В сентябре вода холодная

– Поделитесь? – не справилась с любопытством Ангелина.

– Мне бы не хотелось, – заметила Стерхова, – но если в общих чертах – в деле появился новый свидетель.

– Какое самое старое преступление вам довелось расследовать? И каким оно было?

– Самое старое? – с усмешкой спросила Анна. – В моей практике был такой случай: шестьдесят пятый год, убийство ребенка. Когда разоблачили убийцу, он был уже мертв.

– Есть божий суд! – торжествующе произнес Горский. – И как же он умер?

– В тюрьме. Поперхнулся баландой.

– Надеюсь, что ему помогли, – сдержанно проронила Ангелина. – Кому еще налить чаю?

Горский протянул чашку и, взглянув на Стерхову, справился:

– Как продвигается расследование урутинского дела? Разумеется, кроме того, что появился новый свидетель?

– Многое пока неизвестно, – уклончиво ответила Анна.

– Ах да, простите, я понимаю. Вы не имеете права разглашать информацию.

В попытке выглядеть убедительной, Анна оглядела веранду.

– Ну что же, спасибо, я хорошо провела время.

– Хотите сбежать? – обеспокоился Горский.

Она поднялась с дивана:

– Сожалею, но мне пора.

– Геля… – Он посмотрел на жену. – Шофер в гараже?

– Уехал. Я его отпустила.

– Но как же так, не подумав?..

– В Урутин Анну Сергеевну отвезет Женя.

Стерхова указала на бокал в руках Хаустова:

– Он не может вести машину.

Хаустов покрутил содержимое в бокале и приблизил к ее лицу:

– Можно убедиться, весь вечер пью минералку.

Минут через десять автомобиль Хаустова съехал с асфальтированной дороги поселка на грунтовую, которая, в свою очередь, перешла в гравийку.

– Сюда меня везли по другой дороге, – сказала Анна.

Хаустов объяснил:

– По гравийке до Урутина ближе.

– На такой скорости мы с вами до утра до города не доедем.

– Здесь опасно, камнями побью лобовое стекло.

– Камни отлетают от попутки или от встречки. – Стерхова оглянулась: – Кажется, за нами едет машина.

– Где? – Хаустов посмотрел в зеркало заднего вида. – Если бы ехала, светились бы фары. В темноте здесь можно слететь в кювет. У гравиек обязательно бывают кюветы.

– Можно побыстрее?

– Скорости не прибавлю, иначе побью днище. – Он ткнул пальцем в навигатор. – Сейчас будет деревянный мост через Урут.

– Старый?

– Кто? – сухо осведомился Хаустов.

– Мосту, говорю, сколько лет?

– Да уж пятьдесят, наверное, не меньше.

– И много у вас таких мостов?

– На всю округу один.

Стерхова беспокойно заворочалась на сиденье и, когда автомобиль заехал на мост, скомандовала:

– Стойте!

Хаустов дернулся, резко затормозил, и Анна клюнула носом в переднюю панель.

– Вы что?! – вскрикнул он. – Так и в реку съехать недолго!

– Мне нужно выйти. – Она распахнула дверь.

– Вам по нужде? – Хаустов чуть замешкался. – Может, лучше в лесу?

– Нет, лучше здесь.

– Тогда я отъеду.

Красные габаритные огни уплыли вместе с автомобилем Хаустова и замерли в темноте, метрах в ста от моста.

Помедлив секунду, Стерхова прошла вдоль ограждения и остановилась там, где, по ее расчетам, автомобиль Савельева съехал в реку. Она перевесилась через перила и глянула в парящую на холоде воду. Ей представилось, как неотвратимое течение тащит машину, как уходит под воду нос беспомощной железяки и растворяется в глубине пятно белой крыши.