной миной смывала с виска остатки зелья. На полу, довершая картину, валялась рыжая коса, от которой отвратительно воняло паленой шерстью.

– Э-э-э… – не в силах что-то сказать, выдохнул мой сосед, вваливаясь в ванную. – Я могу тебе чем-то помочь?

– Да? Пойдешь и утопишься в унитазе? – выпалила я и зарыдала. – Что за день-то?! А-а-а!

Я села на край ванны и, оторвав кусочек туалетной бумаги, громко высморкалась.

«Минус коса, – с тоской подумала я. – Теперь все равно, кто и какой меня увидит. Хуже быть уже не может».

– Как я теперь ходить буду? А? – Я раздосадованно ткнула Шишеня кулачком. – А? У меня весь висок лысый!

В зеркале отражалась безрадостная картина: зареванная девушка с потекшей тушью и взлохмаченной челкой (которая вспомнила, что от природы склонна виться). Справа отсутствовали волосы не только над виском. Проплешина выглядела так, как после машинки для стрижки.

– Я ж не студентка, а полупризывник какой-то! – расплакалась я.

Шишень не выдержал и хихикнул, за что и получил: я щедро полоснула его по лицу раскрытой ладонью, не столько пытаясь навредить, сколько снимая злость.

– Ведьма! – выдал Шишень. Не обвинительно, а лишь констатируя факт.

Я зарычала и ударила снова, обидевшись на интонацию. Он перехватил мои кулачки без особого усилия и, развернув к себе спиной, лишил возможности вновь ударить.

– Пусти! – взвыла я, пытаясь достать Шишеня локтем или ногой.

– В медпункт пошли, – вздохнул Шиш и подхватил меня на руки. – Кожа у тебя выглядит не очень, надо смазать чем-нибудь.

Я громко взвыла и спрятала лицо в ладонях, погрузившись в рыдания. В данной ситуации оставалось себя только жалеть, с упоением размазывая слезы и сопли по остаткам майки.

– Еще повезло, что Элса не успела полностью доварить эту гадость, – вздохнул Шиш, без труда неся меня сначала по коридору мимо треноги, которую я до этого не заметила, а потом вниз по лестнице. Холл общежития Шиш пересек под удивленное молчание толпы студентов. Под такое же удивленное молчание прошествовал со мной на руках мимо собравшихся на дорожке перед главным корпусом преподавателей и свернул к маленькому каменному строению, где располагался медицинский пункт.

Нас встретила невысокая дородная женщина в форменном халате и чепчике, будто сошедшая с иллюстраций старых книг. От одного взгляда в ее добрые лучисто-золотые глаза становилось легче и не так муторно.

– Шишень Бок, что ты уже натворил? – указав на лестницу, ведущую наверх, требовательно уточнила дама.

– Миссис Дрю… – начал Шиш, но говорить, идя по лестнице со мной на руках, ему, похоже, было не слишком удобно.

– Молодой человек, только не начинай оправдываться! – припечатала медсестра. – Тебе ли не знать, что родители позволили тебе здесь остаться лишь после долгих уговоров ректора. Стоит отцу узнать о твоих провинностях, и ты отсюда вылетишь, Шишень.

Наша маленькая процессия прошествовала на второй этаж, где за стеклянными дверями располагалось больничное отделение. Медсестра велела уложить меня на ближайшую кровать и ловко осмотрела рану, почти не прикасаясь к волосам.

– Судя по запаху… – пробормотала миссис Дрю. – Но, Шишень, ты ведь маг?..

– Элса, – словно это могло все объяснить, ответил мой сосед и оперся на металлическое основание кровати, на которой я лежала.

– Правда? – уже у меня уточнила медсестра.

Я была зла, расстроена и вообще хотела на ком-то отыграться, а потому показательно отвернулась, одарив Шишеня презрительным взглядом.

Я никому не помощник, его сестра сделала из меня чучело, вот пусть сам и выпутывается!

Шишень, заметив мою злобную мину, беззвучно зашипел и одними губами произнес: «Ух, ведьма!» – за что тут же получил. Я повернулась к медсестре и со слезами в голосе произнесла:

– Мне очень больно.

Миссис Дрю побледнела, наорала на Шиша и выставила его за дверь, после чего быстро соорудила мне охлаждающий компресс с травами и большую кружку восстанавливающего зелья.

Попивая жидкость с приятным малиновым ароматом, я наблюдала, как миссис Дрю вносит в журнал мои данные.

– Так это Шиш? – уточнила медсестра, оборачиваясь ко мне.

После зелья и охлаждающего компресса я уже не злилась так сильно, поэтому честно рассказала, как все произошло. Врать, даже ради маленькой мести магу, я не собиралась.

– Ох уж эта семейка! – вздохнула медсестра и вновь принялась за свой журнал. – Вечно с ними какая-то беда… И эту беду они несут миру, как флаг.

Я хихикнула и спросила: