Земноводное в кармане, или Сумасбродные похождения Лилит Ханум, женщины, любящей приключения и не признающей ограничений, да не станет она образцом для подражания

Республика Кярманистан, знаменитая своими виноградниками, приютилась в горах там, где Закавказье плавно переходит в Ближний Восток. Эта маленькая, но гордая страна за несколько тысяч лет своего существования бывала неоднократно завоевана, причем после каждого завоевания на несколько веков обретала независимость. Ею владели ассирийцы, вавилоняне, греки, римляне, персы, арабы, турки, потом – русские, что было предпочтительнее, потому что русские – христиане, а Кярманистан – тоже христианская страна. Побыв в составе Российской империи и дождавшись революции 1917 года, Кярманистан снова стал независимым государством, но в 1922 году пришла Красная Армия и сказала: «Даешь социализм!» Кярманцы посопротивлялись, но силы были неравны, и пришлось дать загадочным русским их непонятный социализм. Так Кярманистан стал одной из советских республик и до 1991 назывался Кярманской ССР, а на его гербе красовалась гроздь винограда в обрамлении колосьев.

Не все кярманцы были довольны новыми порядками, поэтому они с изящным коварством отомстили русским, заслав в Кремль одного из шахинских уличных бандитов, который сделал головокружительную карьеру в коммунистической партии и стал знаменитым на весь мир диктатором, предварительно взяв себе русский псевдоним. Многие до сих пор восхищаются им в России и в самом Кярманистане, но наша повесть не об этом, автор старается держаться подальше от политики. Так что вернемся к истории. В 1991 году Кярманистан снова стал независимой парламентской республикой. Ввел свою валюту, кярманский динар, учрежденный, кажется, еще в эпоху римского владычества. Как и многие бывшие республики СССР, страна прошла период хаоса и гражданских войн, но он благополучно завершился, и настала мирная, спокойная, хотя и не очень богатая жизнь.

Вот уже несколько сотен лет столицей Кярманистана является город Шахина, основанный еще в допотопные времена. Многие ошибочно полагают, что своим названием он обязан иранским шахам, наместники которых проживали здесь несколько веков, но это абсолютно неверно. Название «Шахина» переводится с нашего языка как «горячий» и было дано в честь горячих источников с адским запахом тухлых яиц, которые и по сей день хлещут из-под земли в центре города. Еще в древности на этих источниках существовали серные бани, которые сохранились и в наши дни, так что если любезный читатель задумает посетить Шахину, то ему непременно следует зайти попариться. Впрочем, оставим право рассказывать о достопримечательностях древней Шахины турагентствам и гидам. Скажем только, что город этот прекрасен и кто не бывал в Шахине, тот зря прожил жизнь. Что до Лилит Ханум, так у нее всегда была на это присказка: «Шахинские чинары красивее парижских платанов». А уж она-то в Париже бывала часто!

Населяют Кярманистан, помимо самих кярманцев, представители практически всех народов Востока: армяне, грузины, ассирийцы, греки, турки и азербайджанцы, персы, курды, евреи. В последние годы из-за войн в Сирии и Ираке в Шахине стало много арабов, они даже заселили целую улицу, которая в советское время носила имя Энгельса. После провозглашения независимости улицу переименовали, но имя кярманского писателя, в честь которого она теперь называлась, было длинным и звучало как скороговорка, поэтому в народе ее иногда называли «Арабской улицей». Ну и, конечно, в Шахине было много русских, хотя Россия и Кярманистан находились в состоянии вялотекущего конфликта, который однажды даже перерос в страшную, но, к счастью, недолгую войну. Впрочем, большинство здравомыслящих людей прекрасно понимало, что все эти конфликты не должны мешать дружбе людей: политики вечно мутят воду, меряются, у кого дула орудий больше, как будто им делать больше нечего. Кярманцы и русские всегда дружили, и именно эта дружба привела к тому, что на свет появилась Лилит Ханум.

Глава третья

Как и зачем Лилит Ханум появилась на свет

Когда сорок пять лет назад наверху распределяли души, чтобы вселить их в новорожденных младенцев, что-то пошло не так. Иначе как ошибкой аиста невозможно было объяснить рождение Лилит в столь неподходящем для ее души месте. Душа была заточена под зной и южную негу, под шумные пыльные улицы, под неспешные разговоры за чашкой кофе в тени виноградных лоз и все такое, а вселилась она в младенца, появившегося в разгар зимы в занесенной снегом Москве. Родившись, девочка сразу закричала, что было истолковано как признак здоровья, хотя на самом деле то был крик возмущения и отчаяния. Поскольку новорожденная не умела тогда еще выражаться ни на одном языке, то вместо: «Что же вы, обезьяньи дети, наделали и куда вы меня отправили?! Да будьте вы прокляты, чтобы вам провалиться в преисподнюю с кривого моста!» – ей пришлось закричать: «Уааааааааа!!!!» Впрочем, на то, чтобы выучить русский язык, у нее ушло не так уж много времени. Уже в два года она начала говорить целыми фразами, а в три поражала родственников и знакомых книжной, даже наукообразной манерой изъясняться. С тех пор она не переставала учить языки, это было весело и интересно, а также отвлекало от ощущения того, что родиться пришлось не там и не тогда.

Надо сказать, несостыковки начались задолго до ее рождения. Ее отец был ассириец, сын иранского подданного, чья семья прибыла из Ирана в качестве беженцев в Российскую империю в последние годы ХIХ века. Семья осела в Шахине и сохранила иранское гражданство. И хотя у отца Лилит был советский паспорт, он был сыном иностранца, а в советское время это… Ну, сами понимаете, если помните. Для тех, кто не застал, скажу так: иностранных граждан принято было считать шпионами. Сын иранского подданного поехал учиться из Шахины в Москву, там встретился с русской девушкой и решил на ней жениться. Само по себе событие весьма заурядное, многие кярманские мужчины женятся на русских, да вот какая вышла неувязочка: отец девушки работал в тех самых органах, которые наводили страх не только на иностранных подданных. И как на грех занимался он именно ловлей шпионов. Вроде даже кого-то поймал, но об этом говорить было нельзя, ибо орел доблести и змея коварства в этом ремесле неизбежно соседствовали с грифом секретности.

Как бы то ни было, иногда Лилит Ханум даже жалела, что родилась в положенное время после свадьбы и не имела возможности увидеть, с какими лицами оба ее деда впервые обменялись приветствиями. Говорят, зрелище было не для слабонервных.

Разумеется, ее угораздило уродиться в иранскую родню: смуглая, яркая, с огромными выразительными глазами, она совершенно не была похожа на русских предков. Всю жизнь всем своим видом, а также ассирийской фамилией (каковую я упоминать здесь не буду, дабы не возмутились все представители этой почтенной семьи) она напоминала русскому деду о том, что среди родни завелись подозрительные иностранцы. Вдобавок ко всему и имя у нее было для русской семьи необычное.

Об имени надо сказать особо, потому что хоть и говорят, что не имя красит человека, а совсем наоборот, не надо недооценивать силу имен: каждое из них что-то значит и тянется за ним целая история.

В момент рождения нашей героини ее ассирийский дед был в Москве и решил помочь молодой матери, сопроводив в ЗАГС, где надлежало регистрировать младенца. Мать хотела назвать дочку Татьяной в честь героини «Евгения Онегина», ибо она была без ума от русской классической литературы. Но не успела она открыть рот, как дед, слывший даже по кярманским меркам большим чудаком, сказал:

– Девочку будут звать Лилит.

– Может быть, Лилия? – осторожно предложила работница ЗАГСа, немолодая женщина с изможденным лицом в облаке вытравленных перекисью буклей.

– Нет, Лилит! Лилит!! Лилит!!! – трижды воскликнул дед так грозно, что никто не посмел ему возразить. Беда в том, что имя это было громко выкрикнуто три раза подряд, и дед невольно произнес древнее месопотамское заклинание, вызывающее ту самую Лилит, могучего демона ночи. Чернила, которыми служащая ЗАГСа вписывала имя девочки в свидетельство о рождении (тогда, в начале семидесятых, в конторах и на почтах еще писали самыми настоящими чернилами!), вдруг закипели и запузырились. Пергидрольная блондинка охнула и выронила вечное перо. Имя Лилит вспыхнуло огнем.

Малышка распахнула огромные глаза, и все, что есть в ночном небе и на ночной земле – свет звезд, дрожание Млечного пути, крики сов, кваканье лягушек, плеск рыбы в реке, шуршание тростника, ветер, шевелящий виноградные листья, стоны влюбленных, – все это оказалось внутри нее.

Чернила погасли, и работница ЗАГСа решила, что все это ей померещилось. В СССР в чудеса не верили, и сцена, достойная детского фильма для передачи «В гостях у сказки», в реальной жизни, конечно, произойти никак не могла. А вот некачественные чернила вполне могли существовать.

Дед же отнесся к происходящему со всей серьезностью, потому что он не был советским человеком и в сказки очень даже верил. Он понял, что натворил, но никому об этом говорить не стал, смекнув, что его тогда будут считать не просто чудаковатым, а чокнутым и, чего доброго, отвезут в психиатрическую лечебницу, куда ему совершенно не хотелось.

Растерянная молодая мать получила на руки свидетельство о рождении с совершенно непонятным для русского человека именем. «Ну ладно, – вздохнула она. – Будет Лилечка…»

Надо ли говорить, что с самого начала за Лилечкой стали замечать странности? Мало кто мог выносить ее пристальный взгляд, и она приучилась смотреть в глаза украдкой. Ей неинтересны были детские игры и все, что связано с детьми. Она будто сразу родилась взрослой. Ей, как и многим детям, нравились сказки, но вкусы у нее были своеобразные. Ей читали вслух Андерсена, но ни «Снежная королева», ни «Дюймовочка» не увлекали ее. А вот совершенно не детская сказка «Новое платье короля» приводила ее в восторг. Ибо уже тогда ее тянуло смеяться над глупостью и самоуверенностью взрослых и над абсурдностью окружающей жизни. Но еще интереснее было читать научно-популярную литературу, наблюдать за миром и познавать его законы.

Надо ли говорить, что везде эта тихая странная девочка была изгоем? Дети таких не любят, взрослые не знают, что с такими делать. Автор не хочет делать свою повесть печальной, поэтому рассказа о непростом детстве и юности Лилит здесь не будет. Скажем только, что учеба ей давалась легко, она окончила два университета и защитила диссертацию. Она была независимой, в девятнадцать лет уехала из родительского дома на крайний запад Европы, в двадцать один вернулась в Россию и неудачно вышла замуж, родила дочь, развелась, как и многие ее ровесницы, чья юность пришлась на девяностые. Она растила дочь, зарабатывала деньги, ездила по миру и долго искала место, которое могло бы стать ее домом. В Шахине у нее были родственники по отцу, и потому, как только дочери исполнилось восемнадцать, Лилечка, к тому времени уже Лилит Ханум, солидная, хотя и эксцентричная дама, перебралась в благословенную столицу Кярманистана, где купила уютную виллу в ассирийской деревне, о которой мы расскажем в следующих главах. Но перед этим необходимо разъяснить, что за демона случайно призвал ассирийский дед в московском ЗАГСе.

Глава четвертая

Сказка о Лилит

Всем верующим во единого Бога из священных книг известно, что первым человеком был Адам и женой его была Хава, которую европейцы называют Евой. Это истинная правда.

Однако некоторые рассказывают, будто Хава была второй женой Адама. Да не оскорбятся верующие: это всего лишь сказка, а в сказках вечно все шиворот-навыворот. Мне эту неправдивую историю рассказывали вот как.

Когда Творец решил, что Адаму необходима спутница, он сотворил из глины второго человека и вдохнул в этого человека душу. Это была первая на свете женщина, смуглая, черноволосая, сильная и умная. Ее глаза были глубокими, как ночное небо и звали ее Лилит – «ночь». Первое время Адам и Лилит жили душа в душу. Им было о чем поговорить днем, а вечером они смотрели на звезды, купались, засыпали, нежно обняв друг друга. Лилит все было интересно в этом мире, она пыталась проникнуть в суть вещей, она слагала стихи и песни. Первое время это очень нравилось Адаму, но потом его это стало раздражать. Он смотрел на Творца, на то, как все – от мелкой букашки до ангела небесного – восхищаются им и преклоняются перед ним. Захотелось Адаму, чтобы и жена смотрела на него как на божество. Но для Лилит он был другом и возлюбленным, а стало быть – равным. Адам долго думал, как бы сделать так, чтобы жена начала его обожать, а себя считать едва-едва достойной такого прекрасного мужчины, и вот что придумал. Как-то утром Лилит нагнулась над ручьем, чтобы набрать в горсть воды для питья.

– Ой, да у тебя грудь отвисла, и живот стал дряблым! – воскликнул Адам.

Лилит долго вглядывалась в свое отражение, и ей и вправду показалось, что она не так хороша, как прежде. Она загрустила и задумалась. Адам заметил это и каждый день стал говорить ей что-то такое, от чего она начала сомневаться в себе. В конце концов Лилит поняла, что Адам нарочно дразнит ее. Она и так и сяк пыталась ему угодить, но тот только распалялся и каждый раз говорил еще более обидные вещи. А однажды и вовсе заявил: «Ты женщина, ты не должна разевать свой рот, твое дело слушать меня и подчиняться мне!» Сколько ни пыталась объяснить Лилит, что Господь создал ее таким же человеком, как и сам Адам, все было бесполезно. Ко всему прочему по ночам Адам уже не обнимал ее, потому что сам себя убедил, что жена его – ничтожество и уродина.

Лилит долго плакала, долго раздумывала и наконец решилась на отчаянный шаг. Она отрастила себе большие черные крылья и улетела от Адама. Тот проснулся, а жены нет. Вот так вместо того, чтобы сделать ее покорной, он обрек себя на одиночество. Заплакал Адам и побежал жаловаться Господу. Рассказал он ему, конечно, свою версию истории. Совсем-де жена от рук отбилась, ни во что его, бедного, не ставила, ночью от него отворачивалась и допекла своими придирками. Ну и вообще слишком умная была, надо было сделать жену поглупее, чтобы он, Адам, на ее фоне был бы просто свет учености. То ли Господу некогда было разбираться, то ли он проявил мужскую солидарность, а только он стал на сторону Адама и послал в погоню за Лилит двух своих ангелов, вооруженных до зубов. Те схватили Лилит, когда она пролетала над морем, и доставили обратно, едва не утопив по ходу дела. Скандал вышел на весь Рай.

Адаму как невинно пострадавшему была сделана из ребра новая жена, милая белокурая Хава, добрая и нежная, но немного наивная. Она слушалась мужа, слушалась всех зверушек, с которыми беседовала, а однажды увидела на дереве симпатичную пеструю змейку и заговорила с ней. Что было дальше, известно всем.

Но мало кому известно, что стало с Лилит. В наказание за неповиновение и самовольный развод она была превращена в ночного демона, летающего на совиных крыльях. Говорят, она мудра и осмотрительна и никто не видел ее днем. Одни считают, что она опасна, особенно для неженатых юношей, которым по ночам является в греховных снах и похищает их семя, чтобы рожать от них детей. Другие, напротив, считают, что она оберегает молодых матерей и младенцев и помогает людям в делах, связанных с продолжением рода. При этом никому не известно, что бывает, если вызвать этого демона. А уж что будет, если призвать ее троекратно и одновременно написать ее имя огненными чернилами – и подавно тайна из тайн. Об этом знает только один человек – Лилит Ханум, но даже у нее пока что не вышло толком объяснить, что же с ней тогда произошло.

Глава пятая

Ассирийская деревня

Итак, пока я рассказывала вам сказку, самолет перелетел через горы и начал снижаться. У Генриха заложило слуховые отверстия, он заворочался в кармане и стал лягать хозяйку упругими задними лапками:

– Соня, хорош дрыхнуть! Посадку проспишь.

– Я не Соня, я Лиля, бабник ты эдакий! – пробурчала Лилит, не сообразив спросонья, кому принадлежит мужской голос.

– Очень остроумно. Нет бы поблагодарить за то, что разбудил… – начал было Генрих, но тут по громкой связи раздалось: «Дамы и господа, через несколько минут наш самолет совершит посадку в Шахине».

– Слюни глотай, чтобы уши не закладывало, – скомандовала Лилит Ханум. Генрих что-то бормотал об отсутствии у него ушей, но хозяйка его не слушала.

Не буду утомлять тебя, любезный читатель, описанием того, как самолет приземлился и как пассажиры проходили паспортный контроль и получали багаж. Расскажу лучше более подробно о том, как и почему Лилит Ханум перебралась в Шахину и обосновалась там.

Историю надобно начать издалека, вернувшись в конец девятнадцатого столетия, когда предки почтенного отца Лилит еще жили в Персии, неподалеку от соленого озера Урмия. По семейному преданию, у них был добротный двухэтажный дом, фруктовый сад и обширные виноградники. Были они людьми уважаемыми и образованными, среди представителей их рода были лица духовного звания. К тому же, судя по старым фото, все они отличались яркой красотой. Жили они в мире и неустанном труде, женились, у них рождалось много детей. В общем, как в любой легенде, в том числе семейной, все начинается с добрых старых времен, когда все было хорошо и правильно. Все жили дружно, никогда не ругались, по воскресеньям вся семья ходила в церковь, супруги были верны друг другу, дети слушались родителей, а взрослые уважали и почитали стариков. (У автора есть некоторые сомнения насчет того, что за много веков истории рода никто ни с кем ни разу не поругался, но долг рассказчика – донести предание в том виде, в котором оно было услышано.)

В общем, все было прекрасно, пока не пришли враги. Собственно, дело к тому шло давно, христианам на Ближнем Востоке жилось трудно. В один совершенно не прекрасный день началась очередная маленькая резня, предвестие большой, которая разразится лет на двадцать позже. На рассвете в селение ворвались вооруженные до зубов… нет, мы не будем называть ни их национальность, ни вероисповедание, ибо среди представителей каждого народа найдутся убийцы и бандиты. В нашем случае дело осложнялось тем, что кровожадным разбойникам местное правительство дало добро на разграбление христианских селений. Силы были неравны, и, прихватив все самое ценное, многие ассирийцы бежали. Так, прабабушка и прадедушка Лилит вместе со старшими детьми отправились пешком в Кярманистан. Путь их был долгим и трудным, дорога шла горными перевалами, где не было ни родников, ни растений. Им пришлось долго идти по красной пыли и камням, не видя человеческого жилья, не встречая никакой помощи. Только сухие скалы, зной и белесое небо над головой.

Этот марсианский пейзаж Лилит Ханум наблюдала из окна автобуса, проделывая тот же путь в обратном направлении, когда из любопытства решила навестить родину предков. Путь из Шахины до Урмии занял ровно сутки, и, несмотря на комфортабельность современного автобуса, Лилит изрядно устала. Сколько шли пешком ее предки, пока не добрались до Шахины, столицы Кярманской губернии Российской империи, – трудно представить. Немудрено, что в дороге умерла от истощения одна из их дочерей.

Как бы то ни было, семья спаслась и попросила убежища в Шахине, где уже образовалась к тому времени дружная ассирийская община. Российская империя принимала христианских беженцев охотно, тем более что приходили они не с пустыми руками. Предки Лилит, по семейной легенде, привезли с собой целое сокровище. В ту пору на Востоке главной валютой было золото.

Не смейтесь над восточными женщинами, которые и в наши дни увешивают себя с головы до ног золотыми украшениями. Страсть к золоту не раз спасала жизнь их детям. Как бы ни ворчали мужчины, но золотые украшения для их жен никогда не были только побрякушками, знаками мужского расположения: в случае смерти кормильца и женщина, и ее дети могли какое-то время существовать в относительном достатке, продавая золотые украшения. Золота и драгоценных камней, прихваченных предками Лилит из Персии, оказалось достаточно для того, чтобы построить кирпичный завод. Дело было прибыльное: разбогатевшие на бакинской нефти армянские предприниматели в начале двадцатого века занялись строительством: один за другим на крутых улицах Шахины возникали причудливые здания в стиле модерн, сложенные из кирпичей с завода прадеда Лилит. Вскоре и сам прадед стал нанимать бригады строителей и возводить доходные дома. С его смекалкой и практической хваткой – кто знает? – он мог бы со временем стать богачом, но после 1917 года жизнь начала меняться не в самую благоприятную для деловых людей сторону. Кончилось все тем, что прадедушкин завод национализировали, и это было более чем обидно, особенно для человека, который уже однажды потерял свой дом, сад и виноград.

На этом семейная легенда кончалась, и начинались факты, подтверждаемые документами. Однако неясным осталось одно: все ли золото, все ли драгоценные камни были вложены в предпринимательство, или сохранился какой-то запас на очередной черный день? И если да, спрашивали себя потомки, то где же спрятаны сокровища? Банкам и ценным бумагам прадедушка не очень-то доверял, как и многие люди его поколения. Кто-то из его детей пустил слух, что сокровища сложены в сундук и закопаны в землю, но где находится клад – никто не знает. Никакой карты наподобие тех, которые рисуют пираты из приключенческих романов, в семейных архивах не было. В Шахине подрастало уже пятое поколение потомков персидских беженцев, но еще никому из обширной семьи не удалось обнаружить сокровище предков.

Надо сказать, что и Лилит Ханум была бы не прочь найти клад, но жила первое время далековато. Переехав в Шахину, за разными повседневными заботами она позабыла всю эту историю и вспомнила о ней только тогда, когда стало понятно, что на отделку нового дома денег катастрофически не хватает. То есть поначалу-то их хватало, а потом они как-то кончились. Вот тут сокровище и пришлось бы очень кстати, только непонятно было, где и как его искать. Версии родственников расходились во всем, кроме одного: среди предметов, вывезенных из Урмии, имелось нечто очень и очень ценное, настолько ценное, что сам предмет никто не называл вслух. Но раз уж найти клад не светит, Лилит Ханум вздохнула и принялась за работу, откладывая часть денег на новую стадию отделки дома.

Однако вернемся к семейной истории. В Шахине, как и в любой уважающей себя столице, были этнические кварталы. Был большой армянский район, был азербайджанский, несколько еврейских улиц – и так далее. Ассирийцы же селились на высокой горе, откуда было видно как на ладони всю Шахину. Вот уже более ста лет строили они там свои дома и разводили сады, сохраняя тот же самый уклад, что привычен был им в Персии и Турции. Лабиринт извилистых улиц, резко взбегающих по крутому горному склону, приводил к старому кладбищу, где покоились предки Лилит, в том числе и давший ей имя чудаковатый дед. По стечению абсолютно неправдоподобных обстоятельств именно на той самой улице, что кончалась тупиком и упиралась в ту часть кладбища, где находились эти самые могилы, Лилит и купила дом с садом и виноградом, примерную копию того, что был у ее предков в Персии. Причем купила она этот дом у соплеменников тех самых бандитов, что прогнали ее прадеда и прабабку из Ирана, а спустя несколько десятилетий и сами перебрались в Кярманистан. Возможно, их, в свою очередь, выгнал из Персии кто-то еще. Говорят, такие совпадения бывают только в плохих романах, но я не считаю себя хорошим писателем и искренне надеюсь на снисхождение читателя. Впрочем, рассказ о встрече потомка гонимых с потомками гонителей и покупке дома заслуживает отдельной главы.

Глава шестая

Как Лилит искала дом

О доме она мечтала с детства. Она слушала рассказы о сказочной стране под названием Урмия, где долгое лето и мягкая зима, где весной с гор сбегают бурные потоки, а равнины покрываются ковром из цветов. Рассказы о том, что у полулегендарного прадедушки были дом, сад и виноград, звучали нечасто (в советское время все эти иранские истории предпочитали не вспоминать), но умудрились-таки запасть в душу маленькой Лилит. У нее было четкое ощущение того, что вот это все и есть нормальная жизнь. А квартира в хрущевке, где человек высокого роста может достать рукой до потолка, – это ненормально. Отсутствие солнца по нескольку дней, а то и недель – тоже ненормально. Мороз и солнце – еще куда ни шло, даже если за окном минус сорок, но дождь и слякоть – вот за это дурацкому аисту, который ошибся с доставкой, надо бы завязать его длинную шею морским узлом. И этому аисту очень повезло, что он всего лишь фигура речи.