Иллюзии любви. Искренняя и горькая история о первой любви

Если днём юной журналистке не сразу, но удавалось отвлечься от романтических мыслей, то к ночи становилось одиноко. И вместо того, чтобы засыпать без задних ног, как соседки, она бросалась в волну чувств. Смс летали туда-сюда, как гончие псы. Таню сразила нежность возлюбленного – его сообщения были так непохожи на безликие однотипные слова, приходившие ей раньше от редких «поклонников». Никто и никогда не дарил ей столько теплоты…

Казалось, всё вокруг дышит если не любовью, то влюблённостью. Катя, соседка Тани по комнате, тоже влюбилась – в мальчика из соседнего отряда. Сначала всё выглядело радужно: ребята мило ворковали и всё время ходили, обнявшись. Светловолосые, веснушчатые и невысокие, они смотрелись, как единое целое. Девчонкам из её комнаты нравилось наблюдать за новой парой, рассуждая о том, как здорово познакомиться так случайно и легко.

Но не стоило расслабляться. Как всегда случается в американских фильмах про подростковую любовь, рядом с хорошими девчонками есть и плохие. В лагере эти стервочки предпочитали носить всё розовое, обувать исключительно высокие каблуки и зазывно смеяться, завидев парней. Одну из них звали Алёна. Она уже сделала серьёзную ошибку в глазах представительниц слабого пола, отрастив к шестнадцати годам такую большую грудь, и не стоило ухудшать ситуацию, обнажая её в откровенных декольте. Но Алёне показалось мало, и она предложила несколько бутылок пива чужим парням.

Общественность возопила, что споили стервы «их» мальчиков неслучайно, а желая досадить другой компании, и именно Алёна была заводилой. Таня долго вспоминала поразивший новых подруг момент: Алёна и Катькин мальчик начали танцевать, потом парень стал небрежно касаться бёдер девушки и при всех поцеловал её! Они долго ещё «облизывались», как собаки, пока многие смотрели на них и перешёптывались. Катя, увидев эту картину, рывком открыла дверь клуба и, громко плача, убежала. Весь вечер в их комнате слёзы и утешения текли рекой. Кое-кто пытался оправдать своё поведение, выкрикивая нетрезвые «Извини», но преданные подруги прогоняли его.

План мести созрел у Тани и Маши в одночасье. Собралась банда разгневанных девчонок, которые торжественно обсудили, как проучить негодяек. Остановились «народные мстительницы» на пафосной надписи «Алёна Шилова – ты шлюха!». Истратив юные силы на танцы и споры, школьницы уснули крепким, да что уж там – младенческим сном. Когда Таня резко проснулась в пять утра (а не в три, как планировалось), она обнаружила, что мстить никто не собирается. Все сладко спали и просыпаться не думали. Раннее утро, на улице стоял отнюдь не летний дубак, холодно было даже в комнатах их деревянного домика. «А как же Шилова? Гадина не должна оставаться безнаказанной. Да и отъезд обязан запомниться надолго», – сонно возмущалась Таня, силясь выбраться из тёплой постели. Она мужественно будила Машу, славившуюся особенно крепким сном. Подруга обычно подолгу не желала просыпаться и зло ругала любого, кто решался её потревожить. На все попытки пробудить её, Маша сопела в ответ: «У-у-у…» и не вставала. Но Таня её толкала-толкала и, представляете, растолкала!

Ворча и проклиная всё на свете, подруги покинули сонное царство. Вооружившись двумя тюбиками зубной пасты, они направились к деревянному обшарпанному туалету лагеря, привыкшему отражать общественное мнение во всех причудливых формах. Раззадоривая себя перечислением Алёниных грехов, девчонки быстро писали на стене сооружения гневные слова, размазывая пасту по доскам. Они старались сделать надпись крупной, чтобы её увидели все – и мальчики, идущие мимо женского туалета, и девочки. Всё ещё стоял зверский холод, так что, выразив коллективное мнение, они прытью побежали в комнату. То-то смешно было перешёптываться, глядя, как девочки дружно спят. Спустя полчаса они согрелись, и сон снова сморил их.

В восемь утра они, как, ни в чём не бывало, они проснулись и засобирались домой. Предстояло сложить целую кучу вещей! Девочки имеют особое свойство – уезжать с отдыха с ещё большими сумками, чем приехали. Наши барышни, конечно, были из таких. Завершив сборы, они, не сговариваясь, пошли к туалету, где их поджидал уже высохший и готовый к просмотру зрителями арт-объект. «Зеваки» бурно обсуждали оскорбительную надпись. Кто-то сказал, что Алёна навзрыд плачет в кубрике: «Сама виновата, ведёт себя именно так!». Заговорщицы торжественно переглянулись и пошли рассказывать своим, кто, как и почему. Однако соседки уже догадались и чествовали их, как народных героев.

На фоне происходящего Таня ощутила лёгкую тревогу. А вдруг её Игорь общается с такими Алёнами? Было ли у него уже…? Задавать такие вопросы было неловко. Она помнила про бывшую и не знала, как далеко они зашли. Но Игорь просто и честно ответил, что невинен. Это признание и обрадовало, и в конец напугало Таню. Что же будет, когда они останутся наедине?!

Через несколько дней после возвращения в село Таня начала готовиться к небывалому для неё событию – к ней в гости приедет парень! От волнения она не могла усидеть на месте. И как её мама, женщина строгих правил и советского воспитания, могла разрешить подобное? Игорь мог пожить у них несколько дней!

Таня стояла возле выцветшего, некогда синего, здания вокзала, и её сердце трепетало, как попавшая в клетку птичка. Открылась дверь большого междугороднего автобуса, и вышел он – солнечный и горячий, в белой рубашке и бежевых бриджах. На шее Игоря красовался любимый золотистый талисман на черном шнурке. Незамысловатый амулет Игорь не позволял трогать никому, веря, что «чужая энергетика отнимет удачу». На Таню ограничение не действовало. Для него она была исключительной, рядом с ним она и становилась такой.