Калейдоскоп историй

– Э-э-э… Людмила Сергеевна.

Телефонный звонок застал Людмилу Сергеевну за выбором торта.

– Алё? – спросила она, внимательно разглядываю дату выпуска торта.

– Людмила Сергеевна, вас беспокоит лейтенант Нарышкина. Ваш сын сейчас находится в 52 отделении полиции и обвиняется в воровстве.

Учительница, перестав рассматривать торты, пыталась сообразить, откуда же взялся сын, так как до сего момента у неё, насколько она помнила, была одна единственная дочь Машенька. А лейтенант Нарышкина продолжала сердитым голосом:

– Нарожают детей, а сами за ними и не смотрят. Правда, ваш Артём тут больше в благородство играет.

– Артём Павлов? – приходя немного в себя от удивления, поинтересовалась Людмила Сергеевна.

– А у вас, что, в сыновьях не только Артём? Ну, так других ваших сыновей у нас пока нет, слава богу.

– Сейчас буду.

Когда учительница буквально вбежала в комнату, Тёма бросился к ней и заревел. Людмила Сергеевна прижала к себе ребёнка и начала гладить по голове, приговаривая:

– Тихо, тихо, тихо.

– Вот, какая дисциплинированная мамаша, – заметила лейтенант Нарышкина, – а ваши родители, что не идут? Вроде всех обзвонила.

Дверь резко распахнулась, и в этот раз в комнату вошёл огромный мужчина со свирепым выражением лица. Серёга испугано втянул голову в плечи, а от слов: « Что сотворил этот щенок?!» – мальчик заметался по комнате и не нашёл лучшего места, чем спрятаться за спиной у лейтенанта Нарышкиной.

– Ну, ну, папаша, успокойтесь, сейчас мы во всём разберёмся, – лейтенант закрыла ребёнка грудью.

С этого момента дверь в комнату не закрывалась, и через десять минут всё помещение было заполнено возмущающимися, плачущими, причитающими мамами. Последней в комнату вошла мама Тёмы. Ей уже позвонила Людмила Сергеевна. Мама смотрела на сына широко распахнутыми глазами и что-то всё время спрашивала или говорила, но, что именно, Артёмка в этом шуме не мог разобрать. Мальчик, как на зов, пошёл на эти шевелящиеся губы и, подойдя к маме вплотную, наконец, разобрал:

– Да что же это, да как же я могла?! – и, протянув к ребёнку руки, притянула его к себе и начала целовать в макушку, глаза, щёки.

Тёма не отстранялся, он был счастлив. Счастлив не от поцелуев, а от маминых проснувшихся глаз. После смерти Катюши таких глаз у мамы мальчик не видел ни разу.

История с тортом закончилась благополучно. Общими усилиями уговорили кассиршу забрать заявление. Правда, Серёгу лейтенант Нарышкина для профилактики всё же поставила на учёт в полицию. А дома многим из пацанов сильно досталось от разгневанных родителей. Меньше всех, как ни странно, пострадал Серёга. После беседы с лейтенантом Нарышкиной отец как-то побоялся применить к сыну «силовые приёмы воспитания».

А через год Тёма с родителями переехали в Калининград, где жила и преподавала вокал в музыкальном училище бабушка Артёма. Но каждый год, сначала на каникулы, а потом на гастроли, Артём прилетал в Москву, где жизнь свела его с Людмилой Сергеевной и с самыми лучшими друзьями на свете.

Соня

Александр Игоревич для своего возраста говорил удивительно хорошо. Он даже выговаривал букву «р» и букву «ш». Знакомясь с кем-то, протягивал руку и представлялся:

– Александр Игоревич, – немного раскатывая звук «р».

Некоторые при этом весело смеялись, услышав такое взрослое имя из уст четырёхлетнего ребёнка. Но, встретив очень серьёзный взгляд малыша, почему-то смущались, протягивали ему руку и тоже представлялись по полной форме. И только мама не обращала внимания на взрослые замашки сына, и называла его дурацкими ласковыми именами – Сашенька, Сашуля, а ещё хуже – Солнышко или Малыш.

А Саша прекрасно понимал, что после смерти папы в их доме самым главным стал он. И не потому, что он был мужчиной, просто мама по своему характеру была совсем несерьёзной девчонкой.

Первые три, даже три с половиной года своей жизни Саша помнил не очень хорошо, но тот день мальчик запомнил навсегда. Тогда мама горько плакала, пряча от сына лицо, а потом приехали бабули, постаревшие, не похожие на самих себя. Позже приходили родные, знакомые и совсем незнакомые люди. Про Сашу почти не вспоминали, все успокаивали маму и бабушек. И бабушка Лида постоянно повторяла, что если ты никогда не нарушаешь правил движения, то обязательно найдется кто-то, кто их нарушит. Мама снова начинала плакать, бабуля гладила её по голове, как ребёнка, от этого становилось ещё хуже, и мама начинала рыдать. И в этой суматохе, суете, горе и ужасе прошло полгода. И никто не заметил, что маленький Сашенька превратился в серьёзного и почти взрослого человека. А мама, привыкшая во всём полагаться на мужа, приняла резкое взросление сына как должное. Она советовалась с Сашей о покупках, спрашивала, идет ли ей платье и даже, переходя улицу, не мама держала ребёнка за руку, а он крепко сжимал мамину ладонь, внимательно следя за дорогой.

Саша ходил в садик, где пользовался большим уважением как у одногруппников, так и у воспитательницы. И когда Сашеньке исполнилось четыре года, ребята в группе подарили имениннику книжки, игрушки, а лучшая подруга, Ирочка, принесла ему в маленькой корзинке настоящего щенка. В этот день в садике нарушился весь режим. Спать в группе никто не хотел. Сначала каждому надо было погладить или покормить пёсика, а потом все дружно придумывали ему имя. В итоге воспитательница с нянечкой тоже решили принять участие в поисках интересного имени для Сашиного подарка. Такие избитые имена как Тузик или Дружок отмели сразу. Пёсик был рыжим, но Рыжиком чаще называли котят, и от этого имени тоже отказались. А собачка, замученная вниманием, уснула и спала, несмотря на все усилия с ней пообщаться. И тогда кто-то из ребят предложил назвать собаку Соней. Нянечка сказала, что это очень подходящее имя, так как пёсик – девочка. Все очень обрадовались, и Саша согласился:

– Собаку назовём Соней.

Когда мама пришла забирать сына и увидела подарок в корзиночке, она сначала возмутилась. Но, видя счастливые глаза Саши, только чмокнула его в макушку.

Так в квартире появился новый жилец, вернее жилица – весёлая Соня. И маме даже не пришлось объяснять Сашеньке, что с собачкой надо гулять. Он всю дорогу до дома о чём-то сосредоточенно думал, а потом сказал:

– Соня же не сможет ходить в наш туалет. Она будет, как большая собака, ходить в туалет на улице.

И теперь утром и вечером Саша хватал собачку на руки, и они шли гулять.

Жизнь постепенно налаживалась. Мама почти не плакала, только иногда, поздно вечером, когда думала, что сын уже спит. Соня со всеми подружилась. Даже бабушки, которые часто приходили в гости, немного ревновали, если собачка запрыгивала на колени не к ним.

А потом случилось беда. На Соню на улице напала большая собака. Хозяева свою собаку сразу же оттащили, но она успела прокусить Соне лапу и ободрала весь бок. Маленькая собачка от боли и от страха потеряла сознание. Вокруг неё начала набираться лужица крови. Кто-то из взрослых, видя ужас в глазах Саши, сказал:

– Да брось ты её, всё равно не выживет.

Страшно испуганный и обезумевший от горя мальчик схватил раненную собаку и помчался домой. Он бежал, что было сил, и всё время кричал:

– Мама, помоги! Мамочка!

Саша начал колотить ногами в дверь, так как не мог ни позвонить, ни достать ключи, боясь сделать больно Соне. Мама резко распахнула дверь, увидела сына в крови и начала терять сознание. И тогда Саша заревел. Он плакал ужасно громко, совсем по-детски. И мама сразу пришла в себя. Впервые за последний год она почувствовала себя взрослой и ответственной за своего маленького сына. Она положила Соню на чистое полотенце, велела сыну принести телефон, вызвала ветеринарного врача. Обработала раны, как сказал доктор, дала попить, пришедшей в себя собаке. Потом приехал врач, сделал Соне укол, чем-то смазал раны. Соня уснула, и ветеринар ушёл. Мама взяла на руки грязного замученного сына, который снова начал хлюпать носом.

– Миленький мой, маленький мой, солнышко моё, – говорила мама, – ты мой и Сонин рыцарь.

Саша обнял маму за шею:

– Мамочка, давай, я буду защищать Соню, а ты – меня.

Дерево

В солнечный летний день эта странная пара представляла собой забавное зрелище. И все, кто проходил в парке мимо скамейки, на которой они сидели, невольно замедляли шаг и потом ещё несколько раз оглядывались. Одна пожилая женщина не выдержала и остановилась возле них:

– Извините, это ваш сынок?

– Угу, – хором ответила папа и малыш, продолжая заниматься своими делами и даже не взглянув на женщину.

Но та оказалась настойчивой:

– Вы ещё раз меня извините, но вам не кажется, что мальчику жарко в этой шапочке?

Молодой мужчина наконец оторвался от телефона, на котором что-то давно и очень быстро набирал, и внимательно взглянул на малыша. Мальчик лет четырёх-пяти был одет для тёплого летнего дня не совсем обычно: кроме шорт и рубашечки с коротким рукавом, его украшала почему-то вязаная шапочка с меховой оторочкой, очень плотно надвинутая до самых бровей. Молодой папаша, сведя брови к переносице, поинтересовался:

– Макс, тебе жарко?

– Неа, – немногословно сообщил малыш, продолжая настойчиво ловить котёнка с помощью огромного сачка на экране планшета. Потом добавил:

– Мама сказала, что на улице ветерок, наденьте что-то на голову.