Девушка вернулась на кухню, подала гостье бумажные салфетки и та смахнула пену с обожженных участков. Осторожно натянув халат, она поморщилась и призналась:
– Чувствую себя полной дурой! Так глупо нарваться! Я ведь даже ругать тебя не имею права, ты молодец, сразу в драку! А с другой стороны, страшно… Если бы к тебе старушка заглянула, с замедленной реакцией, ее бы уже в больницу везли.
– В другой раз позвони, – виновато попросила Маша.
– Да я сто раз подумаю, прежде чем еще к тебе сунуться! – полушутливо-полусерьезно парировала Анжела. – Ты меня так ошарашила, все из головы вылетело. А я ведь к тебе с чем-то шла!
– Посиди еще, может, вспомнишь? – Маша вопросительно указала на бутылку, но гостья выставила вперед обе ладони, словно отгораживаясь от соб– лазна:
– И не думай, меня Васька убьет, если унюхает! И так уже придется объяснительную писать. Есть у тебя кофе в зернах? Хоть пожевать…
И перемалывая крепкими зубами зерна, Анжела принялась эмоционально рассказывать об очередном конфликте с придирчивым ревнивым мужем, вечно пытавшемся уличить ее то в измене, то в распущенности, то в лени. Строго говоря, Маша понимала его претензии, так как ее старая школьная подруга была далеко не ангелом, но как раз Анжелу она никогда не судила строго. Может, та и была ленивой, избалованной и бесшабашной особой, у которой никак не получалось вписаться в образ семейной женщины, матери двоих детей… Анжела, с ее постоянно растрепанными обесцвеченными волосами, густо подведенными светло-голубыми глазами навыкате, громким хрипловатым голосом и неизменным облаком сигаретного дыма перед носом казалась, скорее, подростком-переростком, любительницей экстрима, драк и дискотек. Ее доброту можно было считать бесхарактерностью, отзывчивость – излишней доверчивостью, вечную готовность помочь и самоотверженность – неумением планировать свое время и выбирать друзей. Но Маша так не считала и охотно прощала подруге все недостатки, за которые ее критиковал супруг.
– Если он думает, что я ему изменяю, почему не подает на развод? – допытывалась тем временем Анжела, яростно давя окурок в чайном блюдце. – Я его не держу, выть не стану, отлично проживу сама, и детям будет лучше без этих вечных скандалов. Так нет, разводиться он не хочет! Сам не пускает меня работать, говорит, и так дома свинарник, тогда я совсем все заброшу… И сам же спрашивает, почему у нас такой скудный бюджет, где деньги?! Будто я их ем… Нет, ну ты скажи, логика есть, нет?!
– А ты разведись сама, – предложила Маша, слышавшая все эти жалобы уже не впервые. Она знала и ответ.
– Да что-то как-то… – протянула Анжела, закатывая глаза к потолку и принимаясь раскачиваться на жалобно скрипящей табуретке.
– Лень в ЗАГС сходить, – прокомментировала ее слова подруга. – Ладно, тогда жди, когда он к тебе привыкнет. Что ты изменишься, надежды мало!
– Не говори! – хохотнув, кивнула та. – Я же позор своей семьи, ты знаешь моих родителей. Папа – доктор наук, мама – доцент, культурные, воспитанные люди, ни выпить, ни закурить, ни нахамить другу другу… Да что там, у меня даже бабушка – с ученой степенью! Думаешь, они не пытались меня переделать? Бились, бились, да и сбыли на руки Ваське… – И секунду подумав, Анжела присовокупила: – Как подклеенную купюру. Авось, обратно не всучит!
– Однако он живет с тобой уже восемь лет, – напомнила Маша. – Значит, в сущности, его все устраивает. Плюнь ты на его выпады, есть люди, у которых без скандалов пищеварение не действует. Твой Василий как раз из такой породы. Вспомни свадьбу!
И молодые женщины согласно кивнули, поняв друг друга без дальнейших аргументов. В самом деле, бракосочетание Анжелы некогда произвело фурор во дворе и даже в окрестностях. Дело было не в том, что свадьбу играли с каким-то особым шиком и шумом, а в скандале, который показательно устроил жених. Ему показалось, что в приветственной речи, которой его встретил тесть-профессор, содержатся обидные намеки на его происхождение и образование. Василий в ту пору работал электриком в ЖЭКе и с будущей женой познакомился, когда пришел чинить замыкавшую вилку холодильника. Жених встал на дыбы, отказался ехать в ЗАГС, и плачущей беременной Анжеле стоило огромных трудов его успокоить. С тех пор Маша привыкла к тому, что на лестничной клетке зачастую слышались отзвуки истерик и даже оплеух. Она считала, что приятельница, несмотря на вечные жалобы, выбрала мужа себе по вкусу и не слишком страдает от подобного стиля отношений. Ей было жаль только детей, которые росли, как в бетономешалке, без надежды хотя бы на относительный мир и покой в семье.
Внезапно гостья хлопнула себя ладонью по лбу, словно убивая комара, и воскликнула:
– Вспомнила, зачем пришла! Может, и некстати… Сама не знаю, можно в таких ситуациях поздравлять с днем рождения? Короче, Маш, я тебя задним числом все-таки поздравляю!
И достав из кармана халата маленький сверток, протянула его хозяйке. Развернув блестящую розовую бумагу, Маша увидела свечку в виде ангелочка, прижимающего к груди красное сердце с надписью «I love you!». Она обняла подругу:
– Спасибо… Знаешь, ведь в этом году ты всего вторая, кто меня поздравил!
– А первая кто? – поинтересовалась Анжела.
– Мама, в больнице, перед операцией. – Промокнув глаза тыльной стороной ладони, Маша показала гостье браслет: – Вот, подарила.
– Какая прелесть! – простонала соседка, так и сяк поворачивая ее левое запястье. – Да это последний писк! Сейчас чем массивнее, тем лучше! Слушай, а ведь он серебряный?
– И ужасно тяжелый, – призналась девушка. – Его все время чувствуешь. Но мне это даже нравится.
– Еще бы… – с прежней, восторженной интонацией протянула Анжела. – А какие шикарные ка– мушки!
– Это кораллы, – терпеливо пояснила Маша, видя, что браслет произвел на подругу неизгладимое впечатление. Удивляться было нечему – та всегда обожала украшения, питая слабость к яркой дешевой бижутерии, так как покупать настоящие драгоценности у нее не было возможности. Браслет из настоящего серебра с настоящими кораллами подействовал на Анжелу, как удав на кролика. Молодая женщина казалась загипнотизированной и не сводила с него остановившегося взгляда.
– Потрясающая вещь! – выдохнула наконец она. – Сколько он может стоить?
– Андрюшина невеста думает, пятьсот долларов, не меньше.
– Эта крашеная выдра? – разом оживилась Анжела, на секунду отвлекшись от браслета. Она не раз встречала Зою, когда забегала навестить приятельницу, и полностью разделяла Машино мнение о ней. Обычно резкая в суждениях, Анжела заходила еще дальше в своей неприязни и полагала, что хитрая и лицемерная невеста Андрея вообще не имеет никаких положительных качеств. Даже Маша иногда возражала, указывая на несомненные козыри, которыми располагала Зоя: хозяйственные таланты, безупречную фигуру, умение нравиться мужчинам… «И раздражать женщин!» – обычно присовокупляла она про себя.
– У них все-таки будет свадьба? Андрюшка не передумал? – Анжела по привычке говорила о младшем брате подруги, как о несовершеннолетнем и несамостоятельном мальчишке, каким он остался в ее глазах. – Боже мой, сам лезет в петлю! Ну, чего ради он женится?! И так вместе живут, без всякого ЗАГСа! Или она беременна?
– Как? – вздрогнула Маша. – Не знаю… Они говорят об этой свадьбе с начала лета, так что вряд ли. Тогда она бы уже ходила с заметным животом.
– Ну и нечего ему себе жизнь уродовать! – горячо воскликнула Анжела. – Тем более эта стерва уже была замужем, он у нее не первый! Обязательств перед ней никаких! Я тебя уверяю, она даже не дернется, когда он ее бросит! Вообще не понимаю, зачем эта богатая кукла замуж за него лезет! Если б у него хоть деньги были… А так – вроде никакого расчета…
– Вот поэтому мне никак не удается его отговорить, – пожаловалась Маша, хотя, если начистоту, никогда всерьез и не пыталась воздействовать на брата. – Что бы я ни делала, она всегда остается права, а я выгляжу стервой. Пусть женятся, мне теперь дела нет.
– А когда? – полюбопытствовала соседка. – Придется перенести, они же собирались в середине ме– сяца?
– Думаю, так и сыграют, – с деланным хладнокровием ответила Маша.
– А как же траур?! – Анжела вытаращила и без того выпученные глаза, и они на миг показались вдвое больше. – Девять, сорок дней?! Она что, совсем рехнулась, эта вешалка?!
– Вопрос уперся в деньги. – Девушка сама поразилась тому, как спокойно и даже иронично прозвучал ее голос. – А денег у Андрея больше нет, и второй раз ему такую свадьбу не подготовить. А жениться хочется.
– И ты допустишь?!
– Боюсь, не в моих силах что-то изменить. – Маша по-прежнему говорила подчеркнуто отстраненно, давая понять, что тема ей неприятна.
Но подруга намеков не понимала и кипела от возмущения, стуча кулаком по кухонному столу:
– А я бы знаешь, что?! Я бы их свадебный кортеж тухлыми яйцами закидала! Просто-таки все стекла, чтобы и снаружи было красиво, и внутри приятно! Пусть наслаждаются!
– Ну, это хулиганство. – Девушка не удержалась от слабой улыбки, идея показалась ей хотя и грубой, но довольно впечатляющей. – И потом, тебя схватили бы после первой же подбитой машины!
– Что я, ненормальная, сама яйца кидать? – фыркнула Анжела, выразительно крутанув пальцем у виска. – Я бы раздала их детям во дворе, каждому сунула по двадцать рублей… И приветик – все разом швырнули и разбежались, лови их!
Маша уже открыто смеялась, воображая последствия подобной мести. Ей особенно отчетливо представилась Зоя, в перепачканном желтками свадебном наряде, растерянная, униженная, сбитая с толку. Но она тут же увидела рядом искаженное лицо Андрея, и ее улыбка погасла. «Как бы там ни было, он любит эту пиранью, и я не вправе портить ему такой день».
– Я над этим подумаю, – тем не менее пообещала она и встала, видя, что гостья поднимается из-за стола. – Спасибо, подняла настроение! А то уже начались мысли на тему, что жизнь прошла и никому я не нужна…
– Хочешь, познакомлю с одним парнем? – азартно предложила Анжела, уже направляясь к входной двери. – Высший сорт, как раз тебе подойдет! Симпатичный блондин, высокий, знает кучу анекдотов, а как на бильярде играет! Только что развелся! Честное слово, сама бы с ним любовь закрутила, да ты же знаешь…
– Спасибо! – засмеялась Маша, отпирая дверь. – Мне бы что-то поскромнее, а то разом столько достоинств! Лучше сама кандидата подыщу. Беги к своим, дети, наверное, уже что-нибудь расколотили.
– А, гори оно все… – протянула Анжела, останавливаясь на пороге и тоскливо поглядывая на дверь своей квартиры. – Они мне так голову к вечеру задуривают, я не то что книгу, телепрограмму перед сном почитать не могу. Буквы не узнаю! А если еще мой начнет трындеть… По поводу денег, уборки и готовки – это еще ничего, но если приревнует… Знаешь, что в последний раз было? – Обхватив ладонью горло, молодая женщина сделала страшные глаза: – Обещал задушить!
– Ну, и какие тебе еще нужны разведенные блондины? – упрекнула подругу Маша. Она невольно поежилась, хотя знала цену обещаниям ревнивого соседа. – Смотри, ты его дразнишь, и однажды у него крышу сорвет! Скажи хоть спасибо, что не пьет, а то бы давно…
– Разве он может пить? – возразила та. – Он же электрик, техническая аристократия! Ладно, пока!
И уже перебежав половину площадки, внезапно вернулась и успела придержать закрываемую Машей дверь. Ее резкий хриплый голос зазвучал просительно, почти умоляюще:
– Маш, будь другом, дай до завтрашнего вечера этот браслет! Я утром еду к своим, понимаешь, хочу произвести хорошее впечатление! Я им скажу, что мне его Васька купил! – Анжела тараторила, пытаясь воздействовать на собеседницу силой словесного напора. – Они о нем в последнее время плохо отзываются, пусть хоть что-то позитивное прозвучит!