Богиня на цепи

Но умирать расхотелось. Богиня окутывала Рибелиуса ароматом летних яблок и надеждой.

А на седьмой день она позволила своему духу вернуться в тело.

ГЛАВА 7. Пробуждение

Ее встретил холодный ветер, рвущийся в окна, черные простыни и темный повелитель, уснувший с ней на одной подушке.

Дита с трудом повернула голову, шею заломило. Острая боль прострелила тело от макушки до пяток. Она не двигалась неделю. За это время ноги и руки превратились в непослушных вялых червей, даже пальцы казались чужими.

Разбуженный маг похлопал сонными глазами, ловя свет раннего утра. Пощупал тонкое запястье, сел и неожиданно пощекотал девушку за пятку. Дита дёрнулась. Мурашки, метнувшиеся к груди, были ее собственные, родные, от чего стало хорошо и уютно.

– С воскрешением, сахарная ведьма, – поприветствовал темный властелин.

– Доброе утро, Феос Рибелиус, – дипломатично ответила Дита. Слова исцарапали горло, и она закашлялась.

«Гидеон, еду мне, всю, что сможешь найти на кухне. Магическое воздействие запрещено». – Приказал маг, осматривая девушку. Пульс в норме, дыхание немного сбивалось, что неудивительно после долгой болезни. Кхм. Бессознательного состояния?

– Как ощущения?

– Смешанные. С одной стороны, спасибо, что не убил. С другой: лучше б я уже сдохла, – слабо улыбнулась девушка. И глядя, как вытянулось лицо собеседника, спохватилась: «Язык мой – враг мой. Хотела же быть вежливой и осторожной! Этот сноб не понимает сарказма!»

– А острый язычок остался при тебе. Не всю дурь из тебя выбил, – Феос всемогущий поморщился и отогнал мысли о чрезмерной жестокости, мелькнувшие на задворках сознания. Приступил к главному. – Ты сейчас расскажешь, каким образом делишься энергией…

– Нет, – она даже руки на груди сложила, заодно и грудь прикрыла.

Темный властелин оторопел на секунду от подобной наглости. Только воскресла и уже пытается ставить условия? Полюбовался попытками спрятать обнаженное тело в простыню, стянутую с кровати. Острые точки сосков вызывающе выпирали из-под своего укрытия.

– Я очень устала, – Дита покашляла в кулачок и состроила бровки домиком. – Мне нужен покой и забота. И поесть…

Феос Рибелиус смотрел на нее с какой-то иронией. И все больше метил не в глаза, а ниже, прикрывая белесыми ресницами черноту постели, отраженную в его зрачках.

«Бездыханной нужно было оставаться, если тебе нужна забота. Вон и конфетно-розовая дымка уже из глаз выветрилась», – запаниковал внутренней голос богини, но Дита привычно отмахнулась от здравого смысла. Легкие дороги для слабаков. Потрескавшиеся губы произносили слова как можно нежней и наивней:

– Дай мне время.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – не поддался маг.

– Ах, – вздохнула богиня и обессилено растеклась по кровати.

– У нас балаганные актеры и те лучше играют, – он поднялся, натянул штаны и принялся их шнуровать.

– Это не игра. Мне действительно плохо. Не могу поднять ни руку, ни ногу… ни голову, – добавила совсем тихо. Этот сухарь просто непробиваем. Он же готов был целовать ее вечно! Почему, стоило прийти в себя, строит из себя бесчувственное бревно?!

– Я помогу подняться, – Рибелиус резко сдернул простыню.

– Эй-эй! Я голая буду ходить? Где платье? – огляделась Дита, сидя на кровати. – Я так долго была без сознания, а ты даже об одежде не подумал?

В этот момент в спальню просочился Гидеон с горой бутербродов в одной руке и огромным тортом во второй. В зубах он держал мясницкий нож. Торт украшали розовые черепа из взбитых сливок и зефирные завитушки в виде реберных костей.

– Это что? – спросил Рибелиус, одновременно набрасывая простыню на девушку.

– Да у нас праздник! – удивилась Дита, выбираясь из складок черной ткани, укрывшей с головой.

Первый помощник пристроил бутерброды на кровать рядом с девушкой, поставил второе блюдо на стол и приступил к нарезке торта на четыре части.

– С выздоровлением, уважаемая кирия. Приятно увидеться с вами вживую. – Поклонился он Дите и ответил начальству:

– Это с вашего ужина перед ВЕР осталось. Неделю в стазисе держали. – Гидеон отложил нож и понял, что тарелок нет.

Дита с сомнением откусила край бутерброда. Ломоть жирного сала размером был больше, чем хлеб. Листья крапивы, накиданные сверху, придавали бутерброду пикантный островатый вкус. Тимьян легонько пощипывал язык.

– Очень вкусно!

«Что это за гадость? Где нормальная еда? И где Валерия?» – буравил взглядом первого помощника Рибелиус. Он все еще боролся с бесчисленными пуговицами рубашки.

«Вы Валерию сами отправили в город. На несколько дней. А я готовить не умею. Мы же ели продукты, приготовленные магией. А тут самому, на печке… Жуткая жуть, признаюсь я вам… – и продемонстрировал пригоревший труп яичницы, который он не решился принести повелителю. – Я,все что, можно есть сырым, взял…»

«Захлопни свой поток красноречия! Верни слуг. Всех. Быстро! И исчезни».

– Слушаюсь, великий Феос. – Гидеон, окрыленный тем, что поиск тарелок и ложек больше не его проблема, дернул головой, изобразив поклон, и вылетел за дверь.

К этому времени Дита уже съела все бутерброды. И, придерживая локтями простыню, попросила:

– Передай мне торт, пожалуйста.

– Нельзя. На него магически воздействовали. Есть вероятность, что твой организм отторгнет его.

– Вот и проверим! – девушка попыталась встать. Но рука мага оттолкнула ее обратно на подушку. – Я сейчас могу тебя съесть! И не поморщусь!

– Нет. Твоя кровь странно себя ведет при контакте с магией. В шести из десяти случаев разделяется на воду и кровеносные тельца, – Рибелиус заправил так и не застёгнутую рубашку в брюки. – А в четырех случаях просто испаряется…

– Ты проводил эксперименты с моей кровью?! – передернуло девушку. Хуже всесильного садиста может быть только безумный ученый.

– Я же должен был выяснить, кто ты и откуда.

– Ну и что? Выяснил? – столько ехидства ни один темный властелин выдержать не в состоянии.

Рибелиус зарычал, движением кисти выдернул пустую тарелку из рук девушки и швырнул в стену. А торт стремительно перенесся к ней на колени, растеряв по дороге часть черепушек.

– Ешь, а я посмотрю, как твое тело отреагирует на магию, – приказал маг.

– Да с удовольствием, – Дита взяла кусок торта рукой и с наслаждением вгрызлась в пропитанные коржи. Крем потек по ее пальцам, крошки посыпались на кровать, волосы испачкались светлым муссом.

– Ты из рода горных троллей? – Рибелиус поскрёб нижнюю губу, заворожено наблюдая, как сливки капают девушке на грудь, а простыня сползла, открывая весьма аппетитную картину.

Нет. Просто богиня любви знает толк в соблазнении.

Дита облизала пальцы. И принялась за следующий кусок.