Сказ о жреце Раме

Однажды Рама посетовал, что его не всегда понимает его ученик Бальдер, что Рама хочет вложить в его голову как можно больше знаний, но он, по причине своей молодости, пока не осознаёт важности этого. Серафим ответил ему на это:

– Никогда ничего не требуй от другого человека. Если человек не оправдал твои ожидания, в этом нет его вины. Ведь это твои ожидания. В каждом человеке есть солнце, просто надо дать ему светиться. Наша самая большая ошибка в том, что мы не слушаем, чтобы понять, а слушаем, чтобы ответить. Бог нас всегда окружает теми людьми, с которыми нам необходимо исцелиться от своих недостатков. Иногда Бог убирает из твоей жизни человека ради твоей защиты. Не беги за ним. Не беспокойся о людях, которых Бог удалил из твоей жизни. Он слышал разговоры, которые не слышал ты, Он видел действия, которые ты не мог видеть. Бог не даёт тебе людей, которых ты хочешь. Он даёт тебе людей, в которых ты нуждаешься. Такие причиняют тебе боль, любят, учат тебя, ломают тебя, чтобы превратить тебя в того, кем ты должен стать. Надо любить всякого человека, видя в нём образ Божий, несмотря на его недостатки. Нельзя холодностью отстранять от себя людей. И помни, в жизни всегда есть люди, через которых Бог тебя любит.

Брода достигли, когда солнце докатилось до зенита. Киммерийский сотник со своими двумя десятками уже стоял на той стороне. Как и говорил проводник, практически все повозки пересекали речку лишь усилием своих тягловых животных. Телеги, первыми выбравшиеся на тот берег, отогнали почти на версту вперёд и развернули боком к дороге, дабы создать защиту при неожиданном нападении. На телегах установили деревянные щиты для защиты от стрел кочевников. Дружина мордвы заняла позиции за этой походной крепостью.

Когда защищённое место заполнили сотни телег, всадников и пеших, мордва растащила заслон, и обоз устремился дальше, на неизведанные вражеские земли. В целом первые три дня поход проходил спокойно, без стычек с врагом. На четвёртый день разведка доложила о приближающемся отряде всадников. Численность возможного врага выяснить не удалось из-за сильной пыли – сильный ветер нёс пыль навстречу обозу, опережая скачущих всадников. Зазвучали команды к оружию. Дружины заняли свои места согласно за ранней договорённостью. Четыре шеренги тяжёлых пехотинцев, сомкнув щиты и выставив вперёд копья, ждали врага. За ними стояли пращники и метатели сулиц и дротиков. Непосредственно обоз прикрывала конница. Да и на телегах сидели бабы вооруженные топорами, косами и деревянными вилами. Из пыльного облака доносился гул и перетоп большого количества скачущих лошадей. Вскоре проявились и силуэты всадников. Но, когда до шеренги воинов оставалось чуть дальше полёта стрелы, конная лава разделилась надвое и, обогнув строй, умчалась в степь, бесследно растворившись в пылевом сумраке. Военная хитрость, чтобы выманить врага. Что же ещё? Но время шло, а никто не появлялся. Потом потихоньку затих ветер. В обозримом пространстве никого не было, только редкие кусты перекати поле, вприпрыжку устраивали соревнования между собой да степной орёл кружил в высоте, высматривая себе добычу.

– Всем занять место по походному приказу! Продолжить движение! – покатилось по войскам, и орда вновь пришла в движение.

Эта первая встреча с врагом немного морально подстегнула всех, и даже женщины прибавили в ходе. К вечеру добрались до руин давно сожжённого городища. Вид обгорелых домов, сломанные заборы вызывали непроизвольные ассоциации и воспоминания о смерти и временности бытия. Но обгоревшие, частично разрушенные крепостные стены были хорошим подспорьем при организации обороны в поле, поэтому было принято решение о ночёвке в этом месте. Раме и князьям обустроили место посреди когда-то большого дома со сгоревшей крышей, но практически сохранившимися стенами. Шатры не ставили, т.к. хотя лето шло к закату, даже до бабьего лета было еще далеко. Трапеза была по-походному скромной. На столы выложили закопчённых дроф, брынзу, свежую репу и кумыс. Всё это было закуплено накануне у сколотов-землепашцев. Наступал тихий и спокойный летний вечер, громко трещали сверчки. Вся атмосфера способствовала успокоению и хорошему настроению, но ужин прошёл практически в безмолвии. Лишь под конец Рама произнёс:

– Ну что, друзья мои князья и ханы, на рассвете как обычно? – и в ответ получил лишь кивки да покачивание головой. Нет, это была не какая-то трусость или моральная слабость, просто все знали, какие враги и сколько их может быть впереди. Это было затишье перед боем.

Затишье затягивалось. Врага не было и это напрягало. Орда, не спеша, да и как тут спешить, если такое количество телег, детей и женщин на сносях, продвигалось вперёд. Уже миновала восьмица после той попытки, или точнее, имитации атаки. Чем дальше уходили люди, тем чаще им вспоминались оставленные дома, хотя многие из них жили в простых землянках, обогреваемых в холода по-чёрному. А на оставленной родной сторонушке по ночам уже было стыло, холодный северный ветер напоминал о предстоящей морозной и снежной зиме.

– Князь Волос! Сегодня твоя дружина рассылала сотни в дозор? Что скажешь?

– Да, великий жрец Рама. Я рассыпал свои сотни, как горох по земле. На полдня уходят мои люди в поисках врага. Везде тихо. Находят следы недавно снятых юрт. Больших городищ нет. Нашли один малый огород, но и тот оставлен. Нет, не брошен в страхе, а оставлен. Обстоятельно собрали посуду, забрали животных и ушли на восток. Видели там следы коров, верблюдов, овец. Никого. Видимо, думают, что придём, заберём животных, а людей обратим в хабар.

– Немудрено. Плохие вести добрые соседи быстро разносят по земле. Впрочем, так нам даже и лучше. Твои слова да богам в уши. Просто это земли аланов, а они достаточно воинственный народ. Ни одного нападения. Может, они войско собирают, чтобы встретить нас в укромном месте?

– И такое может быть. Поэтому вои телеги с бронёй далеко от себя не отпускают.

– Но и в броне постоянно идти нельзя. Постоянная усталость в бою сказывается. Мне сказывали чуть в стороне речушка бежит. Дай команду дозору, чтобы поворачивали к ней.

– Да там не река. Скорее – ручей, пол сажени в ширину. Но уж вёрст пять вдоль нас бежит. Люди могут разместиться с обеих сторон, а телеги волочь за него, нет надобности. Всё одно тракт правее лежит.

– Тем более. Скажи – два дня отдыхаем. Всем купаться и стирать одёжу. Не хватало ещё хворь какую подхватить от грязи, чем страдают кочевые племена.

– Сделаю. – Кивком головы князь распрощался со жрецом и пошёл организовывать днёвку, оповещать других князей и ханов. Каждый хан, каждый князь был господином в своём роде, в своём племени, но уважать признанного лидера – жреца и других князей, с некоторыми из которых ты ещё вчера бился на мечах, защищаясь или нападая, великий поход приучает сразу. Кто не с нами, тот против нас. А таких бьют скопом, а хабар делят между собой. Современный князь не всегда сильнее других, но всегда умнее или хитрее и изворотливее. Это закон выживания.

Речка в самом глубоком месте была по колено, но да таких рек в землях словен, мери или русов, как говорят, пруд пруди. Хотя их действительно частенько прудили, получая неглубокие заводи, но рыбе и этого хватало.

Под охраной далёких дозоров люди, поперва, бросились в прохладу реки. Проблем с водой не было, но, привезённая из этой же реки, она было теплая с затхлым привкусом. Уже вскоре пить её стало невозможно из-за тысяч людей, коней, коров и овец, хлынувших в речку беспощадной ордой. Котлы с водой оказывались почти на четверть с песком, но привычных к такой жизни людей это не испугало. Женщины приступили к стирке белья, благо глины на берегах хватало. Пацанята увлеклись ловлей раков. Мужики основательно начали растягивать поперёк течения волосяные и крапивные сети. Терпеливым всего хватало. Рыбу жарили до хрустящей, румяной, вызывающей обильное слюноотделение, корочки, и ели, ибо сушёное мясо и солёное сало уже давно надоело. Лишнюю рыбу также обжаривали и складывали в корзины, вперемешку с ароматными полевыми травами, или обмазывали свежую золой и глиной, засовывая в холстяные мешки, чтобы глина подольше не высыхала.

Князья, ханы и Рама, как общепризнанный вождь, питались, как стало принято, вместе за большим столом, состоящим из десятка маленьких, перевозимых в специально выделенных под княжеское добро телегах. Простые жрецы, волхвы и шаманы столовались в своих племенах, среди своего народа.

В обед второго дня пролил недолгий, но холодный дождь. Что было не совсем приятно, но он прибил дорожную пыль, а это простило ему всё остальное. Отдохнувшие люди и двигались заметно быстрее.

– Великий жрец!

– Что тебе, Бахчахсыр? – ответил Рама, мерно покачиваясь на идущем шагом коне.

– Дружинники местного полонили. Уже допросили.

– И что сказал человек? Где люди? Куда все подевались?

– Говорит – боятся. Орда скифов идет, никого не жалеет. Сквозь земли суровых савроматов легко прошла, словно взбитое масло сквозь сжатое пястье. И чем сильнее сжимаешь, тем больше проходит. Боятся. Потому и уходят. Нельзя воевать с пыльной бурей. Надо спрятаться, переждать бурю, а потом дальше жить. Так он говорит. Я сам слышал. Они думают, что мы сколоты-кочевники, раз свободно прошли через те земли.

– Что ж, объяснимо. Но это слова простого кочевника.

– Нет, это не кочевник. Его взяли в поле. Он землепашец. Возился в земле. Там его и взяли.

– Его пытали?

– Нет, что ты, великий жрец. Мы помним твоё требование с уважением относиться к землепашцам.

– Хорошо. А что про вражеские дружины? Про них что говорит?

– Божится своими богами, что ничего не слышал.

– Он не боится наших богов, поэтому может и обмануть. Хотя зачем это делать землепашцу? Если он, конечно, не оставлен там специально, чтобы ввести нас в заблуждение, заманить в ловушку. Передай, пускай наградят за вести добрые и отпустят. Но пускай пошлют за ним людей умелых, чтобы потаённо проследить, что делать дальше будет. Если ночью поскачет куда, пускай убьют. Если честным окажется, пощадят и нас догоняют.

– Сделаю, великий жрец.

К вечеру следующего дня ветер разогнал лёгкую хмарь. Полупрозрачные тучки, овечьим стадом убежали куда-то на восток, и впереди, на горизонте открылись темные громады. Будто сотня сколотов бросили наземь свои островерхие шапки, так возвышались Кавказские горы. Где-то далеко справа несла свои воды резвая Танаис, как называли её эллины, впадая в бескрайние просторы Понта. Слева, чуть ближе, но так же не досягаемо, величаво текла великая Ра, или как её называли кочевники из великой степи – Итиль, впадая в Гирканское море. И вот, между Понтом и Гирканским морем, перепрыгнув через заснеженные Кавказские перевалы, хотел Рама провести свою орду на обширные персидские плоскогорья.

Они вступили в земли сванов и колхов, которые с переменным военным успехом владели этими благодатными, дающими по два урожая в год, землями. И те, и другие были храбрыми и умелыми воинами, но их агрессивный характер, гордость, воинственность приводили к разобщенности. У них не было лидера, который смог бы их объединить и создать единое сильное государство. Но сейчас и савроматы, и гирканские, и мидийские цари спокойно приходили и, почти безнаказанно, грабили эти благородные народы. Поэтому Рама не особенно переживал за безопасность прохода этого участка пути. Местные жители были воинственны, но не дураки. Хотя дураков в любом государстве хватает.

К полудню следующего дня орда тихим сапом ползла по дороге. Рама дремал в седле под привычный перестук копыт, скрип колес и редкое мычание коров. Отмахнув надоедливую муху, он боковым зрением увидел саженях в двадцати от дороги частокол брёвен, закрытые ворота и редких людей на стенах. Князь Ивко, поймав удивленный взгляд, усмехнулся в бороду.

– Не дивись, великий жрец. Это мы послали вперёд дозор, чтобы предупреждали людей, что не с мечом идем, но с миром. Просто проходим эти земли. Никого не трогаем, но и нас пускай не задирают. А захотят прибыль с нас иметь, так пускай овец гонят сюда, хлеба и овощи к дороге выносят. Торговать будем. Но только, если кто меру иметь не будет и цену загнёт – нагайкой гнать прочь будем. А эти спокойно стоят, но, видать, кони резвые припрячены. От лиха нечаянного. Ничего, нас пропустят, гонцов вперёд отправят. Ныне моя дружина охорон несёт, так я сказал, чтобы мечи не обнажали, людей не пугали.

– Хорошо. Добро придумали. Пред перевалами людям надо хорошо есть, чтобы холод легче переносить. Зима скоро, а когда здесь снег выпадает – не вестимо. Проводник из местных нужен. Побеспокойся, князь. А вы, значит, князья, побеспокоились обо мне, не загружали мою дурную голову тревожными думами? Вот только, князь, ты же в походы часто ходил. Скажи, если у воеводы в поход поставленного, брат своевольный будет и захочет ночью он воев повести по весям, хабара взять, лосей пострелять, вепря на копьё взять? Как это? А если под утро воевода по мысли своей, поднимет дружину и поведёт на недалёкого врага, то, получится, что брат его всю дружину подведёт. Согласен? Или воеводе постоянно брата своего пасти, как пастух овец своих стережёт? Ты умный князь, иначе долго князем не продержался бы. Ты поймешь меня, как и остальные князья, которым ты всё это расскажешь. Вы знаете, как городища осаждать, как от ворога защитить, но вы все свои голоса одним моим голосом сделали, так и уши мои должны отныне стать едиными над вашими. Ты меня услышал, князь.

– Услышал, великий жрец. Когда мне предложили примкнуть к тебе и подчиниться тебе, я расспросил людей о тебе. Сказали, постоять за себя может. Топора не боится, да и с мечом, если нужда будет, управится. Но иначе и быть не может. У нас и девы в бою сгодятся. Но, когда мне сказали, что, ты, живота своего не жалея, пошёл к недавним ворогам, что всего лишь пару лун назад твой огород силой взять хотели. Жинок и парубков врагов своих спасал. Только тогда я поверил тебе и решил склонить колено своё, принимая главенство твоё. Достоин ты быть вождём, великий жрец. И сейчас ты нас уму-разуму научил. Ты – вождь наш, а не баба на сносях, что и ту не всегда бережём. Хочу сейчас взять одного воя и проехать к воротам, посмотреть на местный люд, себя показать, поговорить. Тревожно у них на душе, сердцем чую. Ты не против, великий князь?

– Хорошая мысль. Да прибудут с тобой боги.

– Даждьбог и Славия всегда в роду нашем! – Радостно прокричал князь, ускоряя плёткой своего коня.

Колхи и ещё какие-то мелкие племена с трудно произносимыми названиями оказались достаточно гостеприимными. Продукты и тёплые вещи продавали охотно и по приемлемой цене, практически всегда уступая, если у покупателя немного не хватало денег. Орда успокоилась, на лицах людей появились улыбки, в походе частенько стали звучать песни. Много ли человеку надо для счастья?

Пышная зелень предгорий потихоньку начала переодеваться в желтые и красные одежды. Ночи стали холодными. Участились затяжные осенние дожди. До гор было буквально рукой подать. И вот голова колонны подошла к холму, от которого дорога уходила только ввысь. Все непроизвольно остановились, вглядываясь в заснеженные шапки на вершинах скалистых гор. Что ждёт их в этих горах, как их встретят за этими горами? Спокойствие и отдых у гостеприимных хозяев или бессонные ночи и постоянные сражения с дикими племенами? Дорогу осилит идущий, и любая длинная дорога начинается с первого шага. Рама сделал этот шаг. Орда двинулась за ним.

Как ни спешил Рама поскорее добраться до гор, чтобы проходить перевалы не по вязкому снегу, а по прочным камням, но они практически опоздали. Почти каждый день сыпал мокрый снег, залепляя глаза людям и животным, толстой коркой прилепляясь к мешковине и поручням телег, за которые держались люди, и без того утомлённые тяжёлым переходом. Рама частенько стал слышать кашель и чихание бредущих и сидящих на телегах. Народ мёрз. Закупленные одежды спасали от холода, но не от мокрого снега. Одежды пропитывались влагой. Люди начали болеть. Единственный выход – увеличить скорость, но для измождённых людей это было крайне затруднительно. Проводник успокоил, что прошли два самых трудных перевала. Впереди – самый длинный, но и самый пологий. Людям и животным будет легче взбираться по оледеневшей дороге.

Долгожданный вид на долину открылся неожиданно, за крутым поворотом и огромной глыбой, размером в пару княжеских изб, что когда-то скатилась с вершины и треснув пополам. Впереди была зелень лугов. Далёкие леса цветными лоскутами были разбросаны по огромной территории. Вдалеке, за призрачной дымкой были видны нечёткие силуэты большого города.

– Ускорить шаг! – прокричал хриплым, простуженным голосом Рама. – Не заслоняй проход! Впереди нас ждёт тепло!

И только что еле бредущие люди, увидевшие впереди своё спасение, свою мечту, резко ускорили шаг, иногда даже переходя на бег. Прошли. Выжили. И на эту секунду жизни это было самым главным.