Илька из Закустовки

– Давай, – кивнула она, вставая со стула, и вежливо попрощалась с бирюзовым пушистым Лэри, который вдобавок выдал ей ознакомительную рекламную брошюрку для поступающих с картой-путеводителем по академгородку.

Грета просияла и, ухватив Ильку за руку, заторопилась на выход. За ними, шустро перебирая коротенькими лапками, потопал Шуршегрем, не забыв еще раз окинуть взглядом через монокль осьминожистого морфа, на всякий случай.

Чтобы попасть в кабинет декана природного факультета, им пришлось опять спуститься на первый этаж и свернуть в боковой коридор, вдоль которого по одной стене располагались разноцветные двери, а по другой – большие окна с цветными витражными стеклами, изображающими символы факультетов. Из-за этого коридор был разделен падающим через стекла светом на цветные сектора и казался похожим на радугу.

– Красиво, да? – Гномка, тряся кудрями-пружинками, даже немного притормозила, давая Ильке полюбоваться зрелищем. – И не заблудишься ни за что. Нам вот сюда.

Она ткнула пальцем в кусочек коридора, залитый травянисто-зеленым светом. Дверь кабинета была обычная, темно-коричневая, в отличие от вычурной золотой и блестящей двери слева и лаконичной, белоснежной, словно наст зимой, двери справа. Зато сам кабинет, когда девушки, постучавшись и дождавшись мелодичного «войдите», оказались внутри, был далек от Илькиного представления о кабинетах. Даже Грема открыл рот и встопорщил иглы, подозрительно косясь по сторонам и настороженно принюхиваясь, поскольку создавалось стойкое ощущение, что они попали куда угодно, но не туда, куда шли.

Потолок терялся в переплетении ветвей, стен совершенно не было видно, за исключением кое-где проглядывающих сквозь растения книжных полок, а на полу вместо ковра лежал толстый слой ярких опавших листьев, почти как в Илькином секретном убежище дома в Закустовке.

Грета, выпустив руку золовки, уверенно направилась вглубь чудного кабинета, а Ильку отвлек метаршигл, обнаруживший в свой монокль что-то интересное.

«Смотри, вон там, да не туда смотришь! Вон под тем кустиком из-под листьев торчит блестяшка. Видишь? – Когтистая лапка тыкала куда-то в ворох листвы под куст, цветущий крупными голубыми цветами в форме зубчатых конусов. – Вот слепая тетеря!»

Фыркнув на хозяйку, Шуршегрем решительно сунулся под нужный куст и выудил из-под него резной, деревянный, блестящий лаком ключ. Только вот продемонстрировать находку во всей красе не успел.

Ближайшие воронки цветов колыхнули зубчиками, и из них в любопытного колючку выстрелили клейкие, как паутина, ярко-зеленые нити, растекаясь по иглам и склеивая их в прочную корку.

Грема громко и обиженно завизжал, не забыв при этом все же сунуть честно добытое за щеку, а Илька, не вспомнив о собственной безопасности, кинулась спасать питомца и тоже попала под раздачу липких, застывающих на ней струек из безобидных с виду цветочков. По всему заросшему растениями кабинету раздалась резкая, тревожная птичья трель, на которую тут же отреагировал тот самый мелодичный женский голос, разрешивший им войти.

– Грета! Ну как можно оставить без присмотра кого-то из Лисовских, даже если это не близнецы?!

Глава 5. О неприятностях

Из глубины растительных дебрей кабинета к парочке покрытых зеленой коркой застывшего сока неизвестного Ильке растения стремительно выбежала его хозяйка, златоволосая стройная эльфийка в мешковатом комбинезоне цвета хаки с кучей туго набитых кармашков. На ногах у нее были коричневые высокие сапожки без каблука, а изящные, выпачканные землей и покрытые мелкими ссадинками руки крепко сжимали ручку тяпки-рыхлилки.

Волосы, забранные в небрежный пучок, вместо ленточки обвивала лиана, кончик которой вертелся и поводил из стороны в сторону пучком листиков, словно диковинная змейка.

Виолетта Дифинбахиевна Франз была дамой замужней и серьезной, что по ее юному, как у большинства эльфиек, виду и небрежности в одежде сказать было трудно.

В этот момент Грема не нашел ничего лучше, чем сварливо разворчаться, обвиняя всех и вся, кроме себя любимого, в своих бедах. На его счастье и к огромному облегчению Ильки, слышала весь этот метаршигловский бред только она одна.

«Заманили в какие-то кустища вместо приличного кабинетика, залили гадостью и еще с тяпкой кидаются, – нудно забубнил он, увидев эльфийку. – Надо было идти к артефакторам сразу. А тут того и гляди станешь компостной кучкой для этих дурацких цветочков, не успеешь и глазом моргнуть, хоть с моноклем, хоть без него. И артефакт дали бракованный, дурацкий куст ничем опасным не светился, я смотрел!»

Будучи деканом природников, Виолетта Дифинбахиевна моментально оценила ситуацию: напуганная худенькая девушка с зелеными «соплями» на длинных волосах и милом платьице в цветочек пыталась оттащить от зубчаронки полевой своего питомца и почистить его слипшиеся коркой длинные иглы.

Девушка Виолетте понравилась, и то, как она заботилась о колючем, раздраженно фырчащем звере, ей тоже пришлось по душе.

«Хоть и из Лисовских, но ответственная. Не убежала с "места преступления" и приятеля своего не бросила», – одобрительно подумала эльфийка, но тут подоспела пыхтящая, как паровая машина, Грета, отставшая от бывшей преподавательницы, с пунцовыми от стыда за золовку щеками.

Гномка была вне себя и готова хоть сейчас задать Шуршегрему хорошую трепку, сразу поняв, кто виноват в этом происшествии.

– Тебя точно надо было сначала вести к Бяо и попросить, чтобы он запер тебя в боксе для особо заразных, – с ходу начала она отчитывать Шуршегрема, едва переведя дыхание. – А ты-то, Ильмарка, зачем за ним полезла? – всплескивая руками, укорила Грета сконфузившуюся Ильку. – Ну, зафиксировало его ненадолго, мы бы пришли и разобрались, а теперь еще и тебя очищать! Хорошо, на лицо не попало, а на волосах и платье так и останутся зеленые полосы! И на Греме останутся. Будет теперь как ягодный куст, зелено-розовый. Все пчелы и бабочки на него слетятся, даром что тот еще репейник с колючками.

Метаршигл зафыркал на гномку, а косясь на хозяйку, еще и жалобно поскуливал, демонстрируя обиду. Сама же Илька завороженно следила за лианой, выделывающей какие-то кульбиты над головой эльфийки. Расшалившееся растение получило легкий шлепок ладонью, а сама декан, жестом велев Грете замолчать, участливо спросила:

– Ты так зверюшек любишь? И растения? Это хорошо, но технику безопасности надо соблюдать, особенно если ничего про них не знаешь. Злого умысла или озорства, которым отличались твои братья, я от тебя не ощущаю.

Росток у нее в прическе быстро вытянулся и, метнувшись в сторону Ильки, погладил ее по щеке.

– Надо же, даже Лириске ты понравилась. – Эльфийка чуть улыбнулась. – Может, все не так уж и плохо. Если ты поступишь к нам, то зеленые пряди в волосах и зелень на твоем метаршигле исправят частично его нефакультетский розовый цвет, который по оттенку красного подходит боевикам, а не природникам. Знания помогут больше не попадать в такие ловушки. И зачем только твой питомец к зубчаронке полез? Она совершенно несъедобная, очень странно…

«Малиновый! Темно-малиновый! – Визг Гремы в голове ввинтился в мозг замершей в ступоре Ильки. – Мне еще зелени на моих чудных иголочках не хватало! Гадость какая! Не вздумай ей про ключ рассказать! Раз удивилась, зачем полез, значит, не ее вещь, не она прятала! Мы нашли – наша будет. А там и дверь найдем и, может, что полезное отыщем или даже прославимся! Вот пожалеет еще эта рыжая кучеряшка, что меня клумбой обозвала! Обещала пчел натравить! Илька, ты чего молчишь? Она пчелами командовать может? Спасай меня! Чисти уже и побежали отсюда, нам это природное точно не подходит! Мы тут не выживем, и у меня уже вся спина под иглами чешется! Я, похоже, уже превращаюсь в компост. А-а-а!»

Шуршегрем так заморочил Ильке голову своими воплями, что все, что она смогла, это принять из рук эльфийки тряпочку и бутылочку из темного стекла, чтобы почистить метаршигла. Липкая корка растительного сока прекрасно растворялась, но, как и обещала декан природников, оставляла на своем месте буровато-зеленые полосы и пятна, из-за чего иглы Гремы теперь выглядели весьма пестренько, а издалека его действительно можно было принять за ягодную болотную кочку.

Над самой Илькой поколдовала Виолетта Дифинбахиевна. Следы зелени на платье, как ни странно, вполне гармонично вплелись в цветочный узор на ткани, не испортив одежду, но вот светло-русые волосы выглядели ужасно – как будто на них проступили пятна плесени.

Декан Франз только беспомощно развела руками.

– Возможно, магическая окраска исправит, но к бытовичкам обращаться не советую. Девушки там все с характером, да и преподаватели у них тоже непростые. Природники на занятия с такими растительными экземплярами надевают специальную одежду. Жаль, что Манефа Ауховна с Габриэлем уехали вместе с Марией Спиридоновной погостить на фронтир к Базуркевичам, они бы что-нибудь придумали. Габриэль – потрясающий алхимик, а Манефа – зельевар от создателя. С Марией Спиридоновной вы же вроде знакомы, она у вас как-то гостила проездом? Или ты тогда была слишком маленькой? – поинтересовалась у Ильмары эльфийка.

В голове у Ильки промелькнули воспоминания о невысокой полной женщине с чудесными крыльями, парочке фей-сладкоежек и серьезном мужчине со странными книгами в ярких обложках, который разрешил ей пощупать клыки у себя во рту. Она еще тогда заявила, сидя у него на коленях, что у ее папы клыки-то побольше будут, и дяденька весело смеялся.

– Помню, – ответила она на вопрос. – Это тетенька с крыльями и двумя феями. С ними еще был дяденька с клыками.

Про других членов того путешествия к ледяной ведьме Илька не знала, поскольку те остановились в трактире дядьки Рысека, так что в доме Лисовских она с ними не сталкивалась.

– Дяденька с клыками? Это профессор Кронов Генрих Викторианович. Он где-то в академии, возможно, даже вспомнит тебя, у него хорошая память, – улыбнулась Виолетта.

Честно говоря, Ильке не очень хотелось, чтобы вспомнил. Это малышке тогда было наплевать, что она заглядывает в чужой рот, ей просто было интересно, а взрослой девушке было сейчас жутко неловко встретить этого дяденьку, который в академии целый профессор и преподаватель.

Между тем за разговором эльфийка уже увела их в другую часть кабинета, усадила на моховом диванчике и, словно танцуя, касалась то Ильки, то Гремы разными прутиками, цветущими ветками или бутонами. Илька завороженно наблюдала, как меняют цвет прутики, вянет веточка, покрываясь лишайником, облетевший цветок завязывается семенной коробочкой, которая начинает светиться. Грема настороженно косился и фыркал, Грета конспектировала происходящее, а декан, чуть хмурясь, что-то шептала под нос и, меняя природные материалы, повторяла свой необыкновенный танец.

– Очень, очень странно, – в итоге, сев на оплетенный шелестящим вьюнком с серебристыми соцветиями стул, покачала она головой. – В твоем даре есть нити непонятной магии, которую я не могу определить, никогда с таким не сталкивалась. Вам точно нужно к профессору Бяо. А еще хорошо бы пообщаться с Мальвой, она все-таки фея, хоть и цветочная, да еще и артефактор неплохой, вдруг что подскажет. Тем более Грета сказала, что вы на артефакторский факультет и так собирались, чтобы попробовать на вашем симпатяге ретранслятор речи. Было бы интересно поболтать с тобой, – с улыбкой обратилась она к Шуршегрему. – Мне почему-то кажется, что ты очень хороший собеседник.

Растаявший от неожиданного комплимента Грема чуть не открыл пасть, но вовремя вспомнил о заныканном за щеку таинственном ключике и только довольно сверкнул глазами.

«А она вроде ничего, умная, может, и ты такой станешь лет через сто, – сообщил он Ильке. – Природный факультет так-то неплох, огород наверняка есть, а значит, голодать не придется», – сделал метаршигл очередной гениальный вывод и тут же снова завел шарманку о посещении артефакторов, но Илька была неумолима.

– Грема, мы и так из-за тебя в гадость какую-то вляпались, потерпишь. Тем более не факт, что тебе эта штука подойдет, все же ты из фронтирской нечисти. Надо сначала разобраться с моим даром и твоими изменениями от этой магии.

Сколько бы ни ворчал метаршигл, хрустя сочными яблоками, которыми угостила его Виолетта Дифинбахиевна, но решено было все же отправиться к профессору Бяо. Тем более упомянутый целитель уже связывался с природницей и сообщил, что очень ждет обещанных посетителей в целительской лаборатории.

– Отлично. – Как всегда полная энтузиазма, рыжая Грета мячиком подскочила с диванчика. – У целителя Бяо вы точно задержитесь надолго, он очень дотошный во всем, что касается проверок здоровья и необычных способностей, так что я смогу вас оставить у него и разобраться со своими делами, а потом заберу вас и пойдем на артефакторский к профессору О'Валинтеру.

Гномка была довольна как никогда, поскольку если Ильмара не доставляла ей беспокойства, то вредный Шуршегрем был просто занозой в мягком месте с магнитом для неприятностей на кончике каждой своей иголки, поэтому таскать его с собой по важным для нее делам Грете не хотелось.

Целительская лаборатория, как, собственно, и весь медблок, кроме учебных аудиторий и кабинета декана, располагался в одноэтажной пристройке к главному зданию. Внутри все сияло белизной и стерильной чистотой, а развешанные по стенам картины со сценами врачевания и цветы в горшках, украшающие подоконники, красиво разбавляли интерьер яркими красочными пятнами.

Профессор Бяо был невысоким толстячком с желтой кожей, пучеглазым и большеротым, со смешной косичкой, стоящей торчком на лысой макушке. Грета, успев шепнуть, что раса профессора – фрогон, раскланялась с ним и тут же испарилась в только ей известном направлении.

Пучеглазый целитель с улыбкой выставил на отдельный столик кучу пробирочек в штативе и разложил на подносике странные приборы. Откровенно говоря, некоторые на вид были довольно жуткие – например, один, похожий на кусачки, только маленькие, или другой, словно игрушечный молоточек. Зачем они нужны, Илька не знала, но надеялась, что больно не будет. Какие-то приборчики, наоборот, завораживали, они мигали и переливались, а еще казались даже красивыми, как та колбочка, где плавали разноцветные шарики, меняющие цвет при столкновении друг с другом.

– Ну-с, молодые люди, – обратился к ним Бяо, – пожалуй, приступим. Начнем с вашего питомца, госпожа Лисовская, поскольку я думаю, что с ним будет попроще. У него ведь не надо определять магическую направленность, только отследить изменения в организме, вызванные влиянием вашего дара, и общую степень опасности для окружающих, как и психическую стабильность, что важно при нахождении на территории академгородка.

Шуршегрем заерзал, зашипел и попятился, уткнувшись попой в запертую дверь. Ему явно все услышанное не понравилось, и он решил не сдаваться без боя.