Змеиная школа. Первое испытание
– Твои любимые зверушки! – хмыкнул Ян.
Он тоже начал двигаться, ритмично притопывая полусогнутыми ногами. Руки взметнулись над головой и резко опустились, сложившись в замысловатую фигуру хасты[3]. Раздалось рычание, и рядом с Яном появились два четырехглазых клыкастых пса. Пятнистый и угольно-черный.
– А ты тоже предсказуем, – заметил Влад.
Услышав голос, псы оскалились. С огромных клыков закапала желтая слюна. Прижав уши, они кинулись вперед, но Ян тихо позвал:
– Шабар!
Взрыкнув, пятнистый косматый пес попятился, сел подле ног молодого человека и преданно посмотрел ему в глаза.
– Удумбала!
Черный пес тоже нехотя подошел к хозяину и устроился с другой стороны.
А Влад продолжал танцевать свой странный танец. Его тело, словно лишившись костей, извивалось, раскачивалось из стороны в сторону, с губ срывалось ритмическое шипение. Рядом с ящерицами появились совсем странные твари, похожие на больших, ростом с хорошего кабана, жаб. С покрытых костяными шипами морд стекала зеленая слизь, а длинные черные когти царапали пол.
– Ого! – воскликнул Ян, и рядом с псами появились существа с головами тигра и торсом человека. Широкая грудная клетка, заросшая свалявшейся шерстью, и длинные мускулистые лапы делали их опасными соперниками. Особенно если учесть, что в каждой руке они держали по кривой сабле.
– Вот и ракшасы[4] пожаловали! Давно я с ними не встречался!
Влад встряхнул руками, и с них сорвались капли воды, каждая из которых превратилась в большую, свернувшуюся кольцом змею. Змеи с тихим шуршанием приподнялись, и стало видно, что головы у них человеческие, а с изогнутых клыков капает яд.
Ян хмыкнул, сделал несколько танцевальных движений, застыл, приподняв полусогнутую ногу, и щелкнул пальцами.
Перед ним встали четыре существа, больше всего напоминавшие зомби, как их изображают в голливудских боевиках: полусгнившая кожа, ввалившиеся носы, оскаленные зубы и горящие красным глаза.
– Фу-у-у, бхуты, – сморщился Влад. – Терпеть не могу трупоедов.
– Это хорошо, – хихикнул Ян. В его руках появились шипастая булава и аркан. – Поехали!
Влад прошипел что-то. Из его ладони хлынула струя воды и затвердела, превратившись в зазубренный меч. В это же мгновение змеи с человеческими головами пришли в движение, скользнули вперед и встретились с ожившими мертвецами. Острые зубы рвали полуразложившуюся плоть, извивающиеся тела сжимались в кольца, ломая кости и выворачивая суставы. Бхуты рычали, отбивались, но разваливались на куски.
– Ах так! – азартно крикнул Ян, и в бой вступили ракшасы, которые не стали спасать гибнущих бхутов, а кинулись к Владу.
Столкнувшись с гигантскими ящерицами, демоны завращали клинками. Сталь отскакивала от чешуи, но и рептилии были не в состоянии дотянуться до противников. Они в раздражении шипели, плевались ядом, а длинные раздвоенные языки метались из стороны в сторону.
Неповоротливые ящерицы стали проигрывать. Раздосадованный Влад сделал несколько волнообразных движений руками, и на арене заклубился туман. Он становился все гуще, почти полностью скрывая сражающихся. Судя по воплям ракшасов, ящерицам удалось изменить ход боя в свою пользу.
– Так нечестно! – обиженно крикнул Ян и махнул рукой. В гущу боя кинулись псы, следом за ними устремились и жабы.
Когда туман рассеялся, бой уже не походил на шахматную игру. Он превратился в общую потасовку. Влад крутился, отражая одновременно атаки черного пса и невесть как уцелевшего бхута – демона, вселившегося в тело мертвеца. Сам он был не опасен, но разделаться с настырным зомби мешал адский пес. Молодой человек вращал рассыпающий сверкающие брызги меч, удерживая на расстоянии обоих противников, но нанести им существенный вред не мог.
«Где эти чертовы жабы?» – раздраженно подумал он и краем глаза заметил, как Ян долбит булавой одну, безуспешно пытаясь пробить костяную броню. Вторая жаба копошилась неподалеку, пытаясь выпутаться из наброшенного на нее аркана.
Отвлекшись, Влад пропустил атаку пятнистого пса. Сильные лапы ударили его в грудь, и он рухнул на спину. Из оскаленной пасти пахнуло зловонием, а клыки щелкнули около лица. Влад дернулся, высвобождая меч, и острие вонзилось в грудь Шабара. Тот взвизгнул и отскочил, скуля и пытаясь зализать рану. Ругаясь сквозь зубы, Влад поднялся на ноги и столкнулся с зомби. Свистнул меч – и отвратительная голова, щелкая зубами, откатилась в сторону.
Тяжело дыша, Катурин огляделся. Судя по всему, в этот раз ему повезло. Хромая на трех лапах, черный пес с трудом отбивался от злобно шипевшей ящерицы. Ян справился с одной жабой, и она валялась с разбитой головой, истекая слизью и кровью. Зато второй удалось выпутаться из аркана, и она гоняла по рингу потерявшего булаву Яна.
Влад издал победный вопль и кинулся добивать противника, но его накрыла гигантская тень. Подняв голову, он увидел чудовищных размеров птицу с человеческой головой. Кривые стальные когти нацелились прямо ему в лицо. Нахлынул животный неконтролируемый ужас. Если Влад и боялся кого-то по-настоящему, то именно этого создания.
Он рухнул на колени и обхватил голову, пытаясь вжаться в пол и понимая, что все бесполезно. Но сквозь панический ужас пробилась трезвая мысль: «Откуда здесь Гаруда?[5]»
Влад вскочил и вскинул руку с мечом, стараясь достать птицу. Сверкающее лезвие прошло сквозь огромное брюхо, как сквозь туман. Морок! Иллюзия!
– Ты жулик, Ян! – оглядываясь, заорал Катурин.
Его противник ухмылялся, прислонившись спиной к поверженной жабе.
– Я же никогда не проигрываю! Ты сам сказал, – наконец пожал плечами Ян и, разминая суставы, с наслаждением, до хруста, потянулся.
Пол был залит нечеловеческой кровью. Глаза изображенной на каменных плитах змеи светились алым, она была довольна принесенной жертвой. Ее мозаичная шкура лоснилась под липким алым слоем. Влад и Ян лежали на полу в позе звезды: голова к голове, раскинув ноги и руки. На их лицах виднелись кровавые брызги, одежда была разорвана, а глаза закрыты.
– Славно провели время, – шепнул Влад, не в силах встать.
– Давно я так не веселился, – согласился Ян и, лениво подняв руку, резко опустил ее.
Изрубленные тела тварей начали медленно таять в воздухе. Кровь тоже постепенно испарялась, пропадая с пола, рук, лиц и одежды молодых людей. Уже через несколько минут ничего не напоминало о том, какая битва разворачивалась в зале совсем недавно.
Глава 19. Игры в сыщика
Неделя пролетела незаметно. Я молчала как рыба, не сказав никому о бабушкином письме и о том, что случилось во время нашей поездки с Владом. За несколько дней я превратилась в затворницу похлеще Маши. Из комнаты выходила только в столовую и на пары, игнорировала предложения Ксюши прогуляться, разговаривала неохотно. Старалась избегать Влада, даже пропустила его спецкурс. Но без дела я тоже не сидела. На парах или в столовой внимательно наблюдала за обитателями лицея, пытаясь понять, насколько правдива информация из письма.
Как я ни убеждала себя в том, что захватившие лицей наги – бред, все равно вопреки доводам разума верила словам бабушки. Верила и боялась. Именно поэтому обходила стороной подземелье, сознательно оттягивая момент, когда придется узнать правду. Опасалась увидеть своими глазами нечто, не вписывающееся в привычную картину реальности. После этого никто не сможет убедить меня, что наги – всего лишь ужасный сон.
Я не заглядывала в подземелье, и кошмары меня больше не посещали. И это тоже навевало разного рода сомнения. Потайной ход стал заветной дверью в замке Синей Бороды. И заглянуть хочется, и страшно. И Влад настойчиво просил этого не делать.
Правда, странностей здесь хватало и без потайных ходов и ужасных снов. Например, браслеты лицеистов. Я готова была поклясться: змейки меняют окраску и положение на руке в зависимости от ситуации. Они бледнели, если их владельцу становилось плохо, и сияли, когда хорошо. Лучше всего эти изменения получалось отследить на занятиях по медитации.
Меня пугало то, что после пары змейки блестели не более чем у двадцати процентов студентов. Я входила в их число, а Ксюха – нет. Так-то я и заметила зависимость между самочувствием и видом браслета. После занятий Ксюхина змейка всегда была грязно-желтой, похожей больше на пластмассовую, нежели на бронзовую. Моя же, наоборот, светилась, словно ее недавно начистили.
Следующая странность заключалась в том, что каждый раз после медитации к Ксюхе подходил Ян и обязательно обнимал. Подруга неизменно смущалась, но не отталкивала его, оправдываясь потом, что объятия дружеские. Но меня волновало не это. После непродолжительного физического контакта с Яном ее змейка очень быстро начинала сиять, как и сама Ксюха, к которой возвращался здоровый цвет лица и хорошее самочувствие.
С момента, как я получила свой браслет на церемонии посвящения, он побледнел лишь раз. Это случилось во время разговора с директором, перед поездкой в Питер. Тогда я выползла в холл в обморочном состоянии, ко мне подошел Влад и обнял, прямо как Ян Ксюшу. Практически сразу мне стало значительно лучше. А когда на занятиях потерял сознание Тема, его поцеловала Яна, и парень не просто пришел в себя. Он до вечера чуть ли не по потолку бегал из-за переполнявшей его энергии. Я не могла понять, с чем это связано. Почему одни чувствуют прилив сил, а другие слабость? Может ли это быть своеобразной формой энергетического вампиризма?
Вопросов с каждым днем становилось все больше, а ответы если и были, то их надежно скрывало подземелье. На занятиях медитации нас подготавливали к чему-то. Вопрос – к чему? Может быть, как раз к ритуалу, о котором писала бабушка?
Я этого не знала и хотела выкинуть из головы глупости, но не могла. Влад, Ян и Яна возглавляли мой список подозреваемых. Они были потенциальными нагами, а вместе с ними – и весь преподавательский состав. Вероника находилась на четвертом месте после троицы своих друзей. Ее присутствие вроде бы никому не придавало сил, но во время занятий медитацией девушка чувствовала прилив энергии. После пар она была активнее, чем обычно. На щеках алел румянец, а глаза лихорадочно блестели. Да и вообще, она изрядно напоминала самую настоящую змеюку. И внешне, и по характеру. Хищная, завораживающе красивая кобра, которая только и ждет удобного момента, чтобы укусить и пустить свой яд мне в кровь.
Как она на меня смотрела на следующий день после нашей с Владом поездки в Питер! Казалось, она видит все насквозь, все знает и обязательно отомстит. В тот день мне чудом удалось избежать неприятной встречи. Увлеченная своими расследованиями, я даже умудрилась ни разу серьезно не повздорить с Вероникой, хотя она не раз пыталась меня выловить. Но в субботу я проспала до обеда, потом на последней парте отсидела лекцию именитого профессора и быстро смоталась к себе в комнату, попросив Ксюху прихватить мне какой-нибудь еды из столовой. И до лекции, и после я видела, что Вероника хочет подойти, но смогла вовремя сбежать. А явиться ко мне в комнату она не посмела.
В понедельник мы все же пересеклись. Но рядом с Вероникой был Влад, и ей оставалось только буравить меня злобным и подозрительным взглядом. А потом, видимо, она и сама как-то поостыла. Видимо, утихло ее желание узнать, посягала я на Влада или нет. В конце концов, парень не отходил от нее всю неделю, чем разбивал мне сердце. Его поведение злило. Я несколько раз едва сдержалась, чтобы не выдать Веронике в присутствии Влада какую-нибудь провокационную гадость. Но скандалы я не любила, поэтому молчала и занималась своими делами. К тому же смысла подставлять Влада не было. Я знала и понимала ситуацию с самого начала. Он ведь не давал мне ложной надежды. Так к чему ссорить его с Вероникой и наживать себе проблемы? К тому же сейчас меня волновало совсем другое. Я не была готова бросить учебу и смотаться из лицея, как предлагала бабушка. Чтобы решиться на такой важный шаг, мне требовались весомые доказательства того, что здесь творится неладное. Поэтому я и наблюдала за лицейской жизнью столь внимательно.
Чем больше я присматривалась к студентам, тем отчетливее понимала: те, кто после зимних испытаний перешел на третий курс, отличаются от тех, кто остался. Они все без исключения выглядели лучше. Никогда не уставали на медитациях, а в их взглядах появлялась особенная, надменная уверенность. Словно они в один миг перешли на другую ступень эволюции и возвысились над студентами младших курсов. Я наблюдала за ними исподтишка, поражаясь пластичности старшекурсников и тому, насколько грациозно они двигаются. Словно змеи.
Я не была уверена, что оцениваю ситуацию адекватно. Возможно, все странности – лишь плоды моего больного воображения. Но поделиться с кем-то подозрениями я не могла, поэтому ориентировалась только на свою интуицию. Почти перестала общаться с Ксюхой, переживая, что не смогу держать в себе тайну и проболтаюсь. К тому же подруга много времени проводила с Яном и его друзьями, в число которых входили Влад и Вероника.
Мне целую неделю удавалось почти не попадаться сладкой парочке на глаза. Это было самой главной целью затворничества. Пару раз я ловила на себе задумчивый взгляд Влада, но успевала улизнуть прежде, чем он решался подойти ко мне и поговорить.
Сегодня, благополучно переждав его пары у себя в комнате, я собралась в столовую, где договорилась встретиться с Ксюхой. Но едва открыла дверь в коридор, как на пороге, словно из ниоткуда, возник разгневанный Влад. И без слов втолкнул меня обратно в комнату.
– Понимаю, почему всю неделю ты столь упорно меня избегаешь, но тебе не кажется, что прогуливать занятия из-за одного незначительного поцелуя – это перебор? – буравя меня взглядом, недовольно высказал он. Его прищуренные глаза казались совсем черными и пугали.
– Я прогуляла не из-за нас… тебя, – смутилась я и отступила назад, прикидывая, как бы побыстрее сбежать.
– А по какой же причине? – вполне справедливо не поверил Влад и попытался подойти ближе.
Я предусмотрительно отступила в сторону.
– Просто не хотела идти.
Попытка прорваться в коридор мимо Катурина закончилась неудачей. Он преградил мне дорогу, уперевшись рукой в косяк двери.
– Прости.
Его слова звучали искренне. Влад стоял рядом и виновато смотрел на меня. На лице застыли скорбь и раскаянье. Мне даже стало неловко. Словно это я его чем-то обидела. Он был такой близкий и потерянный, что я с трудом сдержалась, чтобы не обнять его за шею.
– За что простить?
Комок застрял в горле, а на глаза навернулись слезы. Мне совсем не хотелось с ним разговаривать. Точнее, хотелось совсем не разговаривать, и я ненавидела себя за эти глупые мечты.
– Знаешь, мне правда очень неудобно. – Влад взъерошил волосы и отвернулся. – Той ночью на меня нашло какое-то наваждение. Я не должен был тебя целовать. Причем два раза. Может, мы и правда не учли фактора фирменного кофе?
– Не за что прощать, – слова дались с трудом из-за застывших в груди рыданий. – Можно подумать, я сопротивлялась? Просто не спрашивай, почему я избегаю тебя. Так проще.
– Это не выход.
– Для меня выход. Обещаю ходить на твои занятия, но вне их постараюсь держаться подальше. Ты уж извини, у меня не получается дружески улыбаться.
– А зря, – грустно заметил он. – Тебе идет улыбка.
– Не нужно, – остановила я Катурина. – Мне всего лишь хочется все забыть. Не препятствуй этому, хорошо?
– Воспоминания настолько неприятны?
– Какая разница? – горько усмехнулась я. – А сейчас прости, нужно идти. Мы договорились встретиться с Ксюшей в столовой. Она, наверное, уже ждет. А мне еще необходимо заглянуть к Елене Владленовне.
– Зачем тебе эта… – Влад сморщился, не в силах подобрать верное слово.
– Она давала коллективное задание на парах, а я ничего не сделала. Валяла дурака всю неделю. Знаешь почему?
Влад вопросительно приподнял бровь, показывая, что с любопытством слушает. Воодушевленная его молчаливой поддержкой, я продолжила:
– Мне выпала самая неприятная часть: сдать коллективный труд и с честью вытерпеть два ушата помоев на голову за всех. – Я с надеждой посмотрела на молодого человека и спросила: – Теперь-то можно идти? Впереди и так ждут не самые приятные минуты.
– Предлагаешь не портить тебе настроение раньше времени? – уточнил Влад.
– Именно так, – согласилась я и проскользнула в коридор, на пороге придержав дверь, пока гость выходил.
– Я так понимаю, бесполезно предлагать проводить тебя?
– Бесполезно, – покачала головой я, утомившись от бессмысленного разговора. – Это совершенно ни к чему. Я уже не путаюсь в здешних коридорах.
– Я бы сказал больше. Ты разбираешься в здешних коридорах лучше, нежели следует. Удачи с Еленой.
– С Еленой? – усмехнулась я, пропустив намек на прогулки в катакомбах. – Не думала, что кто-то даже за глаза рискует называть ее так.
– Я вообще рисковый. К тому же знаком с ней очень давно, – улыбнулся он напоследок и быстро, пока не успела отскочить, поцеловал меня в щеку.
Я растерянно замерла, а он стремительно развернулся и ушел.
Я не понимала этого парня. То приказывает не бегать за ним, то целует меня, то избегает, то беспокоится и просит прощения. Наверное, и сам Влад Катурин неспособен разобраться с тем, что творится у него в голове. Я испытала облегчение, когда мы расстались.
Разговор ни о чем меня вымотал. Поднявшись из подземного перехода на первый этаж, я поняла, как сильно проголодалась. И решила, что Елена Владленовна подождет, пока я ем. Все же обед в половине пятого вечера – это и так очень поздно. Позже может быть только ужин.
Быстро перекусить не получилось. Мы, как всегда, заболтались с Ксюхой. В результате, когда я с ужасом посмотрела на часы, было почти шесть вечера.
– Вот черт! – всполошилась я. – Мне нужно успеть к Елене Владленовне. Ее уже, наверное, и нет на месте.
– Поищи на третьем этаже в триста семнадцатой, она там живет, – посоветовала Ксюха, залпом допивая остывший чай. – После четырех вечера эта мегера в кабинете не появляется.
– А удобно идти в нерабочее время? – засомневалась я.
– Алин, в этом лицее у всех преподавателей рабочее время двадцать четыре часа в сутки. Зря, что ли, они здесь живут и получают такие зарплаты? Сходи, никто тебя не прогонит. Даже Елена Владленовна.
Идти к помощнице директора не хотелось. Я чувствовала себя неуютно и смущалась. Все же комната – это личное пространство, и решать там учебные вопросы неудобно.
Я замерла перед дверью, не решаясь постучать, и услышала доносящееся из помещения странное шипящее пение.
Любопытство победило тактичность. Тихонько, стараясь не дышать, я толкнула дверь и обнаружила, что она не заперта. В маленькой прихожей, ничем не отличающейся от нашей, было темно. Если бы звуки, доносящиеся из комнаты, столь отчетливо не напоминали змеиное шипение из моего сна, я бы ни при каких обстоятельствах не стала подкрадываться ближе. Мне было неловко, стыдно и в то же время интересно. С одной стороны, я очень боялась увидеть что-нибудь личное, а с другой – жаждала проникнуть в лицейские тайны.
То, что я заметила в полумраке комнаты, смутило и напугало одновременно. Щеки вспыхнули, когда взгляд наткнулся на нашего проверяющего. Его рубашка была расстегнута. Мужчина развалился в кресле. Пустые глаза неотрывно смотрели на извивающуюся в странном завораживающем танце Елену Владленовну. Узкое, черное, слегка переливающееся платье в пол походило на змеиный хвост. Плавные ритмичные движения напоминали танец змеи, гипнотизирующей жертву.
Картина была пугающей, и я едва не вскрикнула от омерзения. Помощница директора тихо пела: шипение и пересвистывание, но ни одного членораздельного слова. Погружая в транс своего гостя, Елена Владленовна, похоже, и сама не замечала ничего вокруг. По крайней мере, мое присутствие до сих пор не раскрылось.
Гибкое грациозное тело, затянутое в строгое черное платье, напоминало маятник. Ладони двигались из стороны в сторону, как в индийском танце, и притягивали взгляд замершего в кресле мужчины. Похоже, он не видел ничего, кроме гипнотизирующей его женщины.
– Спи, – шепнула она, наклонившись, и проверяющий послушно закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. – А когда проснешься, будешь делать то, что я скажу.
Я вжалась в стену, стараясь не дышать. Страх быть пойманной на месте преступления оказался так велик, что у меня задрожали колени. К счастью, Елене Владленовне было не до меня. Она подошла к одной из стен и провела руками по ее поверхности. Я с удивлением увидела, как между ладонями помощницы директора и книжными полками замерцало голубоватое пламя. Два резких жеста, напоминающих позы в танце, хлопок, едва заметное движение шеей вперед-назад, знакомое мне с занятий восточными танцами, – и часть стены отъехала в сторону, открывая еще один тайный проход.
Елена Владленовна шагнула в темную нишу, и полки на стене вернулись в исходное положение.
Глава 20. Слишком много змей
Ладони стали липкими от ужаса, колени дрожали. Пытаясь переварить увиденное, я опустилась на пол в прихожей и прижалась спиной к низкой обувной тумбочке. Нужно было бежать, но встать не получалось. К тому же несносный внутренний голос заставлял подойти и посмотреть, жив ли гость Елены Владленовны.
Немного успокоившись, я поднялась на ноги и шагнула к дивану. Как и предполагала, мужчина просто спал. Его тяжелое дыхание слышалось от самого входа в комнату. С облегчением выдохнув, я повернулась к стене, за которой скрылась помощница директора. Похоже, мое неуемное любопытство могло победить любой страх.
– Всего одним глазком, – пообещала я себе и кинулась к книжным полкам, постоянно оглядываясь на спящего в кресле мужчину. Не хотелось бы, чтобы он проснулся в самый неподходящий момент.
Если бы кто-нибудь сказал мне месяц назад, чем я буду заниматься и в какие странности верить, я бы подняла его на смех. А сейчас стояла перед стеной, пытаясь скопировать жесты Елены Владленовны.
Я поднесла ладони к полкам, почти касаясь корешков книг, и медленно развела руки в стороны. Кожу обожгло вспыхнувшее пламя. Казалось, что трогаешь раскаленную на летнем солнце крышу. Обжигает, но не так сильно, как открытый огонь.
Сосредоточившись, я попыталась повторить все движения помощницы директора у стены, и в заключение хлопнула в ладоши, как и она. Я не ожидала, что у меня получится, поэтому, когда часть стены отъехала в сторону, едва не кинулась с визгом в коридор. Но сдержалась и, превозмогая страх, заглянула в тайное помещение.
Узкий неосвещенный проход вел резко вниз. В темноту уходили крутые ступени, которые подсвечивались лишь редкими фонарями под потолком. Чувствуя, что делаю глупость, я осторожно ступила на каменную лестницу.
Едва я сделала шаг, как стена за моей спиной с лязгом захлопнулась. Меня охватила паника. Из глаз хлынули слезы, и я несколько раз с силой ударила плечом в стену. Туда, где, по моему представлению, должна была находиться дверь. Поднесение ладоней, странные жесты и хлопки не дали результата. Похоже, здесь выйти обратно нельзя.
Остается надеяться, что Елена Владленовна решит выбраться на поверхность в другом месте и мы не столкнемся лицом к лицу. Главное – найти, где именно, и выйти следом. А для начала нужно просто спуститься и осмотреться. Раз есть вход, которым регулярно пользуются, значит, есть и выход.
Мне еще никогда не было так страшно. Ведущая вниз лестница закручивалась спиралью. Казалось, что спускаешься в глубокий узкий колодец. Фонари светили только на входе. Гнетущая темнота подземелий сгущалась с каждым шагом. Я словно проваливалась в черный кисель и не видела ни стен, ни ступеней, ни собственных ног. Лишь постоянно бледнеющий голубоватый экран мобильника. Не хотелось даже думать о том, что буду делать, когда телефон сядет.
Похоже, лестница была бесконечной. Я шла медленно, придерживаясь за скользкую влажную стену. Несколько раз под пальцами проскальзывали юркие гладкие шнурочки – вероятнее всего, змеи – бесшумные и невидимые. Сдерживая крик, я отпрыгивала от стены и какое-то время шла, не решаясь снова дотронуться до влажных камней. Потом спотыкалась и снова пыталась найти опору в стене.
Наконец винтовая лестница закончилась похожим на клетку помещением с земляным полом и решетчатой дверью, за которой виднелся слабоосвещенный коридор с такими же дверями по обеим сторонам.
Я боялась, что дверь окажется заперта, но мне повезло. Она поддалась без усилия и даже не скрипнула. Вероятнее всего, ей пользовались достаточно часто.
Я приободрилась, но ненадолго. Похоже, бредовая идея с тайной лабораторией и змеями-мутантами подтверждалась. Из-за решеток на меня шипели уродливые рептилии. Ничего столь же гадкого мне не доводилось видеть.
Завизжав, я метнулась обратно к решетке и, дернув ее на себя, снова оказалась в маленьком тамбуре. Присела на пол и отдышалась. Перспективы не радовали. Назад возвращаться некуда. Лестница заканчивается тупиком, а значит, идти можно только вперед. Если закрыть глаза и быстро пробежать этот коридор, наверное, будет не так страшно.