Ключ от проклятой комнаты

– Каких?

– Таких дорогих.

– Дорогих?.. – Лера вынула зажигалку. – С чего вы взяли, что она дорогая?

Олег Иванович нехотя подошел, взял зажигалку, подкинул, как будто взвешивая:

– Гляди, какая тяжелая.

Теперь и Лера заметила, что она золотая.

– Действительно… Что же мне делать? Звонить следователю? Может быть, он знает, чья она?

– Позвони, – согласился Олег Иванович и, попрощавшись, покинул приемную.

Лера быстро достала сумку, вынула из нее обойный клочок, выпавший из рук Риты, надела очки и приложила его к только что найденному в коробке Реутова. Ей сразу удалось сложить их по месту разрыва, выходит, когда-то оба куска были одним целым.

Подняв глаза, Лера задумчиво посмотрела на черные окна стройки. Затем убрала все в сумку, выключила свет и вышла из офиса.

Послышался скрежет повернувшегося в замке ключа.

Дальше была тишина…

Глава 7

Все к тому шло

В салоне «Саваста Фьоре» перед зеркалом, укрытая пеньюаром, сидела Маша. Возле нее с феном в руках крутилась рыжая девушка-парикмахер.

– Да-а-ай-й-й-й! – Сказав это, Андреа выхватил фен из рук парикмахерши.

Она отступила в сторону, предоставив итальянцу самому закончить прическу. Маша округлила глаза и понимающе ей подмигнула.

Отбивая ногой такт, Андреа вытянул прядь белокурых волос под точно выверенным углом и со всех сторон просушил ее феном. Закинул прядь за ухо, запустил руку в волосы и растрепал их. Отошел, посмотрел и снова взлохматил волосы. Переместив с места на место еще несколько прядей, он, кажется, остался доволен результатом и развязал пеньюар:

– Прего![2 - Прошу! (ит.)]

– Спасибо, – Маша поднялась с кресла и посмотрела в зеркало: – Прелесть!

Андреа отдал фен парикмахерше, а Маша ее спросила:

– Где Ева?

Девушка опустила глаза:

– В нижнем кафе…

– С чего это вдруг в конце дня? – Маша испытующе взглянула на парикмахершу. – У нее все в порядке? – И, не дожидаясь ответа, она поспешила к выходу.

В кафе было тихо. Ева сидела за столом, где они обычно обедали.

Перемешивая остывший чай, она безучастно смотрела на экран телевизора. Шел повтор дневной серии «Шелкового сердца». На больничной кровати лежала замотанная в бинты Рюмина. Перед ней на коленях стоял Люсик.

– Что случилось? – спросила Маша.

– Он меня бросил. – Ева машинально мешала чай.

Маша опустилась на стул и перевела взгляд на экран. Там проходила ретроспектива воспоминаний: страстный поцелуй Люсика с еще целехонькой Рюминой.

– Он ушел к ней. – Ева не отрывала взгляда от телевизора. – Завтра у них прямой эфир на четвертом. Скажи, Маша, как жить?.. – Ева заплакала.

Волкова обняла ее:

– Он сам тебе об этом сказал?

Ева протянула руку и разжала побелевший от напряжения кулак. На ладони лежала связка ключей.

– Ясно, – обронила Маша. – Все к тому шло. Кобель… – она снова посмотрела в телевизор. – И Рюмина тоже – сучка. Ладно бы только перепихнин… Так нет же, из семьи увела.

Ева сосредоточенно смотрела на экран, как будто принимая какое-то очень важное решение.

– Прическу сделала? – спросила она, не поворачивая головы.

– Да.

– Куда собралась?

– На свидание с одним «ничего себе».

– Старый?

– Кто? – удивленно спросила Маша.

– Этот твой «ничего себе».

– Да нет. Лет пятьдесят пять.

– Смешная ты, Машка, – Ева достала телефон. – Пятьдесят пять для тебя не старый…

– Какая разница… Он разведен, квартира в центре Москвы. – В голосе Маши прозвучала обида. – Вы же сами просили узнать, не видел ли он чего.

– Ну, иди, – Ева утерла слезы и, набрав номер, приложила телефон к уху: – Лида, здравствуй. Это жена Люсина. Пожалуйста, закажи для меня пропуск в студию. Да, на прямой эфир. Хочется его поддержать. Спасибо. – Закончив разговор, Ева сказала Маше: – Иди, а то опоздаешь.

Маша быстро направилась к выходу. Натягивая на ходу шубку, она пересекла вестибюль и вышла на улицу. Было темно, у подъезда разноцветными огнями сияла елка. Вдохнув морозного воздуха, Маша улыбнулась, накинула капюшон и побежала к автомобильной стоянке. Навстречу ей из машины вышел незнакомый мужчина:

– Прошу…

– Вы от Николая Иваныча? – спросила Маша. – А где он сам?