О чем ты молчишь?

«раньше я чувствовала себя свободнее, спокойнее, безопаснее».

– Я войду? – раздался в дверях в стельку пьяный голос Кэма.

– Входи, – раздраженно кинула Амелия, хотя на деле была до умопомрачения счастлива побыть с ним наедине хотя бы минуту, – сними ботинки, на улице шел дождь.

Кэмберлен подошел к Амелии и одарил ее со спины теплым, одновременно с тем влажным объятием. Немного погодя он наклонился еще ниже и его дыхание разразилось по всему ее телу словно ток.

– Кэм… – надломлено прошептала она, не в силах шевельнуться.

– Чего? – с иронией заметил он, – не можешь устоять перед моей красотой?

– Точно! – неожиданно для себя воскликнула Амелия, – отойди.

Через несколько секунд Кэмберлен плюхнулся на кровать и развалившись на подушке Амелии тихо посапывал словно младенец.

– Кэм? Псс! – пытаясь не разбудить и одновременно с тем пододвинуть Кэма, шептала Амелия ему на ухо, – черт! Спит как убитый… Ладно… – выпучив глаза в попытке передразнить спящего Кэма произнесла она.

– Я тебя тоже люблю, – сонно пробубнил Кэмберлен.

– Что?! – внезапно воскликнула Амелия, не веря своим ушам, – Кэм! Наверное, почудилось…

***

– Амели! Амели! Ты знаешь, чем мы сегодня с мамой занимались? – обнимая ее, сзади кричит Лу – самая младшая из детей.

– Неужели первая тренировка в конюшне?!

– Дааааааа! – Лу любила запрыгивать к Амелии на колени, что и сделала в очередной раз. Она села, болтая ножками, склонив свою белокурую головку с заколками в виде маленьких голубых бабочек покрытыми блёстками ей на плечо, и начала петь песню про пони из детского центра, в котором занималась трижды в неделю.

Кое-кто, как и всегда шаркает ногами, идя по коридору. Завидев среднего из детей, плетущегося в столовую и изрядно сверлящего своим взглядом пол, Амелия была вынуждена тревожно спросить:

– Как дела Роджер?

Одарив ее в ответ лишь молчанием, он глубоко вздохнул, поэтому Амелия молниеносно приняла решение о повторении вопроса:

– Родж? Всё в порядке?

– Эм, эта девчонка, Ванесса – несносна!

– Да, что ты? – будто крайне ошеломленная сие заявлением вскрикнула она. Одновременно с этим помогая Лу развернуть конфету, пока миссис Деви этого не видит, – и в чем же она так невыносима? Извини, несносна.

– Вчера она поцеловала меня, а уже сегодня облила апельсиновым соком в столовой и убежала… Хихикая!

– Девчонки такие странные. Правда?

Смеясь, Амелия гладит его по плечу и мягко произносит:

– Дай ей время, и вот увидишь, через пару дней она сама придёт к тебе с вопросом: «почему ты всё ещё мне не позвонил, Рождер?».

– О’кей, Амелия, ты – супер!

– Амели – супер! Амели – супер! – напевает вновь и вновь маленькая Лу, запихивая в рот уже третью по счету конфету.

– Тише, Лу! – донесся крик миссис Деви из кухни, словно это помогло бы скрыть факт наличия шума за стеной. Софи всегда была чересчур сосредоточенной, что уж говорить о её отношении к работе.

– Родж, а где Кэмберлен? – так звали старшего из детей, надежда семейства. Ведь на его плечи уже в ближайшее время ляжет управление фирмой.

Увидев, как Лу, тянется за сладким, а точнее пытается раскрутить обертку очередной шоколадной конфеты с ананасом, Амелии пришлось сменить внимание с Роджера на неё.

– Лу, конфеты после ужина, – вытаскивая сладости из ее крепких маленьких ручек, она продолжала настаивать на своем, – нет-нет, придётся потерпеть.

– Я думал, ты мне расскажешь, – с тоской и лёгкой обидой ответил Роджер.

– Не понимаю, о чем ты, – хотя ответ ее прозвучал весьма неуверенно, она все же отвела взгляд в сторону лестницы, что подтверждало ложь.

– Папа сказал, что он ночевал у тебя сегодня ночью.

– Ах, сегодня ночью…

– Амели и Кэм влю-ю-ю-ю-юбле-е-ены! – задорно смеясь, протянула Лу, – вы поженитесь, поженитесь, да?

– О-о-о, да, ребята, довольно, – на этом Амелия прервала не начавшуюся пылкую речь, ведь подступивший смех чуть не выдал её словно плохого бойца во времена допросов на фоне Гражданской войны, – он ночевал не у меня, а в моем домике, и я не знаю, почему Кэм вдруг решил, что может заявляться ко мне посреди ночи в стельку пьяный.

Говоря все это, Амелия не заметила звука весьма громких шагов за спиной и вздрогнула, когда вдруг услышала весьма знакомый тембр, что льётся точно мелодия, а как красив его владелец… Ростом чуть выше 6 футов, широкие плечи, до глубины голубые глаза с зелеными крапинками, будто цвета зимней ели, едва пухлые губы, узкий нос, заостренный на кончике, и подчеркнутая родинкой с левой стороны переносица; спортивный торс, напрямую связанный с достижениями в футболе. Чаще всего Кэм надевает светло-голубые рубашки, обрамленные золотыми запонками с аметистом; на бёдрах виднеется темно-синий ремень, отлично подходящий под цвет обтягивающих джинсов и темно-коричневых туфель.

– И я тебя люблю, принцесса, – шёпотом произнес Кэм, наклонившись к её пульсирующей шее.

Это заставляет Амелию зардеться краской. Нет! Полыхать!

– Не перебарщивайте, мистер директор, – чуть задыхаясь от страха, произносит она, чувствуя, бешеное биение сердце со скоростью равной быстроте света.

Впервые это чувство застало Амелию врасплох, когда родители оставили их с подружками в Верхнем Хэмптоне (как будто под присмотром старшей кузины), а к Девидсонам приехала куча родственников. Мальчишки играли в футбол на поле, и мяч каким-то образом перелетел через их забор. Понятное дело, что его нужно было забрать.

До сих пор в памяти яркое воспоминание: Амелия увлеченно читает книгу на шезлонге, как вдруг у кустарников с шиповником «бум», жуткий грохот. Она в страхе свойственном 10-летней девчонке оборачивается и видит Кэма.

Он весь в ссадинах, колючках, но с невозмутимым видом говорит: «Не подашь мой мяч?».

Каждый раз вспоминая это, она окунается в тот момент и ощущает, как вновь потеют ладошки от напряжения.

Наверное, это был самый запоминающийся момент в её жизни, что звучит странно: ведь случались вещи и поважнее…

Ближе к ночи кузина так и не вернулась, поэтому мальчишки, заметив девчачьи посиделки в окне первого этажа, решили над ними подшутить. Главарём был Кэм. Они перелезли всё через тот же забор, прокрались через дверь, которую девочки благополучно забыли закрыть, и вбежали в кухню с криками. Девчачий визг, должно быть, услышали в Аризоне.

Тогда Кэм впервые обнял Амелию. Конечно, неосознанно. Однако для неё это стало чем-то большим, нежели глупое ребяческое прикосновение.

– Ладно, расслабьтесь, молодёжь, я вчера немного перебрал, – и в то же мгновение Кэм подхватил Лу, кружа ее в танце, – эй, кто у нас тут самая любимая сестричка?

– Я, я, я! – заливаясь смехом, закричала Лу.