Нарушитель
– Привет, ― чуть дыша, поздоровалась Аня.
– Что с тобой? Да на тебе лица нет! Соседки достали? Ну ничё, сегодня мы хоть можем как следует отдохнуть: этих дур нет, ― весело закончила Ира.
– Дело не в этом! ― с надрывом подчеркнула Аня.
– Ты из-за двойки по вышке расстраиваешься? Да не боись, сдадим! ― девушка принялась подбадривать свою соседку.
– И не в двойке дело! ― раздражённо перебила Аня. ― Меня волнует Юра.
– Блин! Мы живём в общаге! В среде дураков! У неё по вышке пара, а её волнует Юра! Ну на х… он тебе нужен? Посидел в тюряге, и поделом ему, этому мажору. Я всего добивалась в этой жизни сама, за меня не просили ни мамы, ни папы, и никого моя скромная особа не волновала, а Юру жалко! Не влюбилась ли ты в него часом? ― полюбопытствовала Ирина.
– Да не влюбилась я! ― нервно кричала девушка. ― Тебе не кажется: что-то в этой ситуации не так? Просто так его не могли арестовать и куда-то спрятать на пятнадцать суток? Здесь что-то почище будет, если даже отец со связями не смог его вытащить!
– Чё ты так кричишь?! Зачем так переживать? Нервы тратить. Ну арестовали, ну потрепали. Наоборот, нужно радоваться, что хоть кто-то, когда-то его проучил.
– Да, наверное, ты права, голова болит, аж не могу.
– Ложись тогда, ложись спать. Вместе ляжем, я тоже устала, не буду тебе мешать. Поспишь, голова пройдёт, и всё забудется.
Аня легла в свою кровать. Ира тоже, особо не мешкая, переоделась, выключила свет и довольно быстро заснула.
Приятное тепло начало согревать Анну, ласковый шум воды напевал свои мелодии на непереведённом никем языке. Она приоткрыла глаза: лазурный свет растекался в водной глади, колыхались зелёные и красные водоросли в, казалось бы, бездонном море. Косяки рыб закрывали солнечный свет, на камешках были морские звёзды и актинии, которые неразлучны с камнем и уже не могли жить без него, и камень видимо тоже не мог жить без них. Дальше по курсу, стоял длинный стол, конца которому не было видно. Анна подошла к нему, стол напоминал детскую сказку про скатерть самобранку, там было много чего разноцветного, но чего, девушка понять так и не смогла. И сколько она ни ходила, не могла найти ни супа, ни мяса, ни шампанского, ни конца этому столу. Звонкий смех раздался сзади, Аня обернулась и увидела…русалок, которые, как ни в чём не бывало, плавали, швыряли друг другу какую-то сморщенную рыбу, служившую им мячом, они играли не на очки, а просто так. Течение трепало их волосы, все они смеялись…по-доброму, как будто и не было никаких проблем и катастроф, а для них их действительно нет, они далеко и глубоко от этого. Девушка боялась им что-то говорить, поэтому стремилась остаться в тени незамеченной. И ещё ей жутко было интересно: что же стояло на столе. Она уже протянула руку, но тут же отдёрнула: вдруг опять проклятие. Внезапно стол подъехал, и Анна увидела его край. В этот же миг, за столом появился мужичок: полуголый, с татуировками на руках и груди, на лице красовались бритая бородка, усы и бакенбарды, а на макушке ― платиновая корона:
– Если мой гость ничего со стола не взял, ― начал незнакомец, ― то и конец стола он увидит, и никакое проклятие его не коснётся. Ты ― Анна выдержала столь суровое испытание, садись за стол и веселись на этом балу, на этом празднике жизни, ― он щёлкнул пальцами и вмиг появилось множество различных существ. Среди них были и те самые русалки, но, что самое удивительное: неподалёку от того места, куда девушка сама присела, присутствовала и Ира, которая смотрела только на татуированного мужчину и ни на кого больше, ― кстати, меня зовут Платинид. Король Платинид, для тех, кто ещё не знает.
Зазвучала музыка, причём не классическая, не эстрадная и не альтернативная, а шум ветра, степей, зверей и моря. У этого короля была хорошая подборка таких вещей. Аня взяла со стола фиолетовый шар, который преобразился в кабанчика. Он был точь-в-точь таким, каким готовила его мама, пока девушка ещё не переехала в Донецк. Но вкусная пища её не волновала: „Ира, Ира”, ― звала девушка свою соседку по комнате. Так и не дозвалась. Как завороженная, Ирина смотрела на короля, и никакие призывы не помогли.
– Гости дорогие, ― король поднялся, ― поскольку вы все собрались на этот скромный ужин, и поскольку я вас всех очень люблю и уважаю, то хочу вам показать то, что увидите только вы, и никто другой ни сверху, ни снизу не доберётся до этого чуда. Раз, два, три.
И мгновенно перед тысячами гостей появился водопад. Как водопад может быть под водой? А вот и может. С искусно сделанных и украшенных морскими звёздами и тропическими лианами камней, стекала изумрудная вода, в которой блестели разноцветные крапинки ― это были звёзды. От земных водопадов обычно поднимались клубы воды, напоминающие пар. Здесь же, вместо него была фиолетовая дымка, чем-то надушенная. Стали гости дивиться этому владению короля, да так, что вмиг покинули свои тарелки и побежали туда, пробовали: а настоящая ли это вода, а настоящие ли это камни ― всё было настоящим, сложно было в это поверить, но это факт, а факт ― самая упрямая в мире вещь.
Не могла насладиться и Анна этим явлением, обернулась назад и увидела, как открылась шкатулка. Звёзды сияли в ларце, и этот свет освящал всё пространство. Эти звёзды сменились водопадом, таким же, только в миниатюре, огнями Москвы и неприступными Гималаями, глубинами океана и цветами в заповеднике „Хомутовская степь”.
– Вау! ― поразилась Аня.
– Нравится? ― спросил Платинид.
– Вне всякого сомнения, ― ответила девушка и даже не глянула на него.
– Ну что ж, Анечка, дарю. Эта волшебная шкатулка теперь будет стоять у тебя дома.
Глава 16. Родители
…І добрее наам, і всі ми, як хробаак…
– Боже, кто это звонит? Убью, ― сонным голосом гундосила Аня и левой рукой искала свой мобильник на столе, наконец, её попытки увенчались успехом, ― ало-о-о…― ещё более безжизненно сказала она.
– Доню, люба! Ми с татком отримали твій подарунок! Ця скриня просто чарівна, це такий подарунок долі, я не пішла на роботу, щоб її роздивитися, це така….
– Мамо, ― всё ещё сонно мямлила Аня, ― яка скриня? Я нічого не надсилала, ви мене вирішили розіграти?
– Доню, ця скриня стоїть у нашій вітальні, може ти забула про неї?
– А як вона виглядає?
– Ну як же? Доню! Вона ж сяє, тут минають такі картини! А небо, а океани!....
– А…Звичайно ж, згадала, я її купила в одній крамниці, щоб вам подарувати, ― пришлось притвориться Ане, ― якби ви знали, чого це мені було варто.
– Ой, доню, ну навіщо було витрачати такі шалені гроші? Ти мабуть там голодуєш?
– Ні, мамо, не хвилюйтеся. Гроші ще є, що їсти є. Все добре. Ви там як?
– Ми скучили за тобою, ми з татком звикли, що ти завжди була вдома, і так було добре, а тепер так рідко будемо тебе бачити.
– Мамо, ну треба ж мені навчатися, і нічого з цим не зробиш, татко сам говорив, що освіта мені необхідна, ну от я і вчуся.
– Ну звичайно, вчись, ти все поздавала? А то ти нам нічого не говориш. Слова з тебе не витягнеш.
– Поздавала, все добре, все дуже, дуже добре. Вибач, не можу з тобою більше розмовляти, а то я на пари спізнюсь.
– Ну добре, іди. І дзвони нам частіше, не забувай. Все, бувай. 7
– Пока, ― Аня положила трубку.
– Я с ума сойду, это просто невероятно. Ну как такое возможно? ― устало и взволнованно говорила девушка. ― Сколько там времени? ― она глянула на часы. ― Блин! Полдесятого, щас же вышка, блин, на него нельзя опаздывать! Ирка, вставай быстро! Мы опоздаем на этого лоха! ― Аня начала расталкивать спящую Иру.
– Мммм… Ну зачем ты меня разбудила? Кто тебя просил? Мне снился такой крутой сон, и вот опять я вижу эту общагу. Блин, ― сонно говорила Ира.
– Я знаю, что это за сон, мне он тоже снился, ― начала тараторить Аня.
– Правда? И Платинид? ―открыв глаза, но также сонно спросила Ирина.
– Да, да, и Платинид, ―всё так же продолжила тараторить девушка, ― собирайся, ты ж не хочешь проблем с этим козлом, быстро-быстро.
Кое-как поднявшись, девушки одели, что попало, и ненакрашенные побежали в корпус.
Глава 17. О разбитых аналитических весах
― Здравствуйте, извините за опоздание. Можно? ― тихо спросила Ира.
Дружный хохот раздался в аудитории. Когда перестали смеяться, доцент Кучук Алексей Михайлович ― преподаватель по высшей математике, игриво заметил.
– О! Появились, красавицы. А почему так опаздываем? А? Понял, из общежития автобус опоздал.
– Извините нас, пожалуйста. Аудиторию же поменяли, мы долго найти не могли, мы не знали, что в лаборантской. Ну, пожалуйста, пустите нас, Алексей Михайлович, ― жалобно стала просить Аня.
– Садитесь, я девушек люблю. Ну. Теперь, когда наша подгруппа в сборе, начнём решать примеры, ― он потёр руки, открыл свой учебник для ВУЗов, найдя самые сложные примеры, доцент выписал их на доске. ― Решайте, приду, вызову по собственному усмотрению. Ох двоек понаставлю, ― мечтательно добавил Алексей Михайлович и вышел. Куда ― никто не знал.
И группа засуетилась: лентяи начали выстраиваться в очередь к очень хорошо соображающей по этим вопросам однокурснице Александре: „Сашенька, ну помоги. Ну как это решить? Я совсем ничего не знаю” и т.п.; середнячки пытались справиться своими силами, усиленно листая конспект и напрягая все свои извилины. А безразличные вставили наушники в мобилку и слушали mp3-player. Это нормальное состояние группы, она жила так каждый день, и ничто не предвещало беды.
Из второй подгруппы с худеньким листочком и ручкой зашёл Тимур, плавно и бессловесно пройдя через плотный коридор людей, сел рядом с Александрой:
– Сашенька, реши пример. Ты такая клёвая, ― подлизываясь, говорил парень.
– Сашенька, и нам, и нам реши, ― труся листочками, умоляли Таня и Яна.
– Вы видите, я занята! ― довольно-таки резко ответила Саша и продолжила решать пример Тимура.
Дверь открылась и захлопнулась, Саша из другой подгруппы стремительно быстро вошёл в аудиторию, грубо растолкал очередь, и взяв за шиворот Тимура, приставил его к стенке:
– Я ж тебе говорил, урод, даже не подходи к ней. Ты её своими примерчиками зае…ь, с…! Она ночей не досыпает, решая тебе индивидуалки и чертя эту грёбанную инженерку, а у тебя же совести нет. Ты ей и шоколадки не подаришь, и любви не дашь! Да ты же сволочь!
– А чему ты завидуешь? Тому, что меня она любит, а тебя нет? Бесишься? ― шептал Тимур.
– Ах так! Да тебе её любовь нафиг не нужна, ты просто используешь бедняжку для своих меркантильных целей! Ну ничего, я тебя научу! ― злобно крикнул Саша и отбросил противника на парту так, что чуть было не подавил сидящих за ней девчонок. Крики раздались по аудитории.
– Саша, ну успокой же их! ― истерично обращались девушки к однокурснице, но та сидела и молчала, опустив взгляд и схватившись за голову руками.
– Саша не будет ничего делать, я этого гада по стенке размажу, вот так! ― всё также злобно продолжал Саша, и сам того не заметил, как отбросил Тимура на аналитические весы. Хрупкая, капризная и точная конструкция свалилась на пол, стёкла треснули, а чаши этих весов выпрыгнули. Железный штырь, на который они были подвешены, искривился и восстановлению не подлежал.
Перепуганная лаборантша вбежала в аудиторию, и увидев сие явление, она могла только схватиться за голову руками:
– Что вы наделали? Что вы наделали? Вы разбили единственные аналитические весы на кафедре. Да вы… ― она даже не могла закричать, так как была в состоянии шока. ― Кто? Кто? Кто это сделал? Признавайтесь!
Все знали о том, кто разбил эти весы, но все молчали, как партизаны на допросе и не могли сказать ни слова. Затем вошёл Кучук:
– О-о-о! Да тут я вижу, были разборки. Как дети. А я им, Елизавета Ивановна, о какой-то высшей математике говорю, когда они дефицитные весы разбивают, ― спокойно и возмущённо сказал доцент лаборантше.
– Придётся вам пару пораньше закончить, Алексей Михайлович, будут убирать. А я пока заявление в деканат напишу, пускай они и разберутся. Где староста?
– В той подгруппе, ― ответили ей.
– Вы ― оба! Возьмите веник и савок в углу, убирайте! ― приказала лаборантша.
– А чё мы? ― завопили мальчики.
– Потому что вы мальчики, ― сказал препод, и им ничего не оставалось, как всё это убрать. Они не убили друг друга, а это уже хорошо.
Девчонки же, были ужасно рады тому, что пара закончилась раньше времени, и двоек никому не поставили. Они вышли в холл и тут же окружили Александру, и стали задавать ей вопросы:
– Саш, объясни нам… А что ты Тимуру индивидуалки делаешь?… А что Сашка в тебя втюрился?… С кем ты?… Где ты?… Рассказывай давай. Давай мы ждём…
– Никому я ничего не решала! Если Сашка втюрился ― это его проблемы! Мне вам, девчонки, нечего рассказывать! ― резко и грубо ответила Саша и побежала вниз по лестнице, чтобы поскорее уйти домой. Никто не увидел её слёз, даже её кот.
Глава 18. Детский сад
В одном детском садике Ворошиловского района города Донецка, дети играли внутри помещения ― шёл дождь, и малыши были вынуждены довольствоваться раскрасками, мишками и машинками.
– А мне папа купиль шалик, больсой-больсой, с гелем, цветной, клясивый. У тебя такого нету, нету. Смотли, ― сказал упитанный мальчик другому, не менее упитанному, и продемонстрировал ему свой шарик.
– О-о-о-о! ― глаза мальчика округлились. ― А чо он кливой такой и с волосами?
– Это особый шалик, таких не так и многа в Донецке, а у меня он есть, тавай в футбол поигляем?
– Тавай.
И мальчики начали кидать шарик руками, бить ногами. Шарик попадал на колючие необструганные кроватки, но тем не менее, не лопался. Эту идиллию прервал крик воспитателя:
– В такие подвижные игры не играют в помещении! На улицу идите играть! ― сказав это, она совершенно забыла, что идёт дождь. И дети, как только вышли на улицу, стали пинать шарик, катать его в грязевых болотах. Он намокал, терял свою яркость и упругость, волосы превращались в паклю. Как вдруг, совершенно внезапно, этот шарик поднялся и улетел.
– Стой! Стой! Лови его! ― кричали мальчики, взбираясь на самую высокую Иву, но догнать свою игрушку уже не смогли. Долго плакали мальчики о потере такой уникальной вещи.
В холле общаги, за столом сидела комендантша и читала женский журнал „Истории из жизни”. Как тут, кубарем вкатилась несостоявшаяся модель и властительница общежития. Каблуков на туфлях не было, чулки похожи на нити, вся одежда обляпана в грязи и на ней виднелись следы от детских ботинок, волосы были похожи на непонятно что, а лицо исцарапано ― от былой красоты не осталось и следа.
– Ах. Это ты? ― недовольным басом спросила коменда.
– Да. Простите меня, ― быстро сказала она и побежала на этажи, заглядывая буквально в каждую комнату, она кричала, ― Простите меня. Я была неправа, ― затем она забежала в душ и смыла с себя всю грязь.
Простить её конечно не смогли, поэтому она переселилась в другую отдалённую общагу, где всё начала с чистого листа.
Глава 19. Международный день студента
Студенты ― самый неунывающий в мире народ. И несмотря на то, что у бедолаг куча проблем и долгов по учёбе, а у группы ЭП-07 ещё и финансовые проблемы, так как деканат обязал их возместить стоимость аналитических весов, поскольку виновников не нашли; всё равно, на Международный день студента, отменив тусню в клубе „Гараж”, студенты решили широко гульнуть в общаге, в комнате у старосты Наташи. Сначала, Наталья и её подруга Маша не понимали, а что же сделать с соседкой. Потом они предупредили её о предстоящем мероприятии, Аля отказалась не занимать комнату, но когда она вернулась с учёбы и увидела бедлам, то вполне разумно предпочла пойти в кино, чем париться здесь. Даже не смог помешать строгий указ: „Не впускать никого постороннего в общежитие, ни с какими документами, ни под каким предлогом”. Ведь студенты ― это ещё и самый находчивый народ, и ничто не смогло испортить по-настоящему весёлый праздник. В 213-ой комнате было тесно, но не обидно; пришло около половины группы, не явилась только довольно-таки многочисленная тусовка мажоров. Поскольку они кидают деньги кому хотят и где хотят, их материальное положение ничуть не пострадало, и со спокойной душой, они поехали веселиться на „Гараж”. Не пришли Тимур и Саша, так как они не хотели встречаться друг с другом. Не пришла и Александра, потому что опасалась настойчивого допроса однокурсниц. Сославшись на то, что ей нужно делать вышку, девушка никуда не пошла. Аня тоже не появилась. Перед уходом на party, Ира спросила у своей соседки:
– А ты не пойдёшь к Наташке в комнату?
– Не, не пойду, они там как начнут гнать беса ― не хочу.
– Ладно, тогда я пошла. Не скучай, ― сказала Ира и ушла. Ей конечно хотелось идти на гуляние не так, чтобы очень, а только потому, что там будет её подруга ― Даша, с которой они в группе очень сдружились. И чтобы составить ей компанию, она делает этот жест вежливости.
То, что происходило в 213-ой комнате ― не укладывалось в рамки здравого смысла. Алкоголь редел и редел, посылали за ним одного гонца, второго, третьего. Когда уже никто не мог дойти до двери, начали швырять друг в друга подушки, одеяла и простыни. Врубили чей-то смартфон вместо музыкального центра и фальшивыми голосами начали подпевать: „Это сердце, его не любит, Это сердце, его не хрееет…” Из комнаты раздавались крики и ржачи, как будто там была конюшня. Когда все пошлые темы вроде бы были уже обговорены, начали разговор на лесбийскую тематику, и о том, кто кого сильнее любит, и кто кого убьёт за измену. Затем они поспорили на то, кто решится выпить всю бутылку вина без всяких перерывов. Отозвалась только девчонка Лена, жившая в центре Донецка, которая всеми средствами старалась быть и в центре внимания тоже. Открыв рот и периодически закрывая глаза, Елена всю бутылку выпила и радостно-пьяным воплем стала кричать:
– Теперь я кру… ― она повалилась на пол, не договорила. Алкоголь сразил самое больное место ― голову.
– Ну нет! Всё, я с этим возиться не буду, я умываю руки, ― провопила староста. Так что Лену, ещё ходячие студентки несли на руках аж до дома ― картина была очень весёлой.
– Господи, забери меня из этого зверинца, ― только и могла взмолиться Аня, не могшая заснуть от бесконечных ржаний и воплей, а также от того, что какой-то быкан в три часа ночи заорал на всю общагу. Плохо, что не было рядом бензопилы, лучше бы его филеечки лежали в пакетиках из „Альфа-маркета.”
Глава 20. Противоположные ценности на двух чашах весов
Ранним вечером в 108-ой комнате, Саша играл за компом в „калов дюти”, напряжённо почёсывал затылок и грыз ногти. В то время, его соседи склонились над своими курсачами и всё читали и подчёркивали: завтра ж защищать. Постоянное метание Саши не на шутку раздражало их:
– Шурик, да хватит тебе так страдать. Было бы из-за чего? Ты скоро начнёшь грызть себе пальцы.
– Молчи, Славик, молчи, ты ничего не понимаешь в девушках. Для тебя они как мясо, а внутренний мир тебя совершенно не волнует.
– Да ладно, причём тут внутренний мир, причём тут мясо, ― вступил в разговор Толик, ― дело в том, что она купила того Тимура, как мужчину-проститутку, а сама продалась за красный диплом, и одержима она комплексом отличницы, который не выветрился у неё ещё со школы.
– Она не может принять того, что ты позвонишь ей в самый неподходящий момент, что на тебя ей придётся тратить силы и время, и в прямом, и в переносном смысле. Она уйдёт от дел и тогда не сможет получить своего заветного диплома, а с Тимуром ей проще „Ты мне ― я тебе”. Он как мальчик по вызову, ― высказался Славик.
– Ну так учёба же кончится, он же всё равно её бросит, неужели она не понимает, что я лучше. Я может жить с ней хочу под одним потолком, а она втюрилась в этого альфонса. Ну что мне делать?! Что?! ― уже начал раздражаться Саша.
– Расслабься, чувак! Ты свободный мужик, заведи себе девчонку. Нет! Много девчонок, зачем ограничивать число? И радуйся жизни, ― предложил Толик.
–И она меня приревнует и будет моей? Наверное ― это вариант, пацаны, ― согласился Александр.
– Знаешь, Шурик, скажу тебе правду: она тебя не приревнует. Она кроме этого придурка никого не видит и не слышит. Лучше встречайся с девчонками для себя самого ― она ж не единственная в этом мире. Делай это для себя, а не для того, чтобы она к тебе приползла, и будет тебе счастье, ― с унынием добавил Славик.
И все замолчали и погрузились в свои дела и раздумья о таких необычных судьбах обычных людей.
Глава 21. Ж/Д – беспредел
Близился Новый Год. Приближалось то время, когда общага пустеет, и все хвастаются тем, что они поедут домой. Многие уже достали билеты. Аня, из-за своего умения откладывать дела в долгий ящик, заранее билет не приобрела, и поэтому ей пришлось покупать его за неделю до предполагаемого отъезда.
В кассе предварительной продажи была куча народу всех слоёв населения: от подростков-школьников до пенсионеров, которые на ногах еле стоят; от бедных с низким уровнем дохода студентов и пенсионеров до респектабельных и престижных. Люди выступали из здания, воздуха не хватало. Подышать Аня решила не выходить, так как займут очередь и скажут, что так и было, а ей не очень хотелось терять время ― ноги уставали. Наконец, когда оставалось пять человек до заветного окошка, она не выдержала и стала просить женщину, которая стояла перед ней:
– Девушка, я вас умоляю, разрешите мне раньше пройти. Я домой на Новый Год не уеду, если не куплю билет, ноги проболят зря, ну пожалуйста.
– Ишь ты какая! ― энергично, став в позу, начала высказываться женщина, ― Домой она не уедет! А у меня тоже свои планы! Так что будешь стоять в очереди, как все! Молодая и здоровая! Так стой!
– Вы едете-то куда?! ― с одышкой спросила Аня.
– В Днепропетровск! А что?!
– Ну, пожалуйста, ну это не такое популярное направление, как Киев. Ну проявите же сострадание, ― на последнем предложении она пыталась вскрикнуть, но у неё не хватило силы голоса, и это получилось сдавлено.
– Ишь, какие мы умные! К тебе проявить сострадание! А кто ко мне проявит! Люди! Люди добрые! Защитите женщину больную, несчастную от хамки!
– А тебя не надо защищать. Ты любую болячку сама покусаешь, ― послышалось сзади.
– А ты вообще заткнись, сопляк, и куда только твоя мать смотрит! ― импульсивно орала женщина.
– Устами младенца глаголет истина, ― чуть улыбнувшись, сказала Аня.
– Молодые, а уже такие наглые. Молодёжь сейчас растёт бестолковая ― ублюдки одни! Вот в Советском Союзе, вас бы на пятнадцать суток! ― вмешалась бабуля, стоящая третьей в очереди.
– Бабушка, Советского Союза нет, а толковая молодёжь есть! ― продолжал парень.
– Да что ты можешь знать! ― начала орать другая бабулька.
– Мы ничего не можем знать, только пропустите меня, пожалуйста, билеты ж разберут! ― умоляла Аня.
– И никто тебя никуда не пропустит! ― кричала тётка. ― Женщины! Голубушки! Не пускайте её, держите! ― и они перекрыли окно кассы своим мощными телами.
– У меня авоська тяжёлая! Как запущу! ― пригрозила бабулька.
– Та ё… б…ь на х…, мать вашу, п…ц! Покупайте уже б…ь билеты! Обступили кассу с…, ё…е! ― отозвался мужик сзади.
– А мы билеты купим! И тебе потом кааак влетит! ― в унисон сказали женщины.
Наконец через полчаса, Аня подобралась к заветному окошку и уже без сил стала говорить:
– Девушка, пожалуйста: Киев, плацкарт, на двадцать девятое число.
– Ничего нет.
– А другие места?
– Нет других. И СВ, и купе все раскуплены. И должна вас огорчить, что билеты в Киев раскуплены на эту неделю, на все числа. Заранее стремятся купить, поэтому всё разобрали.
– На Полтаву хотя бы.
– Нет, на Полтаву тоже ничего не осталось.
– А Харьков? ― с надеждой спросила она.
– Нет, тоже ничего нет.
– Ладно, спасибо! С Наступающим и всё такое, ― поникшим голосом сказала девушка кассирше и отползла от окошка.
– Киев, двадцать девятое, ― вдруг слышит она сзади.
– Два нижних и два верхних места, ― ответила кассирша. Тут Аня разворачивается и вне себя кричит:
– Девушка, вы же говорили, что ничего нет!
– Да, действительно нет.
–А, то мне послышалось, ― и она отошла.
– Дайте мне одно верхнее и одно нижнее.
– А теперь вы будете говорить, что нет мест?! ― Аня в ярости.
– Теперь компьютер показывает, что нет.
– Как нет?! ― спросила женщина, которая покупала билеты.
– Теперь есть.
– Ну дайте мне, хотя бы один несчастный билетик, хотя бы один, ну пожалуйста, ― умоляла Аня.
– Теперь нет, ― удивлённо сказала кассирша, ― Девушка, уйдите! Из-за ваших отрицательных флюидов компьютер глючит!! ― резко ответила она.
Анна уже ничего не ответила, она только плакала. Слёзы заливали глаза, и всё виделось таким размытым. Еле удерживаясь на ногах, она вышла на улицу, и присев на лавочку, стала реветь нечеловеческим голосом.
