Я вижу звезды

–– Не Лед, а Дмитрий Маркович!

Ого! Таким я его не видела еще ни разу. Все его показательные выступления, давление и строгость – это ничто. Вот сейчас я его действительно испугалась. В кабинета стало словно темнее. Воздух сгустился. Кровник поднялся и уставился на демона.

–– Уже не первое нарушение от вас! И все равно надо ворваться ко мне в офис, распугать всех! Мое терпение не безгранично!

–– Не до манер, знаешь ли, когда твои люди в заточении, а я об этом узнаю только с утра!

Да, они стоят друг друга. А мне хотелось мимикрировать под стул.

–– Будешь сидеть с ними, Моратриель, если не научишься уважать нас! – Дима подался в его сторону, – это мой мир! Моя ответственность! И я не допущу здесь беззакония и беспредела.

Демон стоял вперившись в кровника. Его ноздри раздувались. Но, видимо, правда сегодня не на его стороне.

–– Тир, – смягчился маг, поднимая в примирительном жесте ладони, – я понимаю, что сама по себе ситуация крайне неприятная. Но твои ребята сами виноваты, честно. Давай ты сходишь, возьмешь себе и нам с Яной кофе, и мы все спокойно обсудим?

К счастью появилась набравшаяся храбрости секретарша, тоже, кстати, высокая блондинка, и сама предложила напитки. Кофе, кофе и чай для Димы. Демон сел в кресло для посетителей и вытянул ноги.

–– Дим, – он вздохнул, – ты пойми, я сам накажу их. Главное скажи, что натворили и я сразу разберусь со своими парнями.

–– Наказываю здесь только я, – удивительно мягко и спокойно ответил маг, – ты сам прекрасно понимаешь, насколько важна сейчас дисциплина и строгость. Закон един для всех, – он помедлил, – с ними все в порядке, сидят в подвале до выяснения обстоятельств. Если вскроются смягчающие – просто вернутся на Аквилон на годик и без последствий.

Зашла секретарша, принесла нам напитки, уточнила, нужно ли что-то еще. Получила отрицательный ответ. Одарила всех обворожительной улыбкой и удалилась. Ревность. Отчетливая ревность. Хоть что-то во мне от нормальной бабы осталось.

–– Я могу участвовать в расследовании?

–– Безусловно, – кивнул маг, – я тебе совершенно доверяю. Лояльность Земле и лично мне ты доказал и не единожды. Помимо клятвы, которую ты мне принес.

Демон улыбнулся. Это сразу смягчило его лицо. Теперь, даже несмотря на рога и жуткие алые глаза, он стал казаться даже с какой-то стороны симпатичным.

–– Яна, – вдруг обратился он ко мне, – вы впервые видите демона?

–– Да, – кивнула я.

–– Вы удивительно стойкая женщина, – наклонил голову тот, – впрочем, у Льда другой и не могло быть, – усмехнулся, – жаль, что наше знакомство началось не с той ноты. Надеюсь, продолжится оно более приятно для нас обоих.

Я растянула губы в вежливой улыбке и снова кивнула. Не знаю, что на это отвечать.

–– Я буду сопровождать Яну на осеннем балу, Тир. – Диме явно не понравилось что демон со мной заговорил.

–– Чудесная новость, Лед, – Моратриель явно крепкий орешек, – рад, что ты планируешь остепениться.

Глава 4. Чудеса

Он изучал мою спину. Губами, пальцами. Не торопился. Дима всегда умел сочетать в себе страсть и нежность. Но мне слишком хотелось спать, чтобы ему ответить. Это то самое чувство, когда несколько неудобно, что ты просто лежишь, вот только проснуться до конца не выходит. Маг что-то прошептал.

С ним хорошо. Несмотря ни на что. Пожалуй даже то, что я совершенно не выспалась, компенсировалось способом пробуждения. Повернулась, нашла его губы. Такие мягкие, теплые. Он знает, что я не люблю страстных поцелуев до утреннего умывания и чистки зубов. Но прикосновение… оно сводит с ума значительно больше, чем даже самые глубокие и страстные поцелуи, если оно вовремя.

–– Яаан, – он улыбнулся уголком губ, – может быть сегодня не пойдем на работу? М?

Конечно пойдем. Съемки. Это уж поинтереснее беготни за демонами, истинными полудохлыми магами, истинными живее всех живых магами с Крайны и прочими нарушителями закона и устоев моего родного мира.

Сначала я не очень понимала, зачем Диме кино, книги. Тем более, что загруженность и так у него на двести процентов, как и ответственность. Но теперь впереди всех бегу. Отдушина. Искусство – это возможность сказать всему миру то, что хотел бы услышать от мира сам. Искренне. Значительно более откровенно, чем самому себе. И для меня, как и для многих, это единственное спасение от раздирающей внутренности пустоты. Тишины. Темноты.

Я любовалась магом. А он задумчиво разглядывал содержимое гардеробной, стоя в дверях. Обнаженный. Он никогда не был совершенным. Обычный человек, пожалуй, ему не мешало бы немного скинуть жирок, совсем чуть-чуть. И все же Лед обезоруживающе красив. Крепкий, сильный, живой, настоящий. Глядя на него представляешь, как пальцы будут скользить по его коже, как он искренне будет на это реагировать. Ласкать в ответ. И это заводит.

Еле заметно пошевелился. Выбрал. Через минуту Дима вышел в достаточно мягких, но со стрелкой, брюках графитового цвета, кремовой футболке по фигуре. Разве ради этого стоило думать? Меня в целом поражает его внимание к одежде, деталям, впечатлению, которое он производит.

–– У тебя паспорт с собой? – дежурно уточнил Лед.

–– Да, вроде, – пожала плечами я, – должен быть в сумке. А что?

–– Надо заявление в ЗАГС подать. А то некрасиво как-то, даже по человеческим законам жить вместе не в браке.

Я, честно говоря, сразу и не поняла, что он имеет ввиду. Вот тебе и романтическое предложение руки и сердца. Он даже для приличия не задал вопрос.

–– Я против.

–– Другой реакции я и не ожидал, – улыбнулся, прижимая меня одной рукой к своему объемному боку маг, – но заявление понесем обязательно. И поженимся по всем правилам, соблюдая традиции.

–– И невеста с кляпом во рту? – расхохоталась я.

–– Ну, это уж тебе решать, – закатил глаза Лед, – но если понадобится, будут тебе и кляп, и армированный скотч, и цепи с кандалами.

Не шутит же. Надоело спорить. Я с особенно осуждающим видом достала паспорт из сумки и протянула его магу.

–– Признаться, – ухмыльнулся, – ожидал большего сопротивления.

–– Так не помогает же, – вздохнула, – это сопротивление.

–– И не поможет. В любви к тебе меня ничто не остановит.

Я на это только закатила глаза. Он – невозможный. Слишком страстный для меня, слишком сильный, умный, яркий. Все это перебор. Задумалась, уже сидя на пассажирском сидении его машины, какой же мужчина был бы для меня идеальным. Но воображение осталось глухо к моим призывом, рисуя картонную, неживую фигуру, аморфную, безликую, неспособную к существованию.

Сегодня по плану стоит много сцен. Режиссер торопится закончить. Сроки горят, а еще монтаж, продакшн, море всего. Так что не до душевных терзаний. Хотя, может быть так со мной и надо. Не спрашивая, за волосы и в пещеру. Я не способна на адекватные отношения, это же очевидно. Я бежала от мага с самого начала. Хотя, он был замечательный, красивый, заботливый, благополучный. А вот сейчас, когда действительно надо пригнуться и быстро уматывать, хотя бы попытаться, я смиряюсь. Поразительная хрень.

А мне еще нужно готовиться к экзаменам. Которые вот ума не приложу, что мне дадут. Лед долго расписывал преимущества. Но становиться полноценным членом этого подпольного общества выгодно мне ровно столько же, сколько и обмен сотни баксов на сотню долларов. Мне порой кажется, что все это нужно скорее для того, чтобы занять головы людей, не позволяя им скатываться в истерию. Которая, между прочим, логичная реакция на все эти потрясающие новости.

Сегодня мне особенно хотелось курить. Мы с коллегой, исполняющим второстепенную роль, вышли в специальное помещение с вытяжкой. Наверное, мне нужен был не столько сигаретный дым, сколько общение с людьми. Обычными, нормальными, на сто процентов уверенными в почве под ногами и в своей безопасности.

И я крутила в пальцах сигарету, разглядывая ее, тлеющий конец, дымок особой формы, извивающийся, стремящийся вверх. И слушала Николеньку. Он, увидев во мне благодарного слушателя, с особым удовольствием вещал. О несправедливых кастингах, грабительских контрактах, ушлых коллегах.

–– Яна!

Вот конечно, как же иначе. Дима недоволен тем что я курю, по глазам вижу. Злится прямо. Ну ничего, публично не посмеет мне что-то высказывать.

–– Вы решили присоединиться, Дмитрий?

–– Пойдемте к режиссеру на минуту, – аж жилка на лбу вздулась. Ух, какие мы злобные!