Записки Марьванны Указкиной, или Пособие для начинающих педагогов

Мои эльфы-первоклассники («эльфы» – мягко сказано, моя тётушка называла их «спиногрызами»!) держали меня под неусыпным надзором. Восхищёнными глазами они следили за мной, как СПЕКТР за Джеймсом Бондом. Ничто не ускользало от их внимания:

– А что это у вас за пупырчатая штука на столе?

– А что это вы в чашку насыпали?

– А вот этот дяденька приходил, это ваш муж?

– А вы сегодня в других серёжках, вчерашние потеряли, что ли?

– А что вы в коридоре стоите, дежурите? А я рядом подежурю, можно?

Без телохранителей-дежурных шагу нельзя было ступить.

– А вы куда? А где Марьванна? Марьванна пропала!

И… апофеоз! Моё детское удивление котлетами на обед Нины Васильевны – ничто по сравнению с удивлением моих тогдашних первоклассников, что их Марьванна иногда (страшное дело!) скрывается за дверью, где написано «Туалет для сотрудников»!

Смешно и приятно про это вспоминать. Дети очень искренни. Намного искреннее взрослых. Так хочется сохранить эту чистоту и искренность подольше.

Как здорово, что мы, взрослые, интересны детям! Как здорово, что мы для них – прекрасные феи, отважные принцы и супергерои! Как жаль, что мы, взрослые, так быстро разочаровываем детей…

Не берите с меня пример!

В «лохматом» 1989-м в возрасте 19 юных лет стала я Марьванной, «учительницей первой моей». Стою на линейке 1 сентября вся такая взволнованная и в предвкушении. Держу в руке табличку «1 Д». Жду. Вокруг цветы, музыка, шум, суета, дети всех размеров, девчонки в белых фартуках (неужели я это застала, страшно подумать про свою древность), мальчишки в синей форме с, кажется, алюминиевыми пуговицами, родители и другие провожающие…

И все мимо меня чешут и сами в классы организуются. А я стою. Жду. Жизнь проходит, а моих первоклассников нет! Тут мне по плечу стучит дяденька в костюме и говорит:

– Девочка, у нас в школе нет 1 Д. Ты где эту табличку взяла?

– В..в..в учительской. Как 1 Д, я же…Ой… – пищу я.

– А ты как туда попала? Кто тебя пустил?!

– Т-т-так я же учитель.

– Учитель??? Какого класса?

– 1 Б.

– Так ты Марьванна, новенькая? Это тебя там потеряли, оказывается! Беги быстрей, а то народ в панике!

Я и побежала. Правда, это громко сказано. Протискиваясь сквозь плотную толпу школьного люда и бормоча «Пропустите учителя, пжалста», я пыталась найти промежуток между 1 А и 1 В. Потеряв пуговицу и причёску, как растрёпанный воробей, я встала в середине кучи первоклассников. Кто-то дергал за косичку соседку, кто-то падал, сломленный букетом гладиолусов, кто-то обречённо рыдал. Пока я осматривалась и сдувала упавшую чёлку, меня уже трясли родители:

– Девочка, а где учитель 1 Б, ты не знаешь?

И они тоже приняли меня за старшеклассницу! Выручила завуч, сказав, что эта девочка и есть Марьванна, учитель 1 Б. Мамы посмотрели на меня ошарашенно. Что они сказали при этом, я к счастью, не слышала, поскольку меня в числе новых учителей пригласили на высокое крыльцо школы для представления широкой публике.

Вместо публики от волнения и паники я видела только туманное, разноцветное и шумящее море. Море колыхалось и уже готово было меня поглотить, когда прозвенел Первый Звонок. Как несли первоклассницу с колокольчиком, как прошёл в школу 1 А класс, как за ним пошла я и мои дети – НЕ ПОМНЮ!

Помню только смутно, как я стояла перед первыми своими учениками в классе, смотрела на них, а они на меня. Кто из нас был больше напуган, сказать трудно. Подозреваю, что всё-таки я. Я единственная не предполагала до конца, что меня ждёт и что такое школа с той стороны учительского стола. Но об этом позже…

Вывод. Дорогие молодые коллеги! Не берите с меня пример. Знакомьтесь заранее с родителями ваших учеников, а главное – смотрите повнимательнее на таблички. И будет вам счастье!

Не берите с меня пример – 2

В бытность мою студенткой педучилища нас учили работать с шестилетками. Тогда в стране постепенно переходили на программу 1 – 4. Ключевая фраза обучения сводилась к: шестилетки маленькие, они такие зайчики, будьте с ними внимательны, ласковы и прочее ми-ми-ми.

Я, как прилежная девочка-студентка, с таким настроем и пришла к своим первым ученикам-шестилеткам. Как мне преподаватели в голову вложили, так и буду делать – нежно, ласково и ми-ми-ми.

Реальность проявила себя 3 сентября. Первые два дня народ ко мне присматривался, определяясь, что можно и чего нельзя. А я находилась в эйфории:

– Какие же вы молодцы, какие же вы умнички! А давайте, ребятки, напишем ещё одну строчку палочек!

И вдруг с галёрки лениво:

– А не буду я ничё писать! Надоело!

Опаньки! А у меня инструкций нет на такое развитие событий. Пробел в моём свежем педобразовании. Надо выкручиваться. Спрашиваю:

– Почему, Серёженька, не будешь? Устал?

– Да надоело мне! Всё бесит! Сиди, пиши, читай! Вот пришла тоже сопля командовать.

Я в ступоре. Не было такого в учебниках и лекциях. Была тишь да гладь, да Божья благодать: учитель глаголет, ученики прилежно внимают. Сделав вид, что не слышала, как меня обозвал малолетка (я же мудрее должна быть), я сказала:

– Сочувствую вам, Сергей. Только по суровым школьным правилам – что не успеете на уроке, доделываете дома в тройном размере без перерыва на мультики.

На Сергея, к моему удовлетворению, это произвело впечатление. Мультики по телику показывали нечасто. Со скрипом и вздохами о своей горькой судьбе Серёга строчку дописал. Но опыты по выведению Марьванны из себя в дальнейшем продолжил и даже с недолгим успехом.

Надо ли говорить, что «ми-ми-ми» потерпело крах и приказало долго жить? Правда, манеру «упал-отжался» я тоже до сих пор не освоила.

А ларчик просто открывался. Родители Сергея работали в этой же школе. Но напрасно я ждала поддержки от них, как от опытных коллег. На потуги молодого педагога привести их сыночка в норму они смотрели с ухмылкой: «Ну-ну, давай работай, раз назвалась груздем. А нам некогда, нам тоже чужих детей учить надо». Фраза про «соплю-командира» также была их производства.

Надо ли говорить, что 4 года Серёжа, будучи при светлом разуме, учился через пень-колоду?

Отсюда, молодые коллеги, вывод, проверенный и дальнейшей практикой. По возможности надо избегать учить детей своих коллег и знакомых. Вы в 98 % из 100 не будете для них и их детей Ольгой Семёновной или Петром Степановичем. Вы будете просто тётей Олей или дядей Петей, которые всегда (по дружбе, конечно!) войдут в положение, поймут и простят. Простят несделанные домашние работы, поймут регулярное отсутствие родителей на собраниях и т.д. Но зато вам НЕ простят отрицательных отметок, которые вы будете ставить, и НЕ поймут замечаний, которые вы будете делать их чаду. Отношения с коллегой или знакомым будут безнадёжно испорчены.

C'est la vie («такова жизнь», по-нашему). Плавали, знаем.

Не берите с меня пример – 3

Первый мой рабочий сентябрь был солнечным и радовал глаз. Бабье лето приглашало кинуть в топку все дела и бежать сливаться с природой. А низзя, Марьванна! Давай неси первоклашкам луч света в виде разумного, доброго, вечного и прекрати поглядывать в окошко. Первоклашки мои поглядывали туда же, пытаясь совместить несовместимое – необходимость сидеть на уроке и желание выкинуть портфель и скорее прокатиться на велике. Да за окном ещё детский сад гуляет, пищит и жизни бессовестно радуется.

А урок был очень важный. Мы учились писать букву «А» по-взрослому. Это вам, знаете ли, не на велике гонять по парку. Это – как Эверест покорять, это – как в омут с головой: не знаешь, что будет в соседнюю секунду. То ли ручка потечёт, то ли буква из строчки выпрыгнет, то ли криво получится – сплошные нервы! И вот нервы-то у одного пацана и не выдержали…

Стою у доски, пишу себе спокойно образец. Вдруг – бац! – грохот. Стул валяется, дверь настежь, а Петьки нет. Только слышно – топот по лестнице вниз. Мама родная, ребёнок сбежал! (Что характерно, опять не по учебнику.) Я срываюсь с места в карьер и за ним.

Засекаю на первом этаже сверкающие Петькины пятки. Охраны в школе тогда в помине не было. Нянечка моет пол. Я ору: