Колючая удача для Пуговкиной

Костя-кактус тяжело вздохнул.

Вот мало того, что с ним совершенно неприспособленная к походным условиям девица, так еще у него самого ни рук, ни ног, только тележка катается.

«У кота лапки, зверь сам прокормиться может, да и ночлег себе найдет, а вот Пуговкину надо как-то устраивать и кормить, а не то, не дай бог, заболеет, тогда вообще труба, – размышлял Костя. – Ее руки и мои знания – наша единственная надежда. Я ведь тоже, если что, сам себя не полью, да и неизвестно, что мне может еще понадобиться. Все же я не совсем кактус».

Он так задумался, что не заметил пропажи спутницы. Хотя ее ярко-красная футболка на фоне зелени должна была точно выделяться.

– Люда!!! – словно лось в брачный период, взревел он в панике на все джунгли.

– Ой, чегоу так орать, – недовольно дернул ухом задремавший на рюкзачке девушки кот. – Эти летучки ее за палец тяпнули, и все. Она их понимает теперь, и поушли они мыться. И они ей еду обещали.

Ежову очень хотелось кинуться за несносной блондинкой, но не очень хотелось опять нарваться на обвинения в подсматривании. И сделал он то, что было на данный момент ему доступно. На нервах наорал на кота:

– А ты почему с ними не пошел? А если с ней что случится, если она отравится или ногу где подвернет?! Разлегся здесь, дармоед!

Шавермур прищурился и нагло повернулся к психующему растению пушистым задом, укоризненно бросив через плечо:

– А ктоу тогда тебе все рассказал бы? И она обещала ничего не есть без твоегоу одобрения. Все принесет сюда. И от дармоеда слышу.

Борясь с желанием проехаться колесом по разложенному на травке роскошному хвосту, Костя все же взял себя в руки.

«И чего это я так вспылил? Ну, отошла Люда за кусты. Мало ли что ей надо, да и мыться не при мне же. Технику безопасности я ей обрисовал, надеюсь, хоть что-то усвоила. – Он успокоился и уже виновато и с благодарностью смотрел на кота. – Ведь если бы серый прохвост ушел с Пуговкиной, я бы тут даже не знал, в какой стороне искать! И чего я на него накинулся? На удивление рассудительное животное. Надо взять себя в руки, а то и правда не человек уже, а кактус какой-то с иголками врастопырку».

– Слышишь, Шавермур, вот вернется Людочка, и посмотрим, может, рыбы удастся наловить, я много способов знаю, – пытаясь успокоить свою совесть, сообщил он коту.

Тот заинтересованно обернулся и медленно потянулся, вставая.

– Рыба – это хорошоу. – Кот неспешно прошествовал к воде и, взобравшись на плоский камень у берега, принялся разглядывать видимых оттуда мелких водных обитателей. – Тоулько ты бы ей лежанку сделал лучше.

– Да как я сделаю-то? – опешил Ежов. – У меня рук нет! Я только и могу, что видеть да говорить!

– Еще ездить, – уточнил кот, – а может, магией и не такое смоужешь.

От этого вывода серого мурлыки мужчина мысленно отмахнулся, в магию даже после всего произошедшего он верил меньше, чем в свой опыт и навыки. Пока что Костя решил присмотреть место для ночлега, костра и растения для осуществления задуманного. И если место он нашел без труда, то со всем остальным возникли непредвиденные сложности. Флора здесь была незнакомая, и земной опыт напрочь буксовал, отказываясь приходить на помощь своему хозяину.

«Эта трескучая жгучка, или как там ее, прекрасно подошла бы для сигнализации вокруг лагеря, но как ее разложить? Есть ли у Пуговкиной в рюкзаке перчатки или что-то подходящее?» – размышлял над проблемой Константин.

Облюбованные им лианы были заподозрены в ядовитости, широкие листья, похожие на листья банана, тоже не вызывали доверия, и кактус нарезал в своей тележке круги около озера, жалея, что не потребовал оставить при себе одного паучка в качестве консультанта.

«Ничего! Ничего я не могу сделать без нее! – осознал свое бессилие он. – Что за вещи в рюкзаке, я не в курсе, рук у меня нет, и жужжалки тоже у Пуговкиной. Поздравляю, Ежов, ты лузер! Девчонка устроится тут и без твоей помощи, если что, а ты просто говорящий кактус!»

Пока Константин занимался самокопанием и клеймил себя неудачником, наша Люся стояла под прохладными струйками воды. Зубастые жучата оказались на диво ловкими и сообразительными товарищами. Наполненная доверху пятилитровая канистра для них была совершенно не в тягость, и после объяснений девушки они, чуть натужно гудя, висели над ней в воздухе, поливая довольную Пуговкину из горлышка емкости как из шланга.

– Вау! – Счастливая Люся, не рискнувшая, впрочем, снять белье, замотала мокрыми волосами, разбрызгивая вокруг мелкие капельки. – Хорошо-то как! Только вот полотенца-то у меня и нет. И что делать? Как теперь высохнуть?

Рассуждала она вслух, и паучки, с облегчением выронившие из лапок пустую канистру и отлетевшие подальше, чтобы не попасть под брызги от отряхивавшейся Пуговкиной, с недоумением облетели ее по кругу.

– Солныж-ж-жко высужшит, – пытались втолковать ей они.

– А одежду я как надену, мокрая? Вот почему нельзя фен намагичить какой-нибудь? – Люся расстроенно стояла около странной каменной арки, на расколотый выступ которой повесила футболку и джинсы. – Ноги-то я потом помою, а пока босиком, наверное, дойду аккуратно.

Она уже протянула руку, смирившись с натягиванием одежды на сырое белье и мокрое тело, когда ее отвлек вопрос любопытных жужжалок:

– А жшто такое ф-фен?

Об устройстве фена девушка, конечно, понятия не имела, чуть больше она могла рассказать о вентиляторе.

Паучки внимательно слушали, кивали, жужжали, потом попросили не пугаться, потому что им одним не справиться.

Пуговкина в надежде на магический фен обещала не пугаться, хотя, когда из зарослей вслед за знакомыми уже зубастиками вылетели насекомые размером с двухлитровую кастрюльку, она занервничала. Все же такая кастрюлька с восемью цепкими лапками и улыбкой голодного ротвейлера невольно бросала в дрожь. А таких прилетело аж четыре штуки, и все с приветливым широким оскалом на шестиглазых мордочках.

Взз и Бзз попросили девушку отойти от арки и постоять смирно минут пять. Решив, что страшного ничего не случится, а она увидит настоящую магию, Люся послушно шагнула к ним и замерла, вытянувшись в струнку, как солдат на плацу.

Четыре больших паука, гулко жужжа крыльями, полетели вокруг нее, как пузатые квадрокоптеры, выпуская лиловые искрящиеся нити магической паутины. Нити, наверченные петлями вокруг девушки, стали вращаться, образовывая миниатюрное торнадо с Пуговкиной в центре. Потом превратились в кружащийся туман, вызывая мурашки на голой коже теплым ветерком, и, взвившись вверх, рассеялись.

К Косте на поляну отчаянно ругающаяся Люся прибежала с одеждой в руках и по-прежнему в одном белье. И это сейчас девушку совершенно не смущало.

У Шавермура при виде ее глаза стали как царские монетки по пять рублей, а Ежов подавился вопросом «что случилось?» и гомерически заржал. Из карих глаз по зеленой кожице растения текли истерические слезы, мужчина нервно всхлипывал, подвывал, и если бы не был в горшке, то давно уже катался бы по земле от хохота.

Разозленная Люся замахнулась на наглый бесчувственный кактус штанами и в попытке хоть что-то объяснить выпалила:

– Хорошо, хоть белье у меня синтетическое!

От этого пытающийся успокоиться Костик опять заржал, опасно накренившись набекрень в своей тележке.

От магической сушки волосы Пуговкиной, и так презирающие все ее ухищрения по созданию нормальной прически, встали вокруг головы в форме одуванчика. Хорошего такого одуванчика сантиметров сорок в радиусе вокруг круглого личика.

Люся жутко напоминала Ежову льва Бонифация из старого советского мультика, тем более и фон из джунглей был подходящий. Единственное отличие было, пожалуй, в том, что знаменитый лев был брюнетом, ну и миленького белья со скромным бежевым кружевом он не носил, предпочитая полосатый купальный костюм.

– Ежов, ты мерзкий кактус! У меня вон что, а ты ржешь как конь!

Обиженная девушка натянула футболку, сгребла в охапку кота для успокоения нервов и, сунув себе под попу джинсы, уселась на плоский камень у озера.

В воде под нависающими кустами мелькнула большая темная тень.

Глава 7. Диалоги о рыбалке

– И ты туда же, предатель! – тоненько взвизгнула Пуговкина, когда когти Шавермура на ее коленях царапнули голую ногу. Она уже минут десять сидела надутая и почти задремала, как русалка, на своем камушке, иногда поглаживая кота.

Уставшая от всех событий и откровенно расстроенная поведением Кости, она, следя за бликами солнечных лучиков на воде, даже не заметила, как кот напрягся и уставился куда-то в темную глубину под нависающими над озером дальше вдоль берега кустами.

Сброшенный с коленей кот приглушенно и обиженно мявкнул, но оправдываться не стал. Даже дети знают, что выпускание когтей у котиков рефлекс и пушистик может даже во сне нечаянно оцарапать, а тут такая ситуация.

Шавермур со всех лап ломанулся к по-прежнему торчащему в своем горшке кактусу с вьющимися вокруг него паучками и даже не обратил внимания на лиловенький туманчик, оседающий у растения на макушке.

– Там рыба, – подвывая от предвкушения и плотоядно облизываясь, замяукал он. – Боульшая! Ты обещал!

Услышавшая это Люся вгляделась в воду, однако то ли смотреть она правильно не умела, то ли зрение у нее было неподходящее, но причины кошачьего энтузиазма девушка не разглядела. Зато стоило ей повернуться с открытым ртом, чтобы задать вопрос, как глаза у нее раскрылись до анимешных размеров, а рот распахнулся еще шире.