Все живы

Боря заснул быстро, как будто его выключили из розетки. Спал без сновидений, но иногда слышал мамины крики, ругань, стук, как будто кто-то швырялся предметами, а один раз был такой звук, как будто она упала с дивана. Ближе к рассвету он выполз в туалет и услышал из кухни голос дяди Кости, который с кем-то негромко разговаривал по телефону:

– Не знаю, что и делать, блин! Моя ночью колобродила. Сплю, а она как вскочит! Ночник засветил – глаза безумные, на дверь смотрит. Я к ней, а она с мужем-покойником разговаривает, вроде как он ее зовет. Потом кошку какую-то ловила. Меня вообще никак, представляешь? Будто меня и нет. Хотел еще аспирину дать – куда там. Что, водочную клизму? Тебе легко шутить, а мне-то каково, блин? Реально жутко, блин! Валить? Я уж думал. Да пацана жалко. Она ведь сына привезла, норм пацан. Не могу же я его с ней бросить. Ладно, завтра видно будет. Может, уговорю на больничку. Ну всё, пойду еще посплю, пока дрыхнет. Давай, пока! Сорян, что разбудил. Ты же просто спец по такому.

– А что с мамой? – заглянул на кухню Боря.

– Ты-то чё шаришься? ОРЗ у нее. «Очень резко завязал», болезнь такая. Ну, авось через неделю полегчает. Но это не точно. Ты смотри, поосторожнее. А то она глюки ловит. Ну, иди ложись. Только тихо, не разбуди мамку-то.

Остаток ночи прошел спокойно, а утром Света проснулась почти такая же, как обычно – раздраженная, но вполне вменяемая.

– Ну что, Боря, сейчас позавтракай пирожками и за работу. Твоя работа – это уроки. Ну, и убирать.

– Мам, а на площадку можно выйти? – посмотрев в окно на чудесное весеннее утро, спросил Боря.

– Вот уборкой мы займемся, уроки сделаешь, и можно.

– А тогда жарко будет.

– Так! Не пререкаться мне тут! – вскинулась Света, и Боря замолчал.

– Да ладно пацана-то строить! Светик, то есть Светк, ты это… дай мне пятьсот рубликов на сиги, а? Я потом верну, ты же знаешь! И к ужину чего куплю.

– На! Только чтоб сегодня нашел нормальную работу! Стыдобища – здоровый мужик у своей женщины на сигареты стреляет!

– Я сегодня на разгрузке поработаю и с ребятами побазарю. Мне Толян помочь обещался.

– Трепло твой Толян! – возмутилась Света, но милостиво встретила прощальный поцелуй в шейку и ласково проворковала: – Ну давай уже, вали. Пожрать чего купи, пельменей, что ли.

Проводив Костю, она повернулась к сыну:

– Тебя бабушка научила чай заваривать? Сделай себе в чашке, там пакетики на полке есть. А мне кофе, одну чайную ложку и две сахара.

– Мам, ты как себя чувствуешь?

– Ломает как-то, и башка раскалывается. Я с работы отпросилась до завтра, ну, похороны же. Так что сейчас будем делами заниматься.

После завтрака пирожками они и правда занялись делом: мама освободила полку для одежды, куда Боря выгрузил содержимое пакета, потом вместе убрали часть вещей со стола, он подмел в комнате и отмыл, как мог, пол, два раза выливая в унитаз черную воду. Мама командовала, одобрительно поглядывая на сына. Потом велела делать уроки, а сама куда-то ушла. Боря решил позвонить бабушке и дяде Володе. Нарочито бодрым голосом он рассказал ей, что всё в порядке, что они с мамой занимались уборкой, а сейчас он будет делать уроки. «Ты, ба, не волнуйся, главное. Тебе нельзя. Может, мама мне разрешит приехать на каникулы». С дядей Володей он был более откровенен и даже передал телефонный разговор Кости.

– Что с мамой? Это опасно? – спросил он.

– Будем надеяться, что обойдется, – уклончиво ответил дядя. – Ты, главное, если почувствуешь неладное – не стой столбом, а сразу беги. Прям быстро беги, понял?

– Да что неладное-то? – не понял Боря. – Если буйная станет, да?

– А вот этого лучше не ждать. Как заметишь стеклянные глаза – значит, она тебя не видит вообще. Или вместо тебя видит кого-то другого. Эх, Борян, и зачем тебя увезли? И сделать ничего нельзя: маму твою хрен убедишь, только врагом станешь. Ладно, племяш, если что – звони. Вместе будем думать. А за бабушку не беспокойся, к ней Маринка наведываться будет, если что не так, заметит. Она же у меня медсестра. И в церкви бабушке дела найдут, там тетки в таких делах опытные. А я тут решил пока на Севера податься, денег подзаработать к свадьбе. Знакомый сегодня позвонил, предложил устроить, ну, мы с Маринкой подумали и решили шанс не терять.

Боре после разговора стало спокойнее за бабушку, но тревожнее за маму. Да, нужно за ней приглядывать. Ему остро, до боли захотелось обратно, но он взял себя в руки и, застелив стол рекламной газетой, принялся за уроки. Мама всё не появлялась, и он на обед снова сделал себе чай и доел последний пирожок. Очень хотелось на воздух из прокуренной комнаты, но бросить квартиру открытой Боря не решился. Распахнув окно, он устроился на расшатанном стуле с книгой про океаны.

Вид огромного объема воды на обложке книжки действовал на Борю своеобразно: и воодушевлял, и тревожил одновременно. Прислушиваясь к этому приятному, но щемящему чувству, мальчик унесся мыслями так далеко от прокуренной комнатушки с грязными занавесками и небрежно застеленным диваном, что вздрогнул, когда вошел Костя.

– А мама где? – удивленно спросил он, вытаскивая из пакета какие-то консервы. – Вот, нам на разгрузке дали, пригодится. И колы тебе купил. Ты любишь колу?

Боря благодарно кивнул. Он был рад, что есть Костя. «Хотя бы не сбежал, а то что я с ней один буду делать?»

– Ну ладно, я гоу дальше арбайтен. Пригласили на халтурку одну.

– Дядя Костя, ты только вечером приходи пораньше, ладно?

– Что, стремно? Говорю же, ты умный пацан. Мне тоже стремно. Ну ничего, уж вдвоем-то мы сможем контролировать ситуацию, правда? Мы с тобой мужики или где?

После ухода дяди Кости Боря все-таки решился позвонить маме. Она ответила не сразу, и мальчик услышал женский смех и оживленные голоса.

– Мам, а можно я выйду погулять? Душно в комнате. Уроки я сделал.

– Выйди, выйди, погуляй, сыночек.

– А с дверью что делать?

– Там, на кухне в ящике запасной ключ от входной двери. А нашу так прикрой. Все равно соседи уехали.

– Мам, а ты когда придешь?

– Скоро, сыночек, скоро. Я тут к подружке зашла, у нее вечером день рождения будет, но я не пойду. Вот сейчас забежала поздравить, а меня тортом кормят. Тут некоторые гости пришли типа помогать, а сами уже отмечать начали. Но я кофе пью, ты не подумай.

– Молодец, мам. Да, у нас картошка есть?

– Под раковиной в пакете наша. А что?

– Дядя Костя забегал, принес рыбных консервов. Я подумал, что можно картошку сварить на ужин.

– Вот и почистишь после прогулки. Далеко не уходи, а то искать тебя еще.

– Я возле дома погуляю, на площадке.

С огромным облегчением Боря вышел на воздух и уселся на скамейку под большим тополем. Он вспомнил это дерево по острому запаху разогретых солнцем листьев. Как же давно это было! Он попытался представить, как уезжал с бабушкой от мамы. «Так. Я уехал, а мама осталась. Я плакал. Маму не помню почему-то. Помню только, что плакал, а бабушка мне дала киндер-сюрприз. Там был дельфин». – Нахмурившись, Боря изо всех сил напряг память, но картинка ускользала, подрагивала и расплывалась.

Двор был пустой – все, кто не в садике, уже погуляли, а садиковские еще не вернулись. Только в песочнице копошились двое упитанных малышей, валялось ярко-красное ведерко. Их бабушка читала небольшой журнал с рецептами, время от времени поглядывая на Борю. Наконец она не выдержала и пересела на его скамейку.

– Тут у тебя тенечек. Запарилась уже вся.

– А что же вы без панамки? Голову напечет, и давление может подняться. Это очень опасно, – авторитетно заявил Боря.

– А ты в гости приехал, да? – Пожилая женщина явно была впечатлена его ответом.

– К маме. Мы из тридцать восьмой квартиры. Меня Боря зовут.

– К Светке, что ли? – не смогла скрыть презрительной интонации соседка.

– Да, к ней. Вы ее знаете?