Элита Горскейра. Проклятый дар

Я знаю удар Волка, поэтому как вода втекаю между ним и Даром, затормозив кулак своей ладонью. А Дар действительно придурок, так как демонстративно не сопротивляется!

Передо мной разгневанное лицо, холодные серые глаза, а сзади – изрядно напряженный Дар. Я понимаю почему, и это крайне опасная ситуация. Один – придурок, другой почему-то возомнил себя бессмертным или просто очень торопится на тот свет.

Напряжение достигает предела. Кажется, даже воздух дрожит.

– Не стоит защищать меня, Каро… – шепчет мне на ухо Дар, опалив мочку дыханием.

Представляю, как интимно в данный момент мы смотримся со стороны. И я готова поклясться, сейчас он смотрит прямо в глаза Волку. Дразнит. Только зря. Мы с Волком почти как брат и сестра. На него эта фигня не действует. Или действует? Потому что Волк злится. Сжимает кулаки, раздувает ноздри. Да ладно?

– Ты совсем? Чего ты завелся? – спрашиваю я у разгневанного приятеля.

– Твой дружок – идиот. Он носится, как самоубийца. И ты недалеко ушла, если села на осу с адреналинщиком! Каро, ты вообще в своем уме?

– А может быть, я и есть самоубийца? – нагло спрашивает Дар, каким-то образом умудрившись обогнуть меня.

Но я торопливо смещаюсь и снова закрываю его от Волка. В ответ слышу раздраженное шипение.

– Не тогда, когда с ней. Сам можешь делать что хочешь! – бросает Волк и смотрит на меня. В его взгляде разочарование, от которого больно. – А ты… Я думал, ты другая.

– Какая другая? – с вызовом спрашиваю я. Мне совершенно не нравятся эти намеки. Я знаю, что Волк не терпит элиту Горскейра, но переносить свое отношение на меня – это слишком.

– Разборчивая. Деньги. Смазливая рожа – и все…

– Идиот, он просто меня привез! – взрываюсь я.

– Да. – Дар все же уверенно отодвигает меня от себя, отстраняется от осы и откидывает со лба волосы. – Разве не видно, что ни на что другое я не гожусь?

Я вижу, как меняется выражение лица Волка. Готова поклясться, он не заметил экзоскелет на Даре, иначе не стал бы пытаться ударить. А вот то, как Дар трактовал мои слова, бесит! Сам же сказал, что между нами ничего нет. Он богатый избалованный говнюк. Именно поэтому я не хочу, чтобы Волк подумал, будто мы вместе. При чем тут экзоскелет? Прибила бы обоих.

– Ну да, главное – выйти из-за спины девчонки. Инвалида я, конечно, бить не буду… – выплевывает Волк.

Я собираюсь возмутиться, но не успеваю. Потому что Дар бьет.

Это неожиданно даже для меня. Резкий короткий удар, который Волк не успевает блокировать и летит на землю. Правда, сразу же вскакивает и резко бьет в ответ, невзирая на мою попытку помешать. Дар блокирует, но разные весовые категории, экзоскелет… Нереально. Парень летит на землю, а я слышу неприятный треск. Наверное, именно так ломается экзоскелет.

– Волк, ты сам идиот! – ору я и кидаюсь к Дару, который с вызовом смотрит на нас из-под падающей на глаза челки. На губе парня кровь. Подозреваю, это не самое серьезное повреждение.

– Ну вот… – Дар смотрит сквозь меня. – А говоришь, что не бьешь инвалидов.

– Да пошел ты! – бросает Волк и показывает неприличный жест. Разворачивается и направляется ко входу, а я закатываю глаза.

Хорошо хоть тренировка уже началась. И свидетелями некрасивой стычки стали лишь несколько случайных прохожих.

– Ты – идиот, – сообщаю я и понимаю, что Дар не просто так лежит на асфальте, опираясь на локти. Он просто не может встать. – Я тебя пришибу, идиота!

– В твоей речи слишком много этого слова.

– Конечно, много! Тебя тоже много в моей жизни. Хочешь сказать, ты не идиот? Так вставай. Или тебе так удобно?

В глазах Дара лед. Кажется, синее сияние разгорается ярче, и парень поднимается. Я смотрю на него с ужасом. Вижу, как золотые проволоки экзоскелета начинают светиться голубоватым светом, который проникает в тело парня и разбегается под кожей голубыми, похожими на вены ручейками.

– Что это? – шепчу я, разглядывая то, что происходит с парнем.

– Твой друг – придурок! – шипит Волк, который, оказывается, не ушел. На его скуле наливается синяк, нос, как и у Дара, разбит. – Как он с его характером еще жив остался? Он сейчас отключится!

– Не дождешься, – зло огрызается Дар и… оседает, закатив глаза.

– Ну, я же говорил! – рычит Волк, но успевает подставить плечо.

– Зачем ты его ударил! – шиплю я, подхватывая Дара с другой стороны.

Не хочу признаваться себе, что переживаю за парня. Волк, конечно, перешел все границы! Я знаю, что богатенькие детки выводят его из себя, но и головой думать надо.

– Потому что он ездит как придурок, – неуверенно огрызается Волк. – Я знаю таких! И экзоскелет – подтверждение того, что однажды его уже собирали по частям. Но не собрали. Поспорим, что свои украшения он получил, разбившись на осе?

– Я все слышу, – тихо говорит Дар. В его голосе сарказм. – Но в городе – не трек. Даже в экзоскелете я способен объехать еле ползущую осу.

– Ты меня подрезал!

– Я тебя объехал. И прекрати меня уже так трогательно прижимать к себе.

Волк задыхается от возмущения, но возразить не успевает, так как на ступенях академии появляется шэх. Все представление происходило под окнами тренерской. Демоны! Я надеялась, он на тренировке! Сейчас нам влетит.

– Какого… у вас тут творится?

Шэх пружинящей походкой спускается со ступенек. Свободные спортивные штаны, традиционная туника со знаками отличия – переливающимся золотом фениксом. Мой феникс пока черный. Золотые у него только глаза. На фоне Дара, да и более массивного Волка шэх смотрится крупнее – выше и шире в плечах. И от него волнами исходит угроза. Мужчина обходит нас, и его взгляд замирает на Даре, который уже пришел в себя и даже стоит. Если не присматриваться, можно подумать, практически сам.

– Волк, ты ударил парня в экзоскелете? – спрашивает шэх. В голосе лед, и у меня сжимается желудок.

Волк сглатывает и молчит, за него отвечает Дар:

– И что? Я сам спровоцировал. Не нужно делать меня ущербным. Я не хрустальный.

– Ты – нет, – ровно отвечает учитель. – Скелет – да. Сломана третья, седьмая и пятнадцатая оси. Так ведь?

– Я не такой хороший математик. Представления не имею.

Дар бравирует, но я вижу, как меняется выражение его лица. Шэх попал в точку. Он подходит ближе и тыкает пальцем Дара в плечо. Тот не пытается сдерживаться и выдает весьма забористое ругательство, которое учитель игнорирует, но удовлетворенно добавляет:

– Четвертая тоже, но ты силен. Как научился сращивать проволоки?

– Бабушка научила, – выплевывает Дар с вызовом.

– Сильна твоя бабушка… И ты силен…

– Она сказала, что с моим характером это первый навык, который я должен освоить, прежде чем она выпустит меня из дома.

– Целеустремленный, значит.

Шэх рассматривает парня с интересом. А на нас с Волком не смотрит. Это плохо. Значит, сильно злится. За что на Волка – понятно. А я-то в чем успела провиниться?

– Просто у меня не было выбора.

– Выбор есть всегда. Мне кажется, ты об этом прекрасно знаешь. А сейчас все быстро ко мне в кабинет. Расскажете, что случилось. Почему один ударил того, кто заведомо слабее.

Дар пытается возмутиться, но шэх его прерывает:

– Другой, зная свою уязвимость, позволил ударить, хотя мог избежать конфликта, не ударив первым. А Каро просто смотрела.

– Да я ничего не успела сделать!

– Вот и расскажешь мне об этом. В кабинете, – припечатывает учитель, а я закатываю глаза.

Да демоны! Я не хочу снова слушать выговор. Мы вообще приехали не за этим.

– А если я не пойду? – с вызовом спрашивает Дар.

Шэх оборачивается и смотрит на него со смешинками в черных глазах. Шэх некромант, но никогда не пользовался своей силой по назначению. Он чувствует смерть и может превратить темные силы в чистую энергию, что делает его непревзойденным бойцом. Дар некроманта ощущается с ним рядом лишь как едва заметное беспокойство и желание уйти. Мелкие привыкают не сразу, но потом влюбляются в силу духа и справедливость шэха. Это происходит со всеми без исключения.

– И что делать будешь? – спрашивает шэх у Дара, который пытается сопротивляться авторитету. – На бордюре лежать? Сам ты никуда не уйдешь и не уедешь. Не думай, будто я не понимаю, что происходит с тобой сейчас. Ты стоишь – молодец. Достойно уважения. Но в данный момент это предел.

– Я вызову магмобиль и личного водителя.

– А до этого на бордюре будешь лежать? – Учитель почти дословно повторяет свою фразу, лишь немного меняя акценты. – Ну… может, доползешь до крыльца. Тебе, парень, нужен хотя бы час на восстановление. Логично сделать это в здании.

Шэх уходит, совершенно не сомневаясь, что мы последуем за ним. Все мы. Дар, кажется, даже рычит от бессильной злости.

Ничем не могу помочь. На фоне шэха мы все просто дети. Попытка отвоевать право голоса выглядит смешно. Примерно так же щенок висит на хвосте матерого пса и пытается доказать, что тоже чего-то стоит. Пес же в лучшем случае лишь раздраженно рыкнет, а вероятно, просто дернет хвостом и сбросит мелочь. И это не обидно. Не стоит воспринимать как личное оскорбление, если просто до кого-то не дорос. Все впереди.

После того как шэх скрывается за дверью, повисает напряженное молчание. Совершенно ясно, что Дар идти никуда не хочет, но стоять дольше тут не может. И просить о помощи никого не будет. Волк злой как черт. И только я, пожалуй, понимаю, что это злость на себя. Он не сдержался и сейчас корит себя за это. А Дар с удовольствием бы спровоцировал Волка снова. К счастью, все его силы уходят на то, чтобы просто стоять.

– Прости, – выдавливает Волк, обращаясь к Дару. Слова даются ему непросто. – Я действительно сломал эту штуку? Я возмещу.

– Ну, вообще, я знал, на что шел, – безразлично отвечает Дар. – И ты не сломал эту штуку. Она самовосстанавливающаяся. А если бы ты сломал ее совсем… Ну или я обладал бы чуть меньшим магическим резервом… Прости, но ты все равно не смог бы возместить, даже если бы продался в рабство до конца дней.

– Самовлюбленный идиот, – шипит Волк, а Дар ржет.

Мне самой хочется его ударить. Сегодня он превзошел сам себя. Уровень мерзотности шкалит.

Дар и правда ведет себя как избалованный богатый говнюк, даже когда едва стоит на ногах. Или как раз поэтому. Знает, что ни я, ни Волк его тут не бросим.

Пока идем ко входу, навстречу начинают вываливаться наши. Никого не хочу видеть, но приходится останавливаться, здороваться и отбиваться от сотни вопросов.

– Я разбился на осе, – равнодушно отвечает Дар, когда становится понятно, что без объяснений нам не уйти, а я представления не имею, что сказать.

– Ну не стоит в твоих цацках на нее садиться, – с превосходством говорит Форс. Он недавно начал гонять на треке и теперь считает себя асом.

– Тебя забыл спросить, что мне стоит делать, а что нет… – привычно огрызается Дар.

Форс хмыкает и одаривает меня обжигающим взглядом, трактовать который я совершенно не хочу, и уходит. От него сквозит пренебрежением. Дар ожидаемо напрягается, но мы с Волком его утаскиваем. Если он что-нибудь ляпнет (а Дар непременно ляпнет, если оставить его с Форсом хотя бы ненадолго), будет еще одна драка, а этого нам не надо. Более того, этого не надо самому Дару.

А вот наши девчонки смотрят на Дара с восторгом. Еще бы! Красивый парень с небесно-голубыми глазами, в модной кожанке, явно купленной не в ближайшем супермаркете. Да еще и с травмой! Мечта романтической особы – пожалеть, вылечить и одарить любовью! Это все читается в глазах Элины и Вэл. Но они слишком мелкие. От них его тоже утаскиваем и доставляем в кабинет шэха.

Второй раз за два дня я тут. И второй раз меня будут ругать. Мне это категорически не нравится. А вот Дару нравится кресло. Он освобождается от нашей с Волком поддержки и со стоном падает в него.

– Кайф! – заявляет он, прикрывая глаза.

Сморю на его профиль – красивый, на скуле подсохшая дорожка крови. Парень даже не обращает на нее внимания. Я привыкла игнорировать подобные вещи. Что мне до чужой боли? Если занимаешься боевым искусством, боль становится частью жизни. Но за Дара почему-то больно. Может, потому, что он сам другой. Он не привык себе отказывать. Его бравада и язвительность – это попытка смириться с новой жизнью.

– Что, демоны побери, творится? Волк? – спрашивает шэх. – Ты в своем уме?

– Он чуть не угробил Каро! – шипит Волк.

Это вранье. С Даром мне ничего не угрожало. Шэх Картер переводит взгляд на Дара. Парень сидит с закрытыми глазами и в расслабленной позе. Кожанку он не снял, подозреваю, потому что под ней у него снова кровь. На губах дерзкая улыбка. Позер.

– Я не виноват, что кто-то не умеет ездить на осе и ссыт, – наконец лениво заявляет Дар.

У меня создается впечатление, что он специально подбирает слова так, чтобы Волку снова захотелось ударить. Испытывает его терпение и свою прочность.

– Каро, ты ездила на осе? – возмущается шэх, глядя на меня.

Ну вот! Так и знала, что всем прилетит!

– А что, ей запрещено? – Дар даже с интересом открывает глаз. Один. И мстительно уточняет: – Если что, вчера она тоже приехала на осе. С Волком.

– Ей нельзя самой ездить на осе, – с нажимом замечает шэх. С каждой фразой он все с большим интересом взирает на Дара. Кажется, парень его забавляет. – У нее нет опыта и скоро соревнования, на которых она должна победить, если хочет учиться и дальше.

– Ну так она и не ездила. Я привез ее на своей.

Дар пожимает плечами. Отвечает вроде бы шэху, но смотрит прямиком на Волка. Да что за игры!

– А какого демона ты вообще ее привез? Тебе же положено в твоих украшениях ходить пешком! – вызверяется Волк, а Дар даже меняет позу, и улыбка его становится более мерзкой. Чую, мне совершенно не понравится то, что парень сейчас скажет.

Но Дар меня удивляет. Он становится серьезным и снова смотрит на Волка со снисходительной улыбкой.

– Твою подружку сегодня заперли в кладовке, – охотно отвечает Дар. И Волк бледнеет. Он в курсе моих страхов. Дар это понимает и добавляет: – Со мной. Я думал, она меня прибьет. Мне не понравилось. Ты что-нибудь об этом знаешь? – интересуется он у Волка.

Тот смотрит исподлобья, но не отвечает. Обращается ко мне:

– С тобой все хорошо?

– Как видишь. – Пожимаю плечами и засовываю руки в карманы.

Шэх молчит. Позволяет нам выговориться. Он сам будет говорить потом.

– Он объявился… еще вчера.

– Я правильно понимаю, о чем ты, Каро? – осторожно спрашивает шэх. Подходит к своему столу и опирается на него пятой точкой. – Еще вчера ты получила какое-то свидетельство, но промолчала?

– Я надеялась, что все рассосется… – отмахиваюсь я и закрываю глаза руками.

– А в прошлый раз рассосалось? – рычит шэх, и тут подпрыгивает на кресле даже Дар, но морщится от боли.

– А мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – встревает он.

– Нет! – огрызаемся мы все втроем.

– Выйди, – просит его шэх.

– Не могу. Он, – Дар указывает на Волка, – меня ударил. У меня слабость, я не могу встать и уйти. Сами же сказали, мне нужен отдых. Я не способен на многие вещи, и у меня кровь.

Он распахивает полу куртки, показывая пятна крови на рубашке. Но в этих стенах кровью никого не удивишь, и спектакль остается без внимания.

– Тогда мы уйдем сами.

Волк подрывается, но я его торможу:

– Нет, подожди. Он имеет право знать. Я действительно могла его покалечить. Он помог мне побороть паническую атаку.

– Правда, что ли? – Волк прищуривается. – И как же? У меня ни разу не получилось. Так там ты всегда знала, что понарошку.

Вспыхиваю. Но надеюсь, никто этого не заметит. Шэху и Волку не до моих покрасневших щек. А вот Дар смотрит на меня и задумчиво прикусывает кончик большого пальца. Всего на секунду, потом с усмешкой убирает, но я снова залипаю на его губы. Проклятый Дар!

– Не важно как, – отмахиваюсь я. – Важно, что вчера мне прислали цветок, а сегодня гребень, а потом закрыли в кладовке. И я точно знаю, что это Он.

– Да кто он? – спрашивает Дар.

– Тот, у кого я не по своей воле провела два года. И если ты не будешь перебивать, я расскажу. Но прости – только то, что посчитаю нужным.

– Ты уверена? – Шэх внимательно на меня смотрит.

Я киваю. Хотя совершенно, абсолютно ни в чем не уверена. Но мне кажется, так будет правильно.