Запасной выход

– А ты не знал? Она и к тебе собиралась, чтобы узнать, разбежались мы или нет.

– Ты проговорилась?

– Она сама догадывается. Это нелегко скрыть.

Женя вздохнул и еще раз извинился – видимо, заведующая окончательно потеряла терпение.

– Послушай, Надя, – быстро произнес он. – Сиди дома, никуда не выходи. И если будут звонить, трубку не бери!

– Но почему?

– Я приеду, и мы все обсудим, – отрезал он. – Дождись меня, слышишь?

– Да что обсудим? – удивилась я, но он первый повесил трубку. Перезвонить я не решилась, во второй раз его точно не пригласили бы к телефону.

– Черт! – сказала я, неизвестно кому, и стукнула кулаком по дивану. Что-то больно кольнуло меня в ребро ладони. Я обнаружила, что ударила прямо по большой часовой стрелке – красивой узорной стрелке, которая когда-то отмеряла минуты. На коже выступила бусинка крови, я машинально ее слизнула. Совсем как в детстве, когда ненавидишь йод, перекись и пластырь и думаешь, что никогда не станешь взрослым. Время мне отомстило.

Я так и не нарядила в тот вечер свою еловую ветку. У меня все из рук валилось после этого разговора. Я только поставила ее в воду, в большую керамическую вазу, и через некоторое время меня стали пугать сухие, отчетливые щелчки. Это, чешуйка за чешуйкой, в тепле стали раскрываться шишки.

Поужинала я всухомятку, готовить не хотелось. Потом сварила себе кофе, поставила первый попавшийся под руку диск из Жениной коллекции. И тут же выключила музыку. Я чувствовала себя такой же потерянной, как и в первые дни исчезновения Жени. А может быть, еще хуже. Да, теперь мы общаемся… Но я все меньше его узнаю. Я перестала его понимать, а он отказывается давать объяснения. Это было ужасно. Уж лучше бы я не ходила в музыкальный магазин, не звонила Ивану. В конце концов, я бы как-нибудь перетерпела все это. Я бы справилась…

Я не отнеслась слишком серьезно к запрету Жени выходить из дома и не брать трубку. Скорее всего, он все преувеличил и всерьез решил, что у милиции будут ко мне какие-то претензии. Можно было даже радоваться, что Женя так за меня испугался…

Но радоваться почему-то не хотелось. Конечно, я никуда в тот вечер не пошла – незачем было. А трубку не брала по очень простой причине – мне никто не звонил. Ни одна живая душа. Даже Шурочка – хотя она так и не переговорила с братом. Впрочем, она на меня обиделась. Своим родителям я звонила вчера. Мама спрашивала меня, как мы с Женей собираемся встречать Новый год. Приглашала прийти к ним хотя бы ненадолго. Я ответила, что сама еще не знаю, как все сложится. Кстати, своей маме я тоже ничего не рассказала. Не хотелось выслушивать упреки и соболезнования перед Новым годом. Не хотелось, чтобы меня жалели.

Я бродила по квартире как неприкаянная и не знала, за что взяться. Дел по хозяйству за последние дни накопилось немало, но мне не хотелось ни стирать, ни прибираться. Мне хотелось только, чтобы он наконец приехал. Ведь Женя ясно сказал дождаться его! Вот только не уточнил, к какому часу его ждать.

В тот вечер он так и не приехал. А ранним утром следующего дня я проснулась от громкой музыки у соседей. Немного полежала, не включая света, и чертыхнулась – неужели обязательно начинать праздник в такое дикое время? Сняла с полки будильник, разглядела стрелки. С ума сойти, всего начало восьмого! Но судя по многочисленным шумам, весь дом уже был на ногах. Значит, и мне заснуть не удастся. Слышимость здесь была просто безобразная, я слышала даже, как храпит во сне сосед.

Что ж, придется вставать. Я накинула халат, сунула ноги в теплые тапочки из искусственного меха. Они изображали тигрят, это был подарок Шурочки на мой прошлый день рождения. Ведь по году я Тигр. В этих смешных тапочках я отправилась умываться и только в ванной, уже почистив зубы, вдруг поняла, что, проходя через прихожую, видела свет на кухне. Он пробивался сквозь толстое желтое стекло в двери. Неужели я его не выключила, когда ложилась?

– Доброе утро, – измученным голосом произнес Женя, поднимая голову со сложенных на столе рук. Глаза у него покраснели, светлые волосы растрепались и торчали вихрами. Я прислонилась к дверному косяку.

– У тебя кончился кофе, – сказал он, видя, что я не двигаюсь с места.

– Знаю, – мне наконец удалось поверить, что он вернулся. – Вчера сварила последнюю порцию. Но у меня еще есть чай.

Он поморщился, давая понять, что чай – это не то, что ему нужно. Потом раскрыл стоявший у ножки стола пакет и достал оттуда, как из мешка Деда Мороза, бутылку коньяка, шоколадные конфеты, копченый рулет и пакет мандаринов. Прямо продуктовый заказ (с небольшими поправками на современный выбор продуктов). Такие заказы мои родители получали к Новому году на своем предприятии. Я до сих пор помню, какие давали конфеты и как пахли те три-четыре мандаринки, которые входили в набор. Этот запах ледяных, принесенных с мороза мандаринов навсегда остался для меня связанным с новогодней елкой.

– Давай выпьем, – сказал он, разложив на стол все это богатство.

– С утра? – поинтересовалась я. – Раньше у тебя не было таких привычек.

Он попросил достать рюмки и не разводить демагогию. Я послушалась. Коньяк оказался превосходным – довольно мягким, душистым, чуть обжигающим. Я сразу избавилась от последних остатков сонливости. Да и пора было – музыка у соседей уже гремела вовсю. Видимо, они решили увеличивать громкость с каждым часом, приближающим их к Новому году. Что же будет в полночь?

– Ты, как я понимаю, пришел в гости? – осторожно поинтересовалась я, когда он придвинул мне конфеты.

– Надя, я пока не могу тут жить, – не глядя на меня, произнес он. – Но потом обязательно сделаю так, что мы опять будем вместе.

– Если ты этого хочешь, так и будет, – как можно спокойней ответила я. – Потому что я тоже этого хочу.

Он выпил еще. Наверное, Женя пришел совсем недавно, потому что, когда я коснулась его руки, пальцы у него были совсем ледяные после улицы.

– Ты давно тут сидишь? – спросила я. – Почему ты меня не разбудил?

Вместо ответа он налил мне еще одну рюмку. Я отодвинула ее:

– Больше не хочу. До полуночи у нас еще будет время напиться.

– Но я не смогу остаться до полуночи.

Он по-прежнему не встречался со мной взглядом. А я… Я могла собой гордиться. За эти дни я научилась сносить удары. Если не ждешь ничего хорошего, то перестаешь удивляться плохому. Я и бровью не двинула, когда услышала его заявление. В общем-то я давно поняла, что у него подобралась другая компания на Новый год.

– Если позвонит твоя сестра или мама, что я им скажу? – спросила я, отворачиваясь к плите и беря спички. – Посоветуй, что соврать. Где мы, по легенде, проводим эту ночь?

Он разогнал дым моей сигареты:

– Шура не позвонит.

– Почему?

– Я вчера вечером к ним ездил и все уладил. Они заранее передают тебе свои поздравления… И беспокоить тебя больше не будут.

– И все-таки, что ты им соврал?

Наконец мне удалось поймать его взгляд. Глаза у него были… Какие-то больные. Но может быть, вторая рюмка просто оказалась лишней.

– Я сказал, что мы на несколько дней уезжаем кататься на лыжах, – без улыбки пояснил Женя. – По горящим путевкам.

Я засмеялась, представив себе Шурочкино удивление. Ладно, она вполне могла не знать, что я равнодушна к зимним видам спорта, но уж о своем брате она знала все!

– Как же она тебе поверила? – удивилась я. – Ты же, как школу окончил, на лыжи больше не вставал, сам говорил!

– Мы и поедем туда учиться, – хладнокровно возразил Женя. – И вообще не переживай. Это не твоя головная боль. Кстати…

Он сделал паузу, которая тянулась до тех пор, пока моя сигарета не дотлела до фильтра. Наконец я раздавила окурок, встала, приоткрыла форточку. На улице оказалось на удивление тепло. Я даже слышала, как капает с крыши. Новый год и оттепель…

– Я ведь пришел поговорить о другом, – сказал он наконец.

Я обернулась, а он, столкнувшись со мной взглядом, быстро отвел глаза в сторону. Интересная у него появилась манера. Раньше он столько не суетился.

– Скажи, тебе не звонили из милиции? – спросил он.

Я пожала плечами:

– Ты же запретил мне брать трубку.

– Значит, кто-то звонил?