Никогда не заговаривайте с неизвестными

– Не стоит. Машина была возле метро «Автозаводская». Стекло разбито, магнитолу утащили, все поснимали, вплоть до ковриков. Ну, вообще все.

– Думаешь – она?

– Зачем ей коврики и «дворники»? Скорее, уличная шпана потрудилась. А она просто бросила там тачку и ушла.

– Ну, и фиг с ним, со стеклом, – утешал его Сергей. – Новое поставишь. Магнитолу жалко, но уж как-нибудь на новую разоришься. Долларов за шестьдесят купишь спокойно. Хотя бы и здесь! Главное – машина цела.

– Лучше бы она сгорела, – убито ответил Иван. – С плеч долой!

– Что ты болтаешь?

– К матери милиция приходила. Участковый и с ним еще какой-то тип. Спрашивали, где я, как меня найти. Мать, ясно, не знала. Я же ей не сообщаю, где живу. Это ментам не понравилось. Велели сразу, как я появлюсь, сообщить. Взяли координаты всей родни.

– А что они заявились? – Сергей тоже огляделся по сторонам. – Против нас ничего нет.

– Есть. Машина.

– Твоя, что ли?

– Да. Менты ее и нашли. Держись за стол, не падай! История простая. Предположительно из моей машины стреляли в одного типа. Мужик этот на телевидении работал, мать мне сказала где, но я уже не слушал. Понял? Заказное убийство – явное! И его сделали из моей «девяточки».

Помолчав, он добавил:

– Я должен найти Алию. Мы летим домой. Я завтра же. Ты – через день. И там мы не встречаемся. Ты меня понял?

Сергей поник:

– Я говорил, что эта поганка устроит веселую жизнь… Пока дело не кончится, работать мы не будем. А дальше что? За тобой теперь будут присматривать…

– Там видно будет.

…А на другое утро Иван, впервые за последний год, явился домой. Ключей у него давно уже не было. Он нажал кнопку звонка и не отпускал ее, пока мать не открыла.

– Ванюша, ты?! – Она почему-то испугалась, увидев его.

– Привет, мам. – Он суеверно переступил порог с правой ноги и чмокнул мать в жирную от ночного крема щеку. – Ой! Чем это ты мажешься?

– Заходи, заходи, – мать суетливо запирала дверь, прикладывала ладонь к губам, пугливо разглядывала сына. – Ты все-таки приехал… Есть будешь?

– Буду. – Иван чувствовал себя неловко в тесной прихожей. Ему почему-то казалось, что квартира стала меньше, чем была. Мебель какая-то неузнаваемая, и неприветливо смотрит большое зеркало на стене… И мать другая. Морщинистая, сутулая… Старая.

– Яичницу? – спрашивала та, все еще не сводя с него испуганных глаз.

– С помидорами, мам?

– Сделаю. С помидорами, со свеженькими… Как ты любил…

Глаза у нее налились влагой, а он сердито поправил:

– И до сих пор люблю. Не говори про меня, как про покойника.

– Это я так, прости… Давно тебя здесь не было. Я уже забыла, когда…

– Вот пришел же!

Мать гремела посудой, открывала воду, хлопала дверцей холодильника. Суетилась без толку, нервничала, все у нее валилось из рук. Она делала завтрак, а он, стоя у окна в тесной кухне, рассматривал двор, откинув занавеску. Знакомый двор, большой. Раньше напротив не было ничего, кроме пустыря. На этом пустыре они пацанами жгли костры, гоняли мяч, курили, присев на корточки и озираясь, не идет ли кто из взрослых… Хорошо тогда было, свободно. А теперь там стоят два новых высотных дома. Прежние дружки – где теперь они? Домовой, Ваньтяй, Косой? Теперь им всем за тридцать, здоровые мужики, женатые, наверное… И тополя во дворе подросли. А за углом его школа – желтая, облезшая. Вон виднеется ограда.

– Садись, кушай! – позвала его мать. – Только руки вымой.

Он усмехнулся:

– Ну, я же не маленький. Да, мам, я тебе привез кое-что, может, надо?

Он сбегал в коридор, расстегнул дорожную сумку, с трудом достал оттуда пухлый черный пакет. Резко запахло свежевыделанной овчиной.

– Дубленка, – пояснил он. – Ма, иди сюда. Погляди, примерь.

Но мать не обрадовалась, не стала благодарить. Она стояла на пороге кухни, бессильно опустив руки, глядя сквозь сына.

– Мам, ну ты что? – обиделся он. – В конце концов, могу я тебе что-то подарить?

– Ты мне часто что-нибудь дарил, – как-то безрадостно ответила она. – Никогда меня не забывал. Деньги приносил. Подарки привозил. Ванечка…

– Ну что?!

– Я всегда хотела спросить… Можно?

– Ну?! – Он раздраженно выпрямился, дубленка очень мешала.

– Ты… Кто?

– Тьфу ты! – разозлился он. – Человек я, мам! Твой сын! Чего тебе еще надо?! А?! Другая бы мать радовалась, ну, я не знаю – хоть бы спасибо сказала!

– Да я благодарна тебе, Ванюш, но…

– Чего – но?! Ну, чего ты все усложняешь?! Работаю я, понятно?! Ра-бо-таю!

Раньше у них тоже бывали такие объяснения. Мать никак не могла понять, откуда у ее сына деньги, чтобы менять машины, снимать квартиры, дарить ей подарки… Она пыталась задавать вопросы, но Иван всегда уходил от прямых ответов. Стоило ему повысить голос – и она сникала, отступала, и сцены кончались сами собой. Но теперь она не собиралась сдаваться:

– А кем ты работаешь? Кто ты по профессии?

– Мам! – поразился Иван. – Мне вот-вот тридцать стукнет! Работаю, зарабатываю! Тебе не все равно?

– Как мне может быть все равно?! – мать задохнулась от волнения. – Когда ты ушел из школы после восьмого класса, мне не было все равно! Когда ты попал в ту компанию, я тебя оттуда вытаскивала! Я тебя искала вечером на каких-то пустырях! Я в милицию бегала! Я…

Иван фальшиво поклонился ей в ноги:

– Спасибо! Спасибо, мам! За милицию спасибо! Вот спасибо, так спасибо!