Кома

Через секунду разноцветные фотоны разлетелись в стороны, освобождая место чисто-белому свету. Эмили постояла с минуту на прежнем месте, вспомнила покинувшие только что ее тело ощущения и, ощутив досаду от того, что все это уже в прошлом, пошла дальше.

Теперь шаг ее становился сильнее. Теперь путь казался яснее. Теперь Эмили точно знала, что идти следует только лишь вперед!

По прошествии какого-то времени Эмили споткнулась обо что-то белое. Как и в прошлый раз, она согнулась и подняла необозримую в абсолютно белом пространстве вещь. Это было что-то такое же белое, имело прямоугольную форму, на ощупь оказалось деревянным. Эмили перевернула белый прямоугольник и увидела внутри него цветное яркое фото.

– Это фоторамка! Внутри – фото. На нем я и… Джек! Мы у озера… Он обнимает меня, стоя сзади… Пытается заглянуть в глаза! На лице у него – улыбка… Закат… Он счастлив. Я – тоже…

Абсолютно белый в очередной раз преобразился: он принял изображенную на фото форму. Эмили почувствовала знакомый запах в воздухе, знакомые руки на своих руках, теплые и мягкие губы Джека, которые тихо на ушко прошептали «Я люблю тебя…», легкий и нежный поцелуй в шею, веселый голос фотографа…

«Эй! Ребята! Приготовились?» – спросил тот, настраивая фотокамеру.

Эмили утвердительно кивнула, ответив одновременно Джеку: «А я – тебя…».

Ярко-красное солнце, находившееся прямо за спиной фотографа, освещало лица влюблённых. Оно же отражалось в темно-серых водах большого и глубокого озера. Эмили на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, стараясь уловить мгновения, проведенные с Джеком.

Прошло несколько секунд – Эмили открыла глаза, ощущая теплые и нежные руки Джека на своих бёдрах. Она хотела повернуться к нему лицом, чтобы обнять, но… Было уже поздно: Джек рассеялся в бесконечном потоке ярко-белых фотонов света. Эмили в очередной раз ощутила только лишь горечь расставания. А в глаза ей все так же – как и в тот вечер – светило вечернее, ярко-красное солнце.

Белый стал не таким интенсивным: он заметно пожелтел, став одновременно теплее и дружелюбнее. Эмили, крепко сжимая в руке фотографию, направилась вперед. Она знала: победа впереди! Скоро она доберётся до своего дома. Скоро она вновь встретит своего Джека. Скоро она в очередной раз увидит своих друзей. Скоро все по-прежнему будет очень хорошо. Нужно просто идти вперед!.. Нужно просто дойти… До конца белоснежной бесконечности…

Голос не молчал. Но ничего и не говорил… Он просто… Храпел! Храпел как страшно уставший путник, нашедший, наконец, место для ночлега! А Эмили все шла, шла, и шла… Вперед, к Джеку, к себе, домой!

Минут через сорок или чуть больше… А, может, и через день Эмили добралась до странного места: она стояла на абсолютно белой поверхности, но перед ней образовался белый-белый мост! Мост большой, широкий, крепкий, навесной… Наподобие моста «Золотые ворота»… Но только лишь абсолютно белый… Эмили, постояв немного в нерешительности, подошла к краю белого пространства, огражденного белыми невысокими колышками, соединенными цепью, посмотрела вниз…

Сердце девушки ёкнуло: под белым потоком фотонов света было нежно-голубое небо и белые, легкие облака. Она медленно поднимала свой взгляд, осматривая окружающую обстановку: облака закрывали добрую половину огромной светло-синей скалы, созданной из чистейшего льда. Однако вершина этой скалы просматривалась очень хорошо: за мостом, который соединял скалу и абсолютно белое пространство, начинался город из чистого бело-голубого льда. Высотные здания, шумящие автомобили, свет в окнах, легкий смог, гудки проходящих рядом поездов метро – все это говорило о том, что город живёт полноценной жизнью.

На несколько секунд ледяной город окрасился всеми возможными земными красками. Эмили буквально через минуту узнала в нём свой родной Нью-Йорк и обрадовалась! Ледяная копия ее родного города опять вернулась в свой естественный цвет. Девушка, осознав, что до ее дома остается несколько шагов, обрадовалась и направилась в сторону массивного моста.

Эмили дотронулась до моста в самом его начале, дабы убедиться в его реальности. Затем – сделала шаг. Каждый последующий шаг Эмили был еще более уверенным в сравнении с предыдущим. Так, девушка дошла до самого конца моста и оказалась в своем самом любимом и родном Нью-Йорке. Она стояла у самого входа в город… Только лишь пятисантиметровая граница отделяла Эмили от ее дома. Но она все никак не решалась сделать последний шаг… Легкий трепет окутал ее тело… Сердце билось быстрее обычного… К лицу и рукам прилила кровь… Радость все больше и больше наполняла тело девушки: она вспомнила улицы, по которым когда-то ходила…

– Теперь можно и домой… – тихо прошептала она.

Эмили, приняв окончательное решение вернуться, сделала последний шаг: город в доли секунды окрасился в яркие цвета, люди и транспорт начали двигаться быстрее, лицо Эмили озарило теплое осеннее солнышко… Девушка медленно шла туда, куда звало ее сердце – то сердце, которое начало биться в ее физическом теле еще и еще быстрее; туда, где Джек держал ее теплую руку в своей руке; туда, где был ее дом…

Приближаясь всё ближе и ближе к своему физическому телу, Эмили всё больше и больше ощущала его тепло. Всё больше и больше она ощущала тепло рук Джека, которыми он касался ее тела. Эмили начинала уже слышать, как Джек просит её вернуться домой. Она чувствовала, как бьется его несчастное сердце в те мгновения, когда он нагибается к ней, чтобы в очередной раз поцеловать ее полумертвое тело, лежащее на постели в больничной палате. Она поняла: осталось совсем чуть-чуть…

Прошло еще немного времени: Эмили оказалась у дверей больницы. Это была самая обычная больница, которых было много в городе. Но Эмили точно знала: она здесь! С каждым шагом тепло все сильнее разливалось по ее ментальной оболочке, убеждая девушку в том, что она на правильном пути. Вот Эмили вошла в больницу, осмотрелась, пошла по длинному белому коридору, поднялась по лестнице на третий этаж, заглянула в несколько палат, прошла до конца коридора, у двери палаты, расположенной у самого окна, Эмили остановилась. Она выглянула в окно: серый городской осенний пейзаж так грел ее душу, что даже сейчас девушка не могла отказать себе в удовольствии выглянуть в окно.

Она знала: за дверью ее ждет самый дорогой и любимый человек на всем белом свете. И она ему очень-очень нужна… Потому что без нее он не сможет прожить ни дня. Этот человек – она сама. Там же – за этой же дверью – Эмили ждет и другой человек: тот, кто страшно боится остаться без нее, потому что не знает, как жить по-другому, в её отсутствии. Там сидит и ждёт тот человек, который очень нуждается в ее присутствии и поддержке… Тот, кто уже много дней просто сидит и просто ждет, осознавая, что в итоге может не получить ожидаемого… Что ждать его никто не заставляет… Что ждать, возможно, ничего…

Простояв под дверьми в свою палату с полминуты, Эмили вошла, просочившись сквозь молекулы двери. У входа она остановилась. Картина, которая предстала перед ее глазами, была невеселой: на больничной постели под аппаратом, поддерживающим жизнь, Эмили увидела собственное тело, обмотанное бинтами, пластырями, абсолютно безжизненное и неподвижное, лежащее в очень неудобном положении. На лице Эмили отразилось отвращение и испуг: она оглядела саму себя, стоящую у дверей: на ней не было ни царапины! Кожа была шелковистой и ровной, отливающей белым мрамором. У той Эмили, которая лежала на постели, все было совсем по-другому: синяки и ссадины… Зудели и чесались! О! Они уже начали проявляться на ней, видимо, потому что теперь душа и тело вновь обретают единство!

Через несколько секунд Эмили посмотрела налево: там уснул на стуле уставший до ужаса Джек! Он был очень похож на тело девушки, хоть и не попадал в автокатастрофу. Сложив руки на груди, укутавшись в серую зимнюю спортивную байку на замке, он, видимо, уронил от усталости голову, позабыв о книге, которая свалилась на пол. Обувь Джека стояла рядом со стулом: видимо, ноги у него устали и вспотели. Темно-синие джинсы промокли от пролитых парнем слез насквозь…

– Опять белые носки одел! – прошептала девушка, позабыв о своем странном статусе, в попытке поднять книгу с пола…

«Видимо, детка, ты отсутствовала порядочное время! Парень совсем расклеился! Ха-ха-ха-ха!» – произнес внутренний голос, посмеиваясь тихо.

Эмили не обратила на голос внимания, просто поцеловала спящего Джека и направилась к своему телу. Теперь Эмили разглядела себя детально: побледневшая кожа, круги под глазами, иссохшие губы темно-бежевого цвета, светлые длинные волосы, приглаженные бережно рукой Джека, грудь, вздымающаяся под силой нагнетаемого в легкие воздуха, бледные и холодные руки, голые ноги… Всё это – она… Эмили!

«Вряд ли твоему принцу придется по вкусу эта дурнушка…» – подтрунивает внутренний голос.

Эмили решила не ругаться с ним: он все же не просто голос, он – часть ее самой… Иногда он бывает груб и зол, а иногда говорит самую настоящую правду… Как сейчас!

«Да ладно тебе… Я же прекрасно понимаю, что для той ситуации, в которой ты оказалась, выглядишь ты еще очень даже хорошо! Так что вперед – интегрируйся… В смысле, вселяйся!» – продолжил голос, тяжело выдыхая.

Эмили села на край постели, улыбнулась и легла. Легла туда, где лежало несколько дней ее тело. Пульс участился, сердцебиение стало ровным и активным, аппарат жизнеобеспечения стал подавать различные сигналы…

Эмили открыла глаза, повернула голову в сторону Джека: он очнулся… Сразу, видимо, не понял, что происходит: он спросонья плохо соображает! Эмили уже привыкла… Но уже через полминуты парень был рядом с ее постелью: почесывал ей затылок в ожидании медицинского персонала.

– У тебя рука сломана… И уйма ушибов! Черепно-мозговая травма… Тебе не повезло! Тебя вообще-то реанимировали, но ты уснула крепким сном! Я очень боялся, что ты не проснешься… Мне без тебя страшно одиноко: я к тебе очень привык! Ты мне как сестра или как мать! Страшно подумать, что будет, если с тобой что-то случится… – прошептал Джек, положив голову на грудь Эмили.

– Не переживай! Я вряд ли когда-нибудь позволю тебе прожить жизнь с другой девушкой! Сам понимаешь: ты слишком хорош, чтобы от тебя уходить… Пусть даже не к другому мужчине, а в смерть! – ответила Эмили.

– Две недели без сознания! Я спать перестал! Только вот в последнюю ночь отключился… Я тебе книжки читал! Ты… Слышала?..

– Хм… Нет… Я… Я, кажется, слышала кое-что другое… Представляешь: когда я из тьмы в свет перешагнула, ты плакал, а капли твоих слез падали мне на лицо… Еще ты очень просил меня не уходить… И, кажется, напоминал мне о моем дне рождения… И о нашей поездке на озеро… Помнишь?.. Хм… Еще там был фонарик… Но это – я думаю – врачи… Знаешь: когда пациенты к ним поступают, они фонариком в глаза светят… Вот… Видимо, фонарик оттуда. Я вообще с трудом вспомнила, кто ты… Понимаешь? – тихо ответила Эмили, глядя в глаза Джеку.

– Фонарик? Н-нет… Я этого не видел… Мне позвонили ближе к вечеру, когда уже все стало ясно… Да: я просил тебя остаться со мной. И напоминал тебе о том, что запомнилось надолго, о том, что тебе очень нравилось… О наших самых счастливых совместно проведенных днях! Я, честно тебе сказать, очень сильно надеялся на то, что ты меня пожалеешь – и вернешься… Что не бросишь меня одного! Так и вышло! – подтвердил мои идеи Джек, положив голову на мою постель. – Я так устал!!! Если бы ты только знала, как страшно я устал…

– Ну… Тогда поспи? А я тебя посторожу: уж я-то выспалась! – улыбаясь, предложила Эмили.

– Я не о том… Я хотел сказать, что устал от этой жизни… От жизни, в которой совершенно ничего не успеваю и не замечаю… От жизни, в которой забыл, когда последний раз ездил в отпуск по-настоящему… Мне пора взять пару выходных и поработать с полмесяца дома. Ты же теперь еще месяц на работе не появишься? Или у тебя другие планы? – отвечая улыбкой на улыбку, спросил Джек.

– М-м-м… Вообще-то я не собиралась в незапланированный отпуск… Тем более – настолько длительный… Но меня же никто не спросил! Ты мне поможешь скорее выздороветь? А то, боюсь, дома совсем умру со скуки… – ответила Эмили.

– Да, не проблема! Посидим дома вместе! Фирма ведь наша! А, значит, шеф не будет против! Вместо тебя сотрудников посторожу я… Ты будешь дома заниматься бумажной работой! Ок? – предложил Джек.

– Все-таки лучше, чем ничего… Ты не спрашивал, сколько мне еще здесь быть? – грустно спросила Эмили.

– До завтра – это точно. Ну а завтра – если будешь хорошо себя вести – можно и домой! Я тебя заберу! – ответил Джек, отправляясь домой к Эмили за ее вещами. – Правда… Мне придется пожить с тобой: тебе уход нужен… Или ты предпочтешь медицинскую сестру? – добавил Джек.

– Хм… Ну… Ты же не будешь сидеть сутками у моей постели! Поэтому – совсем не против! Живи, но только до моего выздоровления! В противном случае работа встанет, дорогой… А ты ведь знаешь: я этого не переношу!