Медные нити

В это время по крыше забарабанил крупный дождь. Мы оба повернули головы и посмотрели в окно.

– Даже далеко не буду двигать флягу-то, – сказал приемщик.

Действительно, впереди прдстояла главная встреча сегодняшнего дня. Я опаздывал на два часа, а ноги отказывались идти. Стоя под летним ливнем, просто рассматривал светло-серые ступеньки лестницы. И тут заметил, что все вокруг светло-серое: гаражи, гравий, небо, даже моя кофта. Я улыбнулся. Евгения Павловна старалась сгладить мой путь, она пристально следила за миссией и пыталась помочь. От этого на душе стало легче.

Я решил не думать о том, что может меня ждать, а сконцентрироваться на дороге. Для начала предстояло вернуться к станции метро.

***

За пятнадцать лет Юрий привык к однообразным пейзажам и порой не обращал на них внимания, но эту, возможно последнюю, прогулку он хотел запомнить. Поэтому он внимательно рассматривал современные автосалоны, и стоявшие напротив советские двухэтажные дома, убого обвешанные рекламными баннерами.

Зато небо здесь было близкое, почти ощущаемое. Ведь чем ниже постройки, тем оно больше. А среди высоток можно с трудом отыскать только невнятный голубой клочок. Сейчас же, во время дождя, небо опустилось, смешалось с предметами и людьми. Теперь его можно было потрогать, стать его частью.

Пропитываясь падающей водой, он шел вдоль грязных толстых труб и построек, о назначении которых могли знать лишь местные жители. Одно можно было сказать точно – это промзона, с ее пыльными дорогами и заброшенными скелетами зданий. Наконец показалась хоть какая-то растительность – парк с незатейливым названием “Дубки”. Юрий свернул налево и зашагал наперерез, через дворы. А грязная толстая труба повернула направо и затерялась в молодой дубовой поросли.

Спустя двадцать минут его снова поглотило метро. От чего он стал злым и раздражительным. Стоя с закрытыми глазами в старом, пропахшем потом вагоне, Андреев отсчитывал станции, ориентируясь лишь на свой вестибулярный аппарат. Когда состав замедлил ход в шестой раз, Юрий вышел. Ноги устали и желание любоваться пропало, несмотря на красивые дома прошлых столетий, аккуратно сохраненные властями города. Он отворачивался от строгих, в чем-то надменных бизнес-центров, топтал мощеные дороги и оставался равнодушным к уютным улицам с резкими поворотами, всегда несущими в себе тайну открытий.

Нет, все это не вызывало никакого эмоционального отклика. Теперь то были лишь декорации, расставленные отделом дизайна для наилучшего прохождения миссии.

“И погода портилась не зря и метро использовалось умышленно” – думал Юрий.

Все вело к развязке, которой он боялся больше всего. Сгорбившись, Андреев обреченно шел к месту, где все должно было закончиться.

Катушка размоталась и кольцо, передавив палец, тянуло назад. Но он двигался вперед, натягивая медь как струну сквозь перемещения, локации, всех своих информаторов и исполнителей, таща за собой груз величиной в пятнадцать лет опустошающей, превращающей в неживое работы.

Подходя к зданию Нижегородской ярмарки, он еле передвигал ноги. Подняв голову, Юрий увидел улыбающегося человека, стоящего у самого входа.

– Дошел, а дальше уже не важно, – мелькнуло в его голове.

***

– Измотались, Юрий Николаевич. Полагал, что у вас останется порядка трех с половиной метров. Хорошо, буду говорить помедленней, чтобы вам было удобнее успевать за мыслью. Пойдемте внутрь.

Я посмотрел на него, красными, воспаленными от тяжести глазами и зашагал вслед за ним, как послушная дворняга, ждущая кусок краковской.

Шум ярмарки оглушал и мучил меня. Но, петляя между рядами, он бесконечно долго вел к точке встречи, известной только ему одному. Наконец, остановившись у отдела с гордой вывеской “Нижегородское кружево”, начал говорить.

– Юрий Николаевич, вы работаете у нас пятнадцать с половиной лет. – и он взял в руки тончайшую паутинку из нитей. – Скажу вам откровенно, мало кого на пенсию отправляют члены руководства, но вы стояли у истоков нашей компании. Так сказать, ветеран. – он положил паутинку на место и стал перебирать листы шуршащей бумаги со схемами кружева.– Посмотрите, как все точно! Каждая иголка воткнется в свое место, исполнит свою функцию, после чего будет удалена. Никакого творчества, сплошная симметрия и геометрия. Но, как прекрасен и нежен узор, получаемый в конечном результате.

Я стоял рядом, опершись на стойку, надеясь, что эта пытка вскоре закончится.

– Программа всегда рассчитывает размер катушки на всю длительность пребывания в локации, но вы пренебрегли инструкциями оракула и пошли пешком. В итоге вы наказаны за своеволие. Терпите теперь.

Я кивнул в знак согласия.

– В свою очередь, мне тоже придется отступить от запланированного порядка. Так как зачитывать поздравления и благодарности в данной ситуации бессмысленно. А это может привести к изменениям компании в целом. – он изучающе смотрел на меня. – Но, ничего не поделаешь, придется сразу зачитать приговор и на том расстаться. Давайте вашу инструкцию.

Я сбросил лямки с плечей, расстегнул рюкзак и протянул ему. Сил на большее не осталось. Недовольно вздыхая, он достал мою тетрадь, открыл последнюю страницу и принялся читать абсолютно белый лист:

“Юрий Николаевич Андреев. Одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения.

Стаж работы: пятнадцать лет, сто восемьдесят три дня и восемнадцать часов.

Взыскания:

Шесть уведомлений о перерасходе лимита времени.

Два штрафа за безрассудное использование информаторов.

Один незаконный слив, санкционированный лишь семьюдесятью пятью процентами руководства.

На момент встречи катушек при себе не имеет.”

Он заглянул в рюкзак, проверяя верность своих слов. – Нет, не имеет.

“За выслугу лет и добросовестное выполнение обязанностей переводится в локацию, где завершит свой жизненный цикл, как обычный человек.”

Закрыв тетрадь, он выбросил ее в мусорку. Достал изящные миниатюрные ножницы и перерезал проволоку. От неожиданной свободы я упал. Наступила темнота. Звуки ярмарки все еще доносились до меня, но не являлись частью моей реальности. Еще минута и я почувствовал толчок перемещения.

– Юрий Николаевич, Юрий Николаевич! – звал меня приятный женский голос с другой стороны темноты.

Я открыл глаза. Передо мной был массивный письменный стол красного дерева. А в дверях стояла девушка, держа в руках черные пластиковые папки и одну салатовую тетрадь.

– Юрий Николаевич, пора начинать. Все уже собрались в зале у губернатора. Только вас ждут.

Я улыбнулся, поправил дорогой темно-синий костюм. Одним движением сгреб бумаги лежавшие на столе с пометкой: “Удачи. Е.П.” и пошел на свою первую, не прописанную рабочую встречу.