Инструкция для начинающих бабушек

Я: «Это ворона».

Идем дальше, подходим к переходу через улицу. Наталья произносит со значением и с уважением: «ОООО».

«Да, – говорю, – много машин».

Позже я заметила, что Наталья всегда затихает на этом переходе, слушает шум улицы.

С того дня я стала надевать наушники, только когда внучка уже крепко засыпает, да и то не всегда.

Ну и под финал первой главы выдержки из моих разговоров с Натальей. Это уже скорее беллетристика, чем реальные разговоры. Вдохновлены они моментами, когда внучке просто нравится слушать звук моего голоса. (А мне в это время надо же о чем-то говорить).

– Чего ты орёшь? Привыкла кушать в это время? А ты переверни мир. Вот мы с дедушкой, когда на час раньше встаём – мир переворачивается. Это уже не просто утро, а утро из параллельного мира. И мы в этом мире немного другие. И дела какие-то другие подворачиваются. И эмоции у нас другие.

– Слушай, Наталья. Жила-была девушка в деревне. Однажды к ней в деревню заехал принц. Она в принца влюбилась, а он не ответил ей взаимностью. Потом девушка подросла, уехала в город и стала королевой. Принц увидел её и полюбил. А девушке хоть бы хны. Вот ты, Наталья, подрастёшь и дедушка почитает тебе вслух «Евгения Онегина».

–  Ты, Наташка, будешь теперь расти и расти. Выращивают тебя твои родители. Мы с тобой видимся только время от времени. Кем я могу быть для тебя? Я могу быть феей. Хорошее дело для бабушки. Вот ты подрастёшь и пойдешь в детский сад. Однажды прибежишь ко мне и скажешь: «Бабуль, я влюбилась!». Ну что мы тогда сделаем? Наверное купим красивое платье с оборочками и бантиками. А потом ты еще подрастёшь и пойдешь в школу. И однажды прибежишь ко мне и скажешь: «Бабуль, я влюбилась!». И что мы сделаем? Наверное купим тебе туфли на каблуках. А потом ты еще вырастешь, забежишь ко мне и скажешь: «Бабуль, я замуж собралась!». А я скажу: «Показывай, посмотрим, что за принц».

– Интересно, Натус, кем ты станешь, когда вырастешь? Вот одна из твоих прабабушек, та, что живёт в соседней стране, считает, что ты будешь певицей. Если учесть, что эта прабабушка тебя во сне увидела еще до того, как на УЗИ стало видно, что ты – девочка, то ей можно верить. У меня даже есть кое-какие догадки по поводу того, в каких жанрах ты будешь хороша. Помнишь, у тебя вчера зубы болели, я безрезультатно пыталась тебя отвлечь «козой рогатой», а потом дедушка подошёл и включил тебе Алиса Купера «Crazy Little Child». Ты еще тогда заслушалась и успокоилась, помнишь?.. А твой прадедушка, который живёт на другой половине земного шара, сказал, что ты будешь членом парламента. Впрочем, одно другому не мешает. Наверное можно быть поющим членом парламента. Засыпай, дорогая, уже к парку подошли .

Глава вторая.

Человек сидячий. Не сюсюкай. Ни в коем случае не сюсюкай.

«Ладушки-ладушки,

Где были у бабушки»

народное

Японцы говорят, что до пяти лет ребенок – царь, с пяти до четырнадцати – слуга, с четырнадцати – равный. Может, не японцы так говорят, а тибетцы, не суть.

Воцарение внучки в нашей квартире началось с её первого визита.

Для начала она тщательно изучила нас с дедушкой в домашней обстановке.

Зачислив нас в свои подданные, приступила к завоеванию территории. Забиралась то ко мне, то к деду на ручки и требовала носить себя по всей квартире.

Зеркала, освещение, красные кухонные шкафы, громадная карта мира во весь коридор…

Затем стала метить территорию – оставлять свои игрушки в самых разных уголках квартиры. На меня это производило мистическое впечатление.

Я живу в этой квартире больше сорока лет. Помню в ней свои игрушки, потом младшего брата, потом младшей сестры, потом своей дочери, а теперь вот внучкины. Этакое материальное выражение преемственности поколений.

(Как говорит один мой друг: «Маленькие дети в доме – это прекрасно. Куда ни сядешь – в жопе кубик»).

Инструкция по обращению с маленьким царём:

не сюсюкай.

Когда   ты сюсюкаешь, ты как бы признаешь, что общаешься с несмышленым дебилом, который никакой другой интонации кроме этой понять не в состоянии. А между тем ребенок интенсивно ищет пути общения с тобой. Он очень быстро застолбит, что взаимопонимание с бабушкой доступно только на волне «уси-пуси-моя крошка». Потом будет очень тяжело соскочить с такой уютной, но такой вредной привычки.

Умиляйся своей внучкой тихо сама с собою. Исключение составляют похвалы за дело. (А дел у младенца тьма тьмущая).

Первый раз я заметила, что Наталье приятно, что я ею восхищаюсь, когда она научилась держать голову, лежа на животе.

Но и тут главное было не пережать. Первое время голова поднимается ненадолго. И если переусердствовать со своими похвалами, то всё удовольствие теряется, потому как сил повторить подвиг у крохи может и не хватить.

Наблюдала, как внучка учится переворачиваться со спины на животик. Еще вчера это было медленно, методично, но безрезультатно, а сегодня лежала на спине, улыбалась, а потом вдруг, бац, и перевернулась.

Я поняла, что мне самой есть чему поучиться у внучки.

Будучи типичным козерогом, я часто упираюсь рогом в проблему и жму из последних сил. А между тем любая проблема должна созреть,  должны накопиться силы для её разрешения.

И наступил день, когда внучка села и поползла.

Это уже совсем другая, самостоятельная жизнь. Смотреть на мир только лёжа и смотреть на мир ещё и сидя – не одно то же. А иметь возможность добраться до той игрушки, которую тебе хочется, а не довольствоваться той, которую тебе подсовывают взрослые – это почти свобода.

У меня тоже появилось больше возможностей для общения, я стала учиться играть с внучкой, а не просто трясти у неё перед лицом погремушкой.

Занять Наташу играми оказалось не так-то просто. Мои жалкие попытки построить пирамидку из кубиков не производили на внучку ни малейшего впечатления.

Я решила идти от партнера. Остановилась и принялась наблюдать.

Наташка ползает от игрушки к игрушке, в каждой находит бирочку и методично её обсасывает. Будто штрих код считывает: кто сделал, в какой стране, какая у них там погода, в той стране.

В моей голове зажглось большими буквами: НЕ СЮСЮКАЙ, играй по взрослому. Наталья села, я положила ей на макушку кубик, кубик не падал, я принялась её хвалить: «Дорогая, какая у тебя замечательная осанка!». Наталья улыбнулась. Лёд тронулся.

Мы с Наташкой ползём по паркету на кухню, натыкаемся там на пустую пластиковую бутылку из-под пива. Садимся и принимаемся поочередно лупить ладонями по бутылке. Я испытываю приступ восторга. Мне кажется, я нахожу общий язык с марсианином.

Самый не сюсюкающий детский писатель – это Агния Барто.

Даже у Корнея Чуковского Айболит едет в Африку к бедным маленьким зверятам, у которых болят животики. У Агнии Барто вообще никаких розовых соплей, вспомните:

«Идёт бычок, качается,

Вздыхает на ходу:

– Ох, доска кончается,

Сейчас я упаду!»

Вы только вдумайтесь! Это же совершенно взрослое экзистенциальное переживание, достойное пера Альбера Камю. Это же о скоротечности человеческой жизни, о неотвратимости финала. А вот еще:

«Наша Таня громко плачет:

Уронила в речку мячик.

– Тише, Танечка, не плачь: