Романолуние

– Зачем приехал? Неделю не появлялся, и нате вам, сюрприз!

Так дерзко она себя с ним еще никогда не вела. Но и он не пропадал из дома больше, чем на несколько дней. В голове переключился тумблер. Роман взял жену за руку, завел в кабинет, закрыл дверь.

– Ада дома?

– А тебе-то что?

– Мне повторить свой вопрос?

Только сейчас Софья уловила в его глазах искры, не предвещающие добра. И немного сбавила тон.

– У подруги.

– Не рановато для подруг?

– Ей двенадцать. У них так принято в этом…

Роман не дал ей договорить…

Секс был рядовой. Всё, как всегда, без изысков, но Софья, похоже, так не считала. Она расцвела на глазах. А Роман не чувствовал ничего. Не было омерзения, как тогда с Ларисой, не было острого желания, как еще кое с кем. Ему просто нужен был секс, чтобы снова не проснуться ночью со стояком. Но он не хотел ехать к любовницам. Сегодня от них отдавало бы скверной. Поэтому он приехал к жене. В конце концов, они еще женаты.

Софья Чернышева была вполне себе импозантная женщина, правда, немного старше мужа. К тому же до уровня Романа она не дотягивала, поэтому, как только тот заручился поддержкой и деньгами ее отца, к жене как к женщине всякий интерес потерял.

Но, несмотря на то что имел многочисленных любовниц, роль мужа Роман продолжал исправно исполнять еще лет пять, пока и это ему не наскучило. Последние шесть лет его жизни оказались настолько загруженными, что времени на какие бы то ни было роли у него действительно не оставалось, поэтому он даже перестал стараться.

Дочь была от него слишком далека, так что в ней он особой потребности тоже не ощущал, утешая себя тем, что, возможно, их связь станет сильнее, когда она подрастет и начнет самостоятельную жизнь. Не начнет? Что ж, на нет и суда нет.

Так их почти тринадцатилетний брак и подошел к своему логическому завершению. Но Роман продолжал систематически появляться дома, и планировал это делать до официального объявления о разводе, ведь всё же они жили вместе с дочерью. Пока в его жизни не случилась Дарья.

И он сразу, с такой же, как и всегда, легкостью принял решение, что с женой больше жить не будет даже для формы и даже ради Ады. В конце концов, их отношения зашли в такой тупик, что его уход из дома уже никого бы не удивил. И он однозначно не планировал больше спать со своей женой. Пока в его жизни не случилась Дарья.

А сейчас, после такой необходимой разрядки, он опять ничего не чувствовал. Внутри был вакуум. Софья возилась на кухне, пытаясь удивить его какой-то очередной съестной бурдой. Он поцеловал жену в лоб и, сославшись на головную боль, от ужина отказался. Заперся в кабинете и стал напиваться.

17.

В четверг утром голова просто раскалывалась. Роман сожалел, что вчера выпил лишнего. Боль просто разрывала изнутри, и даже таблетка не помогала. Он вызвал Дарью по внутренней связи:

– Зайдите.

Она вошла. Роман поставил локти на стол и сидел с прижатыми к вискам пальцами.

– Массажистку вызовите ко мне. Там в записной должен быть номер. Отдельно. В нижнем ящике посмотрите.

Секретарша вышла, и вскоре раздался сигнал интеркома.

– Людмила Анисимова?

– Да.

Дарья ушла со связи.

Через двадцать минут Людмила была в кабинете. Массаж шеи и головы немного помог облегчи?ть боль, но до конца она не отступила.

– Спасибо, Люда, давайте заканчивать. У меня через двадцать минут совещание.

– Хорошо, Роман Сергеевич.

Она ушла. И почти сразу без стука в кабинете возникла Дарья. Роман не успел возмутиться. Секретарша подошла, положила на стол блистер с таблетками и, быстро бросив ему:

– Попробуйте это, –

… тут же вышла.

Роман взял блистер, прочитал название. Вызвал ее по интеркому:

– Что это?

– Противоэпилептическое. Действует на нейроны мозга. Возможно, поможет.

И ушла со связи.

Роман чуть не поперхнулся. Противоэпилептическое??? Она его что, в эпилептики записала? Он взял блистер, встал и вышел в приемную. Подошел, положил таблетки на угол стола и сказал:

– Спасибо, я уж как-нибудь без этого обойдусь.

Развернулся и двинулся к кабинету, но его остановил голос:

– То-то, я смотрю, как здо?рово вы обходитесь…

Роман сморщил лоб и обернулся.

– Что, простите?

– Прощаю. Плохо обходитесь, Роман Сергеевич! Хреново, я бы даже сказала.

Он так сильно разозлился, что чуть было не крикнул, что она уволена, но его опередил спокойный голос секретарши. Ее тон слегка остудил поднимавшуюся злобу:

– Как ваш помощник, я частично несу ответственность за результат сегодняшних переговоров. Они начнутся через пятнадцать минут, а вы в абсолютно разобранном состоянии. А еще через четыре часа приезжает Мурманск. Вы, конечно, гуру бизнеса, и не мне вас учить, но всё же лучше принять таблетку. Если она вам не поможет, значит, это не ваше лекарство. От одной таблетки вы эпилептиком не станете, если именно на такие мысли вас натолкнула лекарственная группа. А если поможет, то у меня будет меньше проблем с моей собственной работой из-за проваленных переговоров и запоротой мурманской встречи. Ничего личного, только бизнес.

Она говорила, не отрываясь от монитора, и даже ни разу на него не взглянула. Роман замер и тупо стоял так какое-то время. Он действительно сегодня туго соображал. Директор не помнил, когда в последний раз у него был подобный приступ. Он подошел, взял таблетки и вернулся в кабинет.

Через полчаса голову отпустило. Переговоры шли трудно, и ясность мыслей, не обремененных болью, действительно была очень кстати. Пару раз он кинул взгляд на Дарью. Она сидела в углу переговорной, отдельно от общего стола, уткнувшись в блокнот. И не смотрела. После того, что произошло в понедельник, она теперь вообще больше не смотрела на него. По крайней мере, Роман не мог вспомнить ни одного раза, чтобы их взгляды встретились. Хотя он и сам почти не смотрел на нее.

Когда же все стали расходиться, и Дарья подошла к столу, чтобы собрать материалы, Роман снова залип на ней взглядом. То же платье, что и вчера. Бежевый футляр. Тонкая шея. Тонкая талия. Тонкие запястья. Тонкие лодыжки. И столько во всей этой тонкоте содержалось страсти. Кто бы мог подумать… Он моргнул и перестал пялиться. Проходя мимо нее в кабинет из переговорной, бросил:

– Таблетка подействовала. Спасибо.

Но она не ответила. Через минуту тоже вышла и закрыла за собой двери. Роман поднял руки к лицу и тяжело выдохнул.