Судьба монаха
– Расскажи мне о себе, о своем детстве. Какая ты? – Врач положил шариковую ручку на стол.
– Не знаю, – пожала плечами и улыбнулась, потому что тут же вспомнила, как захожу в квартиру на первом этаже, где жила бабушкина сестра. Нас встречают многочисленные родственники, и все радостно меня обнимают, теребят за щеки и гладят по голове приговаривая: наша рыбка, наша золотая рыбка пришла. Квартира Марьяны и Михаила была местом, где за длинным столом в гостиной собиралась вся родня. Там я любила сесть куда-нибудь в далекий уголок и тихонько за всеми наблюдать. Мужчины за закрытыми стеклянными дверями курили на кухне. Женщины накрывали на стол или уносили горы посуды. Все общались, смеялись и выясняли отношения, они галдели, а я смотрела на них, залитых солнечным светом, и наслаждалась своей детской, тихой радостью. Но иногда они начинали ругаться. Тогда лучи солнца исчезали, прятались за появившимися над столом тучами. Приближалась гроза. Это пугало меня. Хоть ссоры и были незначительными, видеть и находиться в этом, мне было тяжело. Поэтому я хотела что-то сделать, засиять сама, как солнышко, лишь бы снова стало светло. Но что я могла? Я была ребенком. Часто во время такой грозы мама брала меня за руку и уводила. Мы шли домой молча по длинной аллее вдоль узенькой речки.
Доктор внимательно меня слушал, не проронив ни слова.
– А сейчас тоже появляются такие грозы? – он спросил, когда я остановилась.
Я задумалась.
– Наверное, нет. Семьей мы больше не собираемся. Все разъехались, кто куда, и я теперь живу одна.
– Одна?
– С доберманом, – улыбнулась в ответ. – Иногда приезжает в гости бабушка, и каждые три недели на неделю приезжает отец. Он работает далеко.
– Твои родители разошлись?
– Нет. Мама улетела работать в США, сестра устроилась няней в Норвегию. Отец работает вахтой. Он строит железнодорожные мосты и должен находиться на объектах.
– Давно вы так живете?
– Почти год.
– Как ты приспособилась к своей новой жизни? Бытовые тяготы и ответственность за собаку тебя не пугают?
Я снова пожала плечами.
– Конечно, сначала было странно. Когда все одногруппники ходят на вечеринки, я еду домой, гулять с собакой. Тяжело оставаться одной ночью или искать помощь, когда засорились трубы или что-то сломалось. Но я привыкла. Хожу в магазин, ем, кормлю собаку и иду с ней гулять. У меня есть номера телефонов разных служб, родных и всех тех, к кому я могу обратиться за помощью. Я приспособилась, – подтвердила я.
– Ясно, – кивнул врач и сделал в своей тетради пометку. – Скажи, а какие отношения у вас с сестрой?
– Отношения… да обычные. В детстве мы всегда были вместе, много играли. Но потом стали общаться реже. За мое молчание и нежелание вступать в конфликты, она считала меня тихушницей. И часто, когда мама с сестрой ругались, я уходила, не могла это слушать, наверное, боялась той пугающей грозовой тучи. Было досадно, когда я слышала слова: «Аня ваша ничуть не лучше..!» – кричала сестра, и дальше я старалась не слушать, потому что было страшно попасть в этот пугающий меня водоворот злости. Но я любила ее, молча глядя из своей далекой тишины.
– Хм, – промычал он. – Как во сне, до озера вы шли вместе, и тебе было спокойно и хорошо. Но на берегу сестра заснула. Чего ты на самом деле боишься?
Как бы продолжая размышлять, задал он вопрос. Я смотрела на него, пытаясь понять, куда он клонит.
Немного помолчав, он спросил:
– Что ты делала накануне, перед тем как упала? Кто был дома? Чем ты занималась? Кто-то мог тебя напугать? Расскажи мне, – попросил он.
Я поправила волосы. Из окна дул легкий ветерок. Шторка поднималась и опускалась. Я посмотрела на Гуреева, затем опустила взгляд на столик, и передо мной снова возникло воспоминание.
Вечер. Я зашла домой. На коврике в прихожей стояли папины кроссовки и его большая сумка. На ней легкая светлая куртка, а сверху книга. Новенькая. Сиреневая обложка, на ней белая полная луна освещает старую деревянную избушку, которая стоит на берегу озера.
Я взяла книгу и прошла в комнату отца. Он спал. Я выключила работающий телевизор, сняла с его носа очки, укрыла папу одеялом и вышла, прикрыв за собою дверь.
Зашла к себе в комнату, переоделась, легла на диван, включила ночник и стала читать. Буквы по обыкновению принялись подниматься и опускаться, точно морской прибой.
Подобное колыхание часто уводило меня в дрем, но иногда, с первых строк погружало в историю. В этот раз я оказалась в парке близ загородного дома, где жил главный герой повести. Обволакивающее ощущение пространства уводило меня все глубже, и я уже не читала, а жила в том, созданном писателем мире. Я двигалась за словами точно за проводниками в виде теней и звуков. Под ногами шуршала опавшая осенняя листва. Высокие, гибкие деревья покачивались в медленном ритме. Землистая узкая тропа вела меня к деревянному двухэтажному дому, который приоткрыл свои двери. Я проскользнула внутрь и около часа, тенью бродила по дому следуя за героем по имени Майкл. Я шла за ним по парку и до щемящего чувства в груди, ощущала его потерю. Майкл был писателем, но случилось горе, его жена умерла, и теперь он не мог писать. Мы шли, медленно двигаясь по тропе куда-то в сторону озера.
«Вода…» – мелькнула мысль. Я задумалась, так словно огляделась по сторонам. Снова вода, озеро.
Читая книгу, нет, путешествуя внутри нее, я замедлила шаг, и аккуратно приближаясь к озеру, разглядывала окружающее пространство. Тишина, невысокие, темные холмы, уходящий за горизонт закат, золотом разлился по небу. Подойдя к воде, ощутила, как останавливается время. Затаила дыхание. Рябь на воде успокоилась и превратилась в идеально ровную поверхность. Дыхание того мира замедлялось. Время густо сжималось. Я кожей чувствовала приближение чего-то внезапно пугающего… Сердце гулко забилось в груди. Я сделала робкий шаг к воде. И тут, все, что меня окружало, замерло, затаилось в каком-то предвкушении.
Я громко сглотнула, отвела взгляд от текста. Ощутила, что сильно хочу в туалет. Отложила книгу, вынырнув из книжного мира.
За окном уже давно светила луна. В квартире стояла тишина. Я встала с дивана и тихонько, чтоб не разбудить отца, пошла в туалет. Дверь в комнату иногда поскрипывала, и я чуть приподняла её, беззвучно открыла и застыла.
В тихом, темном коридоре на расстоянии вытянутой руки стояла женщина, одетая в белое, почти прозрачное платье. Ее длинные волосы покрывали большую часть лица и ниспадали на плечи. Она повернула голову слегка влево и приподняла руку, видимо, пытаясь что-то показать. От увиденного мое сердце заколотилось, как бешеное, распространяя по телу адреналин. От ужаса я оцепенела и не могла двигаться, лишь опустила слегка взгляд. И тогда я увидела, что ее ноги не касаются пола. «Какого черта?» – пронеслось в моей голове, а из глубины груди вырвался крик.
– Ааааа, – орала я.
Женщина исчезла. Отец вскочил с постели и включил свет: «Что случилось?»
– Тут была женщина! – почти шептала я, до сих пор не отойдя от сковывающего ужаса.
– Какая еще женщина? – спросил отец.
– Она была тут, вся в белом.
Он посмотрел на меня, затем на диван и увидел книгу.
– Поздно! Ложись спать, а то еще и не такое привидится, – улыбнулся он.
Но я точно знала, что мне это не привиделось. Это не было галлюцинацией от усталости или впечатлительности. В книге ничего подобного не было. Никаких привидений, по крайней мере, пока. Да и сама женщина была какой-то реальной, плотной и осязаемой. Протяни я к ней руку, то смогла бы дотронуться.
Немного отдышавшись, я успокоилась. Затем сходила в туалет и легла на диван. Закрыла глаза, желая отделаться от увиденного. Читать я больше не стала, заснула быстро и глубоко, как после изнурительной работы, без каких-либо сновидений.
Я закончила свой рассказ и посмотрела на врача, тут ли он. Он был тут, замер в ожидании того, когда я расскажу ему все о событиях тех дней. Мне нельзя было останавливаться, надо продолжать, не выходить из нахлынувших воспоминаний. И он это знал. Поэтому молчал, чтоб не сбить, не нарушить ход мысли. Доктор поддерживающее кивнул, так словно говорил: «Продолжай, я здесь, с тобой рядом, я внимательно на тебя смотрю и помогу в любой момент!» Ощутив его присутствие, внимание и поддержку, я отвела взгляд, чтобы вновь погрузиться в то время.
На следующее утро я проснулась от запаха свежезаваренного кофе. Папа приготовил завтрак, накрыл на стол и читал газету.
– Доброе утро! – поздоровалась я, войдя в кухню.
– Привет! – весело приветствовал папа. – Ну что, привидения больше не мерещились?
– Нет! – улыбаясь, отмахнулась я и села за стол.
Мы позавтракали, поговорили о планах на день и отправились по своим делам. Ехать в институт минут сорок. Я села в автобус, надела наушники, включила в плеере музыку и прислонилась к окну. За окном в монотонном ритме плыл залитый солнцем весенний город. Автобус медленно покачивался, и я закрыла глаза.
В мои веки будто вцепилось то ночное видение. Оно не хотело отпускать и, закрывая глаза, я снова и снова просматривала его. Вот я открываю дверь, передо мною темный коридор. Я поднимаю взгляд и вижу женщину в белом с длинными волосами. Ноги ее не касаются пола, а тонкая рука показывает в сторону.
Чуть вздрогнув, я открыла глаза. За окном медленно менялись городские пейзажи, и покачивание снова погрузило меня в дрем.
Видение вернулось. Оно словно загадка, ждало разрешения. Леденящий душу страх, при виде женщины в белом, уже как-то сам собой рассеялся. И теперь я могла спокойно, не спеша, разглядывать не замутненный страхами, ее чистый образ.
«Кто она?» – думала я.
От нее исходило какое-то волнение. «Там!» – показывает она. Но там был наш привычный туалет, выложенный черной глянцевой плиткой. Сливная труба с гулким шумом воды, перекатывающимся сверху вниз и больше ничего. Интерьер туалета мне напоминал заброшенный глубокий колодец, по стене которого текут ручьи.
Я снова посмотрела на врача, убедиться, тут ли он, слушает ли. Он был на месте.
В голубой рубашке и белом врачебном халате. На вид ему было лет пятьдесят, серьезный добрый взгляд. Очки, голубые покатые глаза, большой нос, короткие седые волосы, лицо гладко выбрито. Александр Владимирович сидел в кресле. Слегка напряжен, обе ноги поставил на пол и облокотившись на подлокотник, он внимательно меня слушал.
– Ты вышла из автобуса… – вдруг продолжил он мой рассказ.
– Да! Я вышла из автобуса и пошла в университет.
Падение
Университет – маленький деревянный двухэтажный дом с резьбой на ставнях. Памятник архитектуры, сохранившийся со времен русского зодчества. За узорный фасад все называют его «пряник».
Я включила плеер и слушала музыку, пока шла. Солнце так красиво, по-весеннему освещало город, и веселая песня звучала в моих ушах. Я люблю эти короткие моменты, когда можно пройти по улице, слушая любимую музыку и наслаждаться видами проснувшегося города.
Дойдя до «пряника», я выключила песню, сняла наушники, смотала их в клубок и положила в карман. Открыла тяжелую деревянную дверь и прошла по узкому коридору, в котором тихо поскрипывали половицы старого пола. Со второго этажа доносились отдаленные разговоры. Одногруппники о чем-то говорили и смеялись. Я узнала их голоса и улыбнулась.
Подошла к лестнице. Очень крутая. Такая, что ее многие опасались и спускались аккуратно, боком, дожидаясь того, кто поднимается. Я глянула вверх, убедившись, что никто не идет мне навстречу, взялась одной рукой за перила и стала взбираться. Дойдя почти до середины, услышала тихое: «Привет!». Кто-то спускался мне навстречу. Я подняла глаза и увидела приятельницу. Она улыбалась мне и остановилась, чтоб дождаться, когда я поднимусь.
– Но тут, – и я остановилась. Момент, который я никак не могла вспомнить вдруг возник в памяти сам собой, и я замолчала.
– Что там, Анна? – тихо спросил Александр Владимирович.
– Стало холодно. Очень холодно. И вдруг, между нами, показалась тень. Буквально на мгновение исчезла, а затем снова появилась такой прозрачной дымкой. Я присмотрелась. Это была она – женщина в белом.
Меня затрясло. Доктор приблизился.
– Все в порядке! – тихо, но уверенно произнес он и положил руку на мое плечо.
– Я смотрела на нее в упор и шепнула: «Ты!» И в этот момент что-то сильно сдавило мою грудь. Какой-то глухой удар. Дыхание остановилось. От неожиданности и сильных давящих ощущений я отпустила перила и начала падать. Я падала в какую-то холодную, зябкую, черную пустоту. «Что это?» – выдыхая шептала я, пытаясь ухватиться хоть за что-то, но в воздухе уже ничего не могла поймать.
По виду это был старый колодец. От меня отдалялось белое небо, в котором гулко каркали черные вороны. Я падала и видела, как она, заглядывает в колодец. Та самая девушка с длинными волосами смотрела, как я медленно точно во сне погружалась в темноту. Охваченная ужасом, я помню, как пыталась спастись – потянула к ней руки, но, похоже, была уже далеко.
– Господи! – сказала я ошарашенно, посмотрев на врача. – Можно я пойду к себе?
– Все хорошо! Ты молодец! – заметно забеспокоился он.
– Я больше не могу… голова болит. – Соврала я и поднялась с кресла. Александр Владимирович проводил меня до двери.
– Я провожу тебя!
– Спасибо! Но я дойду сама!
– Точно?
– Да! Тут недалеко, – постаралась улыбнуться я.
– Ну, хорошо, – согласился он.
Пока я медленно шла по коридору, почувствовала, как сзади на меня надвигается серая, тяжелая, непроглядная туча. Затмевает собой весь свет, словно гаснут по очереди лампочки в коридоре, и темнота постепенно поглощает все мое существо. Я дошла до кровати, бледная как мел, забралась с головой под одеяло. Спряталась от всего окружающего меня мира. Мне становилось холодно. И этот холод, приближающийся из ниоткуда, медленно сеял в моей душе страх. Я хотела уйти, остаться одна и никому ничего больше не говорить. В голове звучал издевательский смех сестры: «Ваша Аня не только тихушница, но и шизанутая!»
Ироничные подколы отца: «Ну что, привидения больше не появлялись?»
Мамин полный презрения взгляд. Она смотрит на меня и крутит у виска: «Что совсем с ума сошла уже? Еще не хватало! Хочешь, чтоб в дурку упекли?»
Все эти голоса, образы крутились в моей голове. Они перемешивались с объявлениями в бесплатной газетке «Ва-банк», которую раскладывали в почтовые ящики. На ее последних страницах всегда печатали объявления о целительницах и ведуньях. Я вижу и слышу, как протягивая мне газету, родные хором говорят: «Давай, тебе сюда!»
И ядовитый, отравляющий смех разливается по всему моему нутру. Тошнота подкатывает к горлу, выкручивает меня изнутри и мелкая дрожь пробирает все тело.
– Нет, нет! – зажала голову руками, чтоб не слышать их ехидные насмешки.
Слышался голос Гуреева:
– Как ты справляешься со своим одиночеством?
– Неужели я сошла сума? Нет, – уже плакала я, – замолчите!
Вцепилась я себе в волосы. Леденящий душу страх, боль скручивали меня. Я не могла слушать эти голоса и понимала, что скажи я им правду, не вынесу, не переживу их реакции.
– Я нормальная! Нормальная! Я такая же, как все! – твердила я себе, и становилось легче.
Так пролежала до утра, охваченная паникой и страхом, убеждая себя в собственной нормальности. В тот вечер я приняла решение никогда никому об этом не говорить, книги больше не читать, а также целиком сосредоточится на поступлении в вуз.
Гуреев. Помощь
Спустя несколько дней я сидела на подоконнике в коридоре, по привычке поджав ноги к груди, разглядывая в окне листву на дереве, сквозь которую просачивались солнечные лучи.
– Ты не пришла на прием, – послышался голос моего психотерапевта.
– Не хочу, – буркнула я, даже не оборачиваясь в его сторону.
Было слышно, как он вздохнул и присел на другой край подоконника.
– Можно? – вежливо поинтересовался он. Я безразлично пожала плечами.
– Я понимаю, ты сейчас переживаешь сложный период, сомневаешься в себе и, возможно, тебе страшно. То, что с тобой произошло, напугало бы любого, но закрывшись сейчас от самой себя, ты лишь отложишь все это в дальний угол.
– Ну и ладно, – пробубнила я
– От себя убежать не удавалось еще никому. Ведь все наше сознание, подсознание, все равно будет следовать за тобой всюду. Мы все разные, и каждый приспосабливается к жизни, как может. Каждому из нас нужен тот, кто поможет, поддержит или просто выслушает. Дай себе шанс. Отличаться от других – это нормально, – он остановился, давая мне время, обдумать сказанное.
В голове зазвучал издевательский смех сестры: «Ты что, веришь во все это дерьмо?»
Я посмотрела на врача.
– Я хотел тебе сказать, что позавчера в холле больницы, встретил твоего отца и поинтересовался, что за книгу ты читала тем вечером. Он сказал мне название. После работы я зашел в книжный, купил ее, а вечером прочитал. Я не знаю, как прочитав первые пять страниц незнакомой новой книги, ты смогла увидеть то, что случится потом, дальше в ее следующих главах. Девушка, действительно, там есть, но появляется лишь в середине. Точно такая, как ты ее и описывала – мертвая, в белой ночнушке с длинными темными волосами, показывающая куда-то в сторону воды. Эта героиня всю последующую историю, являясь к мужу Майклу, помогла раскрыть одну тайну, спрятанную на дне озера.
Слезы полились из моих глаз. Тело начало дрожать, в голове будто поднялся ветер, и все как-то разом спуталось. Врач взял меня за руку.
– Анна, дыши. Сделай вдох!
Я вся дрожала и неотрывно смотрела на него, боясь потерять из вида. Сознание путалось, подступала паника. Страх и удивление горячими волнами разносились по телу.
– Сделай вдох. Теперь выдох. Все, все хорошо, – продолжал говорить со мной Александр Владимирович мягким голосом.
Я изо всех сил старалась остаться тут с ним и не провалиться в очередной непроглядный туман.
– Да, да, – запинаясь, стала говорить я.
– Ты в порядке?
Я кивнула.
– Скажите, что со мной?
– Я точно не знаю, – слегка пожав плечами, сказал он, – но с медицинской точки зрения с тобой все в порядке. У меня есть одно смелое предположение, но, прежде чем рассказать, я могу задать тебе вопрос?
Я снова кивнула.
– В каждом сне, ты просыпаешься, когда черная вода начинает обвивать тебя. Появившийся в дверях призрак девушки из книги, по твоим словам, также указывала в сторону черного туалета, где раздавался шум слива. И увидела ты ее, когда дочитала до того момента, где появилось озеро. Что вся эта вода для тебя значит? Почему ты ее боишься?
Я помолчала, а потом тихо начала.
– Мне кажется, она забирает меня. Нет, это не то, что вы подумали, я не чувствую страха смерти. Я думаю, она и есть смерть. И она мне хочет что-то показать.
Гуреев кивнул.
– Скажите, у меня ощущение, что я не справляюсь с тем, с чем справляются все люди. Я какая-то тупая, слабая. Как? Как все это делают? Как вы читаете, когда течет эта чернильная вода?
– Никак! – сказал Александр Владимирович. – У других такого нет!
– Как это нет?
– То, что ты описываешь, называется дислексия!
– Что это такое?
– Дислексия не является болезнью. Это иное строение нейронной сети. Деструктуризация нормы. Твои родители просто не знали об этом. А ты не знала, что у них такого нет. Она не лечится, никак не правится. И поэтому надо просто найти способ с этим жить. При дислексии мозг адаптируется и настраивается иначе. В процессе он формирует связи, благодаря которым дислексик воспринимает информацию иначе. И в некоторых случаях это позволяет видеть нечто такое, что редко доступно многим людям. Думаю, нам надо разобраться с темной водой в каждом твоем сне. Я заметил, что она пугает тебя. Ты просыпаешься, когда она начинает тебя обволакивать. По ощущениям, она является тонкой гранью, каким-то переходом, связующим звеном.
– Да, но не сама вода меня пугает.
– А что?
– То, что я могу увидеть там, куда она меня затягивает. Страшно, что люди увидят мои реакции. А я могу испугаться, закричать, не выдержать и расплакаться. Ведь эти все видения, как вы говорите, появляются неожиданно. Надо мной станут издеваться, унижать, высмеивать те, кто этого не видит и не понимает, – сказала я дрожащим голосом.
– Люди часто смеются над тем, чего не в силах понять и тем более увидеть. Это один из способов защитить свое сознание. Им не обязательно все знать.
Казалось, он говорит правду, какую-то очень значимую для меня. Я посмотрела на него с надеждой, словно он тот, кто способен освободить меня и вывести из этого всепоглощающего страха.
– Для чего все это?
– Возможно, чтобы лучше понимать себя, и узнать, на что ты способна. А я думаю, ты способна на многое! Потому что в книге, которую ты так и не дочитала, ответы скрывались именно на дне темного озера.
Я смотрела на него, не отводя глаз.
– Но у тебя всегда есть выбор: искать или отказаться. – Он сделал паузу. Поздоровался с проходящей мимо медсестрой. – Не бойся отличаться от других. Это сложно. Постарайся разобраться, наблюдай, записывай, строй последовательность, ищи подтверждение и логику. В дальнейшем всякий раз строй эту цепочку и когда-нибудь ты обязательно все поймешь! Не делай это своим кошмаром, сделай это своим преимуществом.
Его слова произвели на меня колоссальное впечатление. Он слушал меня и отнесся к этому со всей серьезностью. А главное, он сделал все, чтоб хоть немного, но я стала верить в себя.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
