Трудно допросить собственную душу

– Ты была не готова? – Анна чуть ожила от ее голоса. Было так радостно задать хоть один нормальный вопрос за все это безумное утро.

– Я подготовилась, но ты же знаешь, математичка меня не любит. Она решит, что я специально тебя попросила забрать меня…

– Ничего, напишешь потом.

– Потом я буду одна писать, а она будет следить, чтобы я не списывала, – грустно сказала девочка. – Это очень неудобно.

– Как, ты списываешь? – возмутилась мать. – Алиса, чтобы больше этого не было! Так ты ничего в жизни не добьешься.

– А ты, мама, списывала когда-нибудь? – Девочка сощурилась и подняла голову, глядя на мать. – Никогда-никогда?

Анна не ответила, только крепко сжала ручку дочери в своей руке. Ей было очень плохо и одновременно очень хорошо. На работу она сегодня пришла в обморочном состоянии, едва держась на ногах, и все это заметили. У нее даже не было сил, чтобы посмотреть в зеркало, увидеть свое лицо, от которого сотрудницы пришли в ужас. «Аня, что случилось? – спрашивали они почти хором. – Что-то с дочкой?» – «Нет, все в порядке, все нормально», – вяло отвечала она. «С мужем что-то?» – не отставали они. Этот вопрос ее убил. Она очень жалела, что позволила раньше всем узнать про ее новое замужество, выложила, дура, все, ничего не скрывая! Слишком долго она молча страдала, чтобы после беды не поделиться радостью. Кроме того, разве ей могло не льстить чувство превосходства перед молодой соперницей? Ведь она, Анна, победила. Отбила такого мужчину! Когда Олег внезапно начал ухаживать за ней, он несколько раз подвозил ее на работу, и его видели ее приятельницы. Все им восхищались, спрашивали, кто он такой. Сколько лет? Чем занимается? Как зовут? Женат? И она, послушная дурочка, отвечала честно на все вопросы, может быть, потому, что врать никогда не умела. Ей многие завидовали. «Такой мужчина! Красавец! Ну и что, что женат? Это уже не важно, все равно шикарный мужик… Молодец, Аня!» Теперь она понимала, что в этих похвалах была большая доля яда. Может быть, над нею даже посмеивались за спиной – такая праведница, и вдруг завела женатого любовника моложе себя! Больше всего ее волновало то, как относилась к этой истории одна ее сотрудница – та самая, которая и свела ее с Олегом, Анна знала, что дочь этой женщины дружила с ним и что первая жена Олега была подругой ее дочери. Агнесса Михайловна воспринимала все новости очень холодно. Эта маленькая, хрупкая, очень элегантная женщина, не расстававшаяся с высоченными каблуками и затемненными очками в оправе от Кардена, вообще была очень сдержанна – растормошить ее было трудно. По сравнению с ней Анна казалась просто глупой хохотушкой. Но известие, что Олег разводится, чтобы жениться на Анне, даже ее проняло. «Олег? – спросила она, снимая очки и глядя на Анну в упор. – Кто бы мог подумать… Я его почти не знаю, но Наташа рассказывала, что он был очень влюблен в свою жену. Значит, так?.. Это странно. А вообще, все они гроша ломаного не стоят!» И по этим словам Анна поняла, что Агнесса Михайловна не на ее стороне и что она-то точно не будет восхищаться ее браком. Кроме того, ее больно уязвили слова о влюбленности Олега в жену – он-то уверял, что женился случайно, по глупости, просто попалась смазливая девчонка, даже не особенно умная и красивая… А с Анной – совсем другое, тут глубокая страсть, полное родство душ, интересов, взглядов… Но расспрашивать Олега, настаивая на правде, она себе не позволила. Она была тогда слишком счастлива, слишком ошеломлена полным исполнением своих тайных желаний! Еще бы – ведь она влюбилась в него с первого взгляда. Теперь она была уверена в этом – как только он повернул к ней голову, посмотрел своими круглыми ласковыми, такими равнодушными глазами, она почувствовала странный удар в самое сердце – горячий, глухой, сладкий… Такого с нею не было никогда в жизни. Был муж. Она любила его по-своему, без рыданий, без ревности, без сумасшедшей страсти, без глупых выходок. Так они прожили вместе одиннадцать лет. Был грех – она изменила мужу один раз, когда ей было двадцать пять. Вспоминала об этом со стыдом и без всякой радости. Почему это сделала – не знала, предпочитала не думать. Во всяком случае, удовольствие было очень ниже среднего, а страх и стыд – куда выше… Именно тогда, семь лет назад, после глупой измены, она и поклялась себе – никогда ничего подобного, никогда в жизни! Это не стоит таких мук. Это грязь. Эти семь лет она считала себя уравновешенной женщиной, вполне зрелой, вполне сформировавшейся, довольной своей судьбой, своей семьей… Муж ее обожал, она это знала. И про себя – конечно, только про себя – признавалась себе, что он любит ее куда больше, чем она его. Она не была холодна в настоящем смысле этого слова – она просто была спокойна. Очень увлеченно работала, очень тяжело перенесла смерть матери и почти поголовный выезд своей родни в Германию, очень любила дочь – и это были три «очень» в ее ровной, устроенной жизни. Пока не появился Олег. Как люди влюбляются? Это всегда было для нее загадкой, ей даже казалось, что все, кто рассуждает о страстной мгновенной любви, врут. В мужа она не влюблялась, она просто привыкла к нему, ей было с ним хорошо. В того, другого, уж конечно, тоже. Но теперь она говорила себе, что именно та глупая измена в двадцать пять лет показывала, что чего-то ей недоставало в жизни, в семье, в самой себе, что она окажется способна на самые безумные поступки, если будет в них нужда. И вот – разве не безумием был тот осенний день, когда она стояла в том переулке, где он жил, на углу, как проститутка, замерзла страшно, от страха у нее дрожали ноги. Она ждала его. Хотя бы увидеть, пусть на миг. Он, наверное, не узнает ее, поздоровается в лучшем случае, когда она сделает шаг навстречу… Да и сможет ли она сделать этот шаг?! Он вышел. Анна поняла, что Олег заметил и узнал ее. Это уже было счастье. Только тогда она почувствовала, как страшно изголодалось ее сердце за все эти годы – изголодалось по нему, по его взглядам, по его любви! Он повел ее в кафе, она теперь не смогла бы показать в какое… Сидел напротив, перебирал ее пальцы в своей руке, грел их и говорил что-то – сейчас она уже не могла вспомнить что. Наверное, что-то удивительное. Она никогда не слышала ничего подобного, потому что у нее начали гореть щеки. А может быть, она просто сильно замерзла на ветру – было так холодно в тот удивительный день! Тогда она поняла, что пойдет на все, чтобы получить хоть часть его любви, хоть часть его самого. Как она выглядит, как скрывать все это от мужа и, главное, от дочери, как не показаться дурочкой Олегу – все это ее уже не волновало. Она его любила, в первый раз любила мужчину. Через несколько дней они вместе поднялись на третий этаж дома 10/14 по Большому Трехсвятительскому переулку. В его квартиру. Лизы, разумеется, дома не было. У Анны подгибались колени, но она шла, смело улыбаясь, вслед за Олегом, как будто уже не раз поднималась с мужчинами по лестницам их домов, входила в их квартиры, видела женскую обувь в прихожей, женский купальный халат в ванной… Олег провел ее прямо в спальню, набросился, не дав слова сказать, поправить волосы, осмотреться по сторонам… Раздел ее сам, очень быстро и умело – она наверняка запуталась бы, руки у нее дрожали, – уложил на постель, занялся ею, как занимаются работой – привычной, монотонной… Глаза она закрыла, испугалась, потом открыла их, увидела его близкое лицо, обожаемое лицо, виновато улыбнулась ему… «Чего я тогда испугалась? – вспоминала она, бредя с дочкой вверх по крутому переулку домой. – Да, было так страшно только чувствовать его, не видя лица… Я потому снова открыла глаза, хотя не могла смотреть на эту спальню. Почему у него не хватило деликатности отвести меня не на эту постель? Хотя… Куда же ему еще было меня вести? Я все слишком усложняю. О морали надо было думать раньше, когда я туда шла. Почему же я испугалась?»

Они с Алисой уже подошли к своему дому – девочка на два шага обогнала ее, шла легко, побрякивая безделушками, прицепленными к карману рюкзачка. Анна набрала код на двери подъезда, открыла тяжелую железную створку, пропустила Алису вперед и тут вспомнила. Когда она закрывала глаза, он был совершенно такой же, как ее любовник – тот самый, в двадцать пять лет.

– Мама, ты идешь или нет?

Голос дочери вывел ее из оцепенения, Анна шагнула следом в подъезд. Они поднялись в лифте, она отперла квартиру, предварительно осмотревшись по сторонам. Никого в подъезде не было. Анна заперла дверь, девочка исчезла в своей комнате. Телефон молчал. Анна подняла трубку, послушала гудки – работает. Ей почему-то казалось, что Олег позвонит еще раз. Она прошла на кухню, присела за стол. Только тут поняла, как страшно, смертельно устала. Вчера весь день металась, ночью не спала, с утра… Она болезненно поморщилась. Надо было совсем потерять надежду, чтобы пойти к этой девушке. Она опозорилась. Наверное, та сейчас смеется над нею. Муж пропал. Очень смешно. Первая жена может смеяться сколько угодно. Они поговорили вполне вежливо, но что таилось за этой вежливостью – Анна хорошо знает. Девушка красивая, очень красивая. Она просила, чтобы Анна позвонила ей, если Олег объявится. Олег сейчас приедет, звонить будет сложно. Если звонить, то сейчас. Анна боролась с собой. Она не хотела больше слышать голос той девушки, не могла его слышать. Да, Олег где-то пропадал этой ночью, но это дело только двоих – мужа и жены. А она подняла такую панику, обзвонила всех его знакомых, пошла к его первой жене… Он где-то пропадал, но сейчас вернется. Сказал: «Не думай дурного!» Она не думает. Он ее любит. Она знает, иначе он не развелся бы с девчонкой. Одно воспоминание по-прежнему мучило ее. Да, тогда в первый раз, в спальне, она испугалась, когда закрыла глаза. Что она почувствовала? Механику. Механический секс, гимнастика, технологический процесс… Его страстный взгляд, когда он ее раздевал, его горячие руки… И вдруг – такой холод. Нет, он сделал все, что полагалось делать мужчине в такой ситуации, выполнил задание. Она даже застонала, вспомнив это. Да, ей было очень больно. Но только когда она закрывала глаза. Стоило их открыть – она видела его, сходила с ума от счастья, все было так замечательно. И потом она никогда не закрывала глаз. Он гасил свет, когда они ложились в постель, и смотреть в общем-то было не на что. Но она все же не закрывала глаз.

На кухню пришла Алиса, попросила есть. Анна встала, достала из холодильника кастрюльку с тушеным мясом, стала механически чистить картошку. Алиса не уходила, отиралась рядом. Анне стало больно за дочь. Она совсем перестала уделять ей внимание. Раньше было не так. Раньше был еще Павел. Он возился с девочкой целыми днями, когда не был занят на работе. Дочь и отец были даже ближе, чем дочь и мать. Девочка была веселой, хотя немного застенчивой, всегда плохо сходилась с чужими. Вот и с переменой школы возникло столько проблем! Совсем рядом с домом была очень хорошая школа с углубленным изучением английского, но туда Алису не удалось устроить. Устроили ее в школу обычную, подальше от дома. Олег сам вызвался каждый день возить ее туда и обратно. Анна так надеялась, что эти ежедневные поездки сблизят их! Но Алиса по-прежнему держала себя как чужая в доме – сразу уходила в свою комнату, не разговаривала с Олегом, разве что отвечала на его вопросы, чтобы не быть грубой. И от матери совсем отдалилась. В присутствии Олега слова из нее не вытянешь. Нет, Алиса не упрекает мать, ничего ей не говорит, не говорит даже, скучает по отцу или нет… Она просто молчит, сидит у себя в комнате, а у Анны болит за нее сердце. Вот и сейчас, когда Алиса стояла рядом, Анна ощутила такое острое чувство вины, что против своей воли спросила:

– Тебе что, совсем тут плохо?

Удивленный взгляд серых глаз, какой-то дымчатый взгляд с затуманенным выражением. Не поймешь, что в этих глазах. Ответ: «Нет».

– Тогда почему ты как в воду опущенная? – спросила Анна, снова принимаясь за картошку. Девочка вдруг ответила, глядя в пол:

– А ты тоже, мама.

– Не обращай на меня внимания, у меня неприятности на работе, – соврала Анна.

– Нет. – Девочка говорила очень уверенно, хотя боязливо. – Наверное, ты из-за него переживаешь?

– Глупости, – сухо ответила Анна. – Он скоро приедет.

– Откуда ты знаешь?

– Он мне позвонил на работу.

– И поэтому мы теперь дома? – Снова этот странный, дымчатый взгляд. – Он что, потребовал, чтобы мы приехали?

– Алиса, не говори глупостей, – не выдержала Анна. – Иди к себе в комнату, я сейчас приготовлю обед.

– Мне уже не хочется, – ответила девочка, повернулась и быстро вышла из кухни. Анна в сердцах бросила картошку в раковину, вытерла руки. Конечно, глупо было думать, что девочка ничего не поймет. Она не любит Олега. Может быть, даже ненавидит его, человека, который отнял у нее отца. Как проникнуть в чувства ребенка? Особенно такого ребенка, которому некому довериться? Который молчит. «Она меня считает предательницей, – поняла Анна. – И она права по-своему. Только как тяжело ей объяснить, почему я сделала такое… Ужасно, что мы так отдаляемся. Ужасно».

Она и раньше много раз задавала себе вопрос – стоит ли ее любовь таких жертв? Предать сразу двух людей, переменить, поломать всю жизнь – ради чего? Но ответ был очень прост – она не могла жить без Олега.

Посмотрела на часы. Как жаль, что забыла спросить его, откуда он звонит! Он должен скоро приехать. Наверное, захочет есть. Она и бросилась-то домой затем, чтобы приготовить ему обед. Он еще что-то говорил насчет того, чтобы она не выходила из квартиры, никого не пускала… Она не приняла его слова всерьез – он говорил так грубо, наверняка что-то преувеличивал. Тогда не приняла, а теперь ей вдруг снова стало страшно. Его все не было, хотя он уже должен был звонить в дверь, входить в квартиру, все ей объяснить… Он ведь обещал все объяснить! Как она обрадовалась, когда услышала его голос! Едва не упала с трубкой в руке, оперлась на стол, почему-то попыталась сразу выяснить, что случилось… Не надо было набрасываться на него, тем более по телефону. Ее слышали коллеги. Теперь они получат материал для сплетен. Пускай, только бы он скорее вернулся!

Зазвонил телефон. Анна бросилась к нему, схватила трубку. Услышала неуверенный женский голос: «Алло?»

– Кто это? – испуганно спросила Анна. Ей пришло в голову, что звонят с работы, хотя она отпросилась, все знали, что ей стало плохо и она поехала домой.

– Простите, это Анна?

– Да… – Она вдруг узнала голос, хотя телефон его немного искажал.

– Это вы, Лиза? Что случилось?

– Я… Нет, ничего, просто я хотела узнать, не вы ли мне звоните?

– Я вам не звонила.

– Да? Странно… Все утро после вашего ухода звонит телефон, как только я беру трубку, все срывается. Молчание и гудки. Вы ведь обещали мне позвонить, если что-то узнаете… О нем. Ну, я и подумала, что вы не можете мне дозвониться.

– Нет, это не я вам звоню, – суховато ответила Анна. – Кстати, все в порядке. Можете больше не беспокоиться.

– Он нашелся? – Голос у Лизы сорвался, она не совладала с собой. – Правда? Он… дома?

– Пока нет, но сейчас будет. Спасибо вам за утренний разговор.

Это прозвучало как намек на прекращение всяких отношений. Яснее выразиться Анна не могла – не говорить же девушке «Не смей сюда звонить!» после того, как она сама пришла к ней этим утром! Анна обязательно так бы и сказала, если бы не отрезала себе этот путь. Сейчас она была вынуждена говорить вежливо.

Лиза, судя по всему, прекрасно поняла ее тон. Ответила коротко:

– Спасибо, всего хорошего. – И повесила трубку.

«Бедная девочка, – подумала Анна, на миг смягчившись. – У нее все же не хватило терпения, позвонила сюда. Совсем ребенок! Надеюсь, больше она звонить не будет. Олег сейчас будет здесь! Ну где же он?!»

По времени что-то не сходилось. Даже если предположить, что он звонил из Подмосковья, тогда все равно уже должен был быть здесь! Анна нервничала, высчитывала время его приезда, даже в карту области заглянула. Ничем ей карта не помогла – Олега не было. Она сидела в столовой, чтобы быть поближе к двери, когда он позвонит. А собственно, почему позвонит? Наверное, сам откроет дверь. Она ведь вовсе не обещала ему, что уедет с работы и будет ждать его здесь. Он удивится, когда увидит ее… Он уже много раз удивлялся, когда ей приходилось доказывать свою любовь. Почему он удивлялся? Разве он не понимал, что она на самом деле его любит? Что там было сегодня, что ей вспомнилось?.. Ах да. Конечно. Его лицо, когда она открыла глаза. Тогда, в постели с ним, в первый раз. Любимое лицо, необходимое, как вода и воздух, такое необходимое. Равнодушное любимое лицо. «Я думаю об этом, потому что его до сих пор нет, – сказала себе Анна. – Сейчас он приедет. Я занимаюсь глупостями. Я просто очень устала».

Зазвонил телефон, она в первый миг перепутала – подумала, звонят в дверь. Уже подходя к телефону, почувствовала разочарование – наверняка звонит он, чтобы сказать, что задержался где-то… Конечно, иначе нельзя объяснить, почему он до сих пор не приехал. Анна взяла трубку. Соединение произошло, но в трубке молчали. Она могла поклясться, что слышит там чье-то дыхание.

– Это ты? – тихо спросила она. Тихо – чтобы не услышала Алиса. Ответа не последовало. Анна повторила вопрос погромче, а потом, вдруг испугавшись, почти прокричала: – Кто говорит?

Вопрос был бессмысленный, потому что тот, кто ей звонил, как раз молчал. Но спрашивать «Кто молчит?» было как-то глупо. Анна положила трубку.

Звонок повторился через полчаса – минута в минуту. Она отметила это, потому что все время смотрела на часы. Теперь она сидела в кабинете Олега, сама не зная почему. Ей было страшно, и время ползло так медленно! Когда телефон зазвонил снова, она уже знала, что ничего не услышит. Почему знала? Тот, в трубке, молчал упорно, явно не собираясь вступать в разговор. «Это Олег, – попробовала она успокоиться. – Он просто не может дозвониться, что тут такого? Он меня слышит, а я его нет. Откуда он звонит?» Но это были пустые слова утешения, которые она не стала бы слушать ни от кого, кроме самой себя.

Алиса вышла из своей комнаты, угрюмо постояла в коридоре, следя за матерью. Анна поймала ее взгляд, ей подумалось, как страшно она должна выглядеть после этих тревог и бессонной ночи, да еще эти звонки…

– Ну что тебе? – спросила она дочь. Губы у нее дрожали. Она почему-то пригладила волосы.

– Мам, а что происходит? – спросила та очень серьезно, как-то по-взрослому.

– Ничего. Иди к себе.

– Можно я пойду погулять? – спросила вдруг Алиса. Анна даже не сразу поняла, что было такого необычного в ее вопросе, догадалась мгновение спустя. Они жили здесь недолго, всего пару месяцев, но никогда, никогда Алиса не изъявляла желания погулять. У нее тут просто не было подруг, все они остались в Митино, там, где вся семья жила раньше.