Озноб

– Пельмени ночью… – Пробормотала она в подушку, силясь справиться с голодными спазмами, раздиравшими ей желудок. – Очень здорово, нечего сказать.

– Нормального обеда ведь нет, – заметил тот. Это прозвучало, как скрытый упрек, и женщина, наконец, села. Откинув растрепавшиеся волосы со лба, она сердито взглянула на мужа:

– Когда же мне было готовить? А, ну конечно, ты ведь считаешь, что я потратила выходной на глупости!

– Давай, выпьем шампанского! – Огорошил ее Егор, протягивая руки и насильно завладевая ее пальцами. Крепко сжав их в ладонях, он примирительно заметил: – Все-таки, ты вернулась с победой, и больше не будем это обсуждать. Я же тебя знаю, все равно, сделаешь по-своему.

– Ты и этому учился пять лет в университете? – Засмеялась она, выбираясь из складок смятого одеяла. – Обязательно под конец мириться?

– Этому я научился за десять лет, живя с тобой, – серьезно ответил он, проводя пальцем по ее улыбающимся губам. – Потому что ты ни разу не разозлила меня всерьез!

Он сдержал слово, и за все время их позднего ужина ни разу не упомянул о заключенной ею сегодня странной сделке. Ирина была ему за это благодарна. Отпивая мелкими глотками ледяное шампанское, остро щиплющее язык, она пыталась справиться с глухой тревогой, возникшей после разговора с мужем, и убеждала себя, что для беспокойства нет никаких причин.

«И потом, я даже не внесла задатка, и всегда могу отказаться», – говорила она себе, прекрасно при этом понимая, что не откажется от переезда, даже если все друзья и родственники хором начнут ее отговаривать.

Глава 2

Объясняться с самой ближайшей родственницей, а именно, со старшей сестрой, ей пришлось уже на следующий день. Они с Егором все еще валялись в постели – именно так оба представляли себе идеальный воскресный отдых. Ирина радовалась тому, что ей не придется вновь созваниваться с агентом и колесить по всему Подмосковью, Егор, окончательно смирившийся с ее вчерашней сделкой, начинал находить в создавшемся положении выгодные моменты.

– Раз уж ты меня бросаешь, я имею полное моральное право устроить мальчишник, позвать университетских друзей, сто лет не виделись! Тебе наши разговоры все равно будут неинтересны, и потом, ты ни с кем не знакома…

– Конечно, зови! – она была довольна уже тем, что он больше не сердится. – Только постарайтесь не разгромить квартиру. Даже не буду спрашивать, как вы собираетесь развлекаться!

– Кто же тебе расскажет!

Он потянулся к жене с поцелуем, но та резко отстранила его, приподнявшись на локте и прислушиваясь:

– В дверь звонят?

– Кто? Показалось!

Но Ирина была права, звонок повторился. Набросив халат, она пошла открывать, и не очень удивилась, увидев на пороге сестру. Ольга явилась в сопровождении своих четырехгодовалых близнецов, и едва взглянув на мальчишек, Ирина поняла, что спокойное утро кончилось.

– Не разбудила? – Втолкнув детей в прихожую, Ольга сама захлопнула дверь, и принялась стягивать мокрую куртку: – Ну и зима, дождь пошел! Твой спит?

– Нет, но… Куда это вы так рано? – Ирина с трудом удерживала мальчишек, пытающихся прорваться в комнату, к телевизору, прямо в уличных ботинках. Мать, освободившись от куртки, ястребом набросилась на детей и несколькими натренированными рывками их раздела:

– Бегите, играйте!

Широким жестом отдав им на разграбление квартиру, она с озабоченным видом повернулась к сестре:

– Извини, не предупредила, но у тебя вчера весь вечер телефон был недоступен, дома сидел только Егор. Решила уж с утра не звонить, вдруг спите? Понимаешь, мне нужно увидеться с одним человеком, это насчет работы, нечто вроде неформального собеседования. Садик сегодня закрыт, оставить моих оболтусов негде… Не могу же я их дома запереть! Посидишь с ними часов до трех?

– А что, есть выбор?

Ирина не удержалась от недовольного замечания. Подобные дежурства были одной из причин, по которым задержалась работа над рукописью – и далеко не последней. Ольга часто просила о помощи, и Ирина не отказывала, понимая, что сестра находится в трудном положении. Та растила детей без мужа, родителей, которые могли бы ее поддержать, несколько лет, как не было в живых, единственной родственницей, на которую можно было рассчитывать, являлась Ирина. И тем не менее, у женщины все чаще возникало впечатление, что ею попросту пользуются, даже без особой нужды.

Ольга взглянула на нее с упреком:

– Слушай, я же не в парикмахерскую прошусь, и не на свидание с мужиком… Мне нужно это место, понимаешь! Я буду зарабатывать в два раза больше!

– Да иди, иди, я не отказываюсь, – взглянув на детей, успевших самостоятельно включить телевизор, Ирина отправилась на кухню, ставить чайник. Из спальни высунулся полуодетый Егор:

– Оля, ты? Опять на нас детей повесила, угадал?

– Всего на полдня! – Поспешила его утешить Ирина.

А Ольга, уязвленная таким явным отсутствием восторга на лице свояка, заметила:

– Вам это полезно, глядишь, своего завести решитесь! Это же стыд, одиннадцать лет живете, и до сих пор халтурите!

Егор, поморщившись, скрылся в спальне, а Ольга направилась на кухню, вслед за сестрой. Получив из ее рук чашку растворимого кофе, женщина повела носом:

– В самом деле, у вас до сих пор все, как у студентов! Даже не готовишь ему, как следует, и кофе у тебя из банки! Скажи спасибо, он все терпит!

– Каждый живет по-своему, – уклончиво ответила Ирина, задетая упреками, которые, впрочем, слышала не впервые. – А насчет детей, ты не права. Мы оба не против, просто до сих пор этого не случилось.

– Разреши спросить, вы обследовались? – Ольга замерла, обмакнув сухарик в кофе, заинтересовавшись щекотливой темой. – Вы здоровы? Бывает, что люди и не подозревают…

– Здоровы, – бросила сестра, отворачиваясь к плите. Она боялась, что на ее лице слишком ясно отражаются эмоции. Обследование, на которое она решилась больше года назад, закончилось ничем, точно так же, как и у Егора. Оба они были вполне способны иметь детей… Но почему-то, их не имели.

– Значит, вы просто не хотите ничего! – Авторитетно заметила Ольга, отправив, наконец, в рот размокший сухарик. – Бывает, что из-за этого не получается. Конечно, дети – это отрыв головы! Особенно такие, как мои, а когда их еще двое, а я одна… И все же, не представляю, как бы я без них жила! Прихожу вечером домой, тащу их подмышками из садика, усталая, голодная, еле на ногах держусь… Упаду на диван, лежу, себя жалею… А они с двух сторон прижмутся, как два котенка – сочувствуют!

– Еще кофе?

Ольга протянула чашку, в это время на кухню вошел Егор, волоча за собой упирающихся племянников:

– Вот бесенята, добрались до моего компьютера, хорошо, не взломали код! Ну-ка, сидите смирно, или я вас в зоопарк сдам! Или вот, с тетей Ирой в деревню на месяц поедете, будете в подвале сидеть!

– Какая деревня? – Заинтригованная Ольга усадила детей за стол и вручила им предусмотрительно заготовленное печенье. – Ир, ты куда-то едешь?

– Она сняла дом, на месяц, с условием, что никто из нас там не покажется! – Саркастически улыбаясь, заявил мужчина. Встретив укоризненный взгляд жены, он удивился: – Я что, исказил факты?

– Я вообще не хотела это больше обсуждать, – пробормотала Ирина.

Она предчувствовала бурную реакцию сестры, и не ошиблась. Та взвилась, как укушенная:

– Решила уехать, меня не предупредив?! Знаешь, так не делают, я же на тебя рассчитывала! Куда это, зачем? Егор, неужели правда, в деревню?!

– Правда, – опередив мужа, ответила Ирина. Она старалась говорить спокойно, но в ее голосе невольно звучал упрек. – Мне ведь тоже надо работать, а здесь я на части разрываюсь. Если не сдам книгу в срок, подведу огромный коллектив, она ведь стоит в плане на январь. Так что, ничего не поделаешь, до пятнадцатого января придется тебе обходиться своими силами.

– До… – Ольга запнулась, ошарашенная услышанной датой. – Целый месяц?! Это мне одной с ними мучиться на праздники?

Она справедливо полагала, что на Егора рассчитывать не стоит. Тот всегда относился к детям, как к помехе, и только терпел их присутствие. Мужчина, на мгновение задумавшись, кивнул:

– В самом деле, вот еще один плюс! Я здесь тоже от твоих бандитов отдохну, а то бы ты их обязательно притащила к нам за город!

– Эгоист! – В сердцах, бросила Ольга, и повернулась к сестре: – Это не розыгрыш, нет? Ты уезжаешь одна? А как же Новый Год, Рождество?