Холодный разум

Мы идем, кажется, бесконечно, постоянно находясь в напряжении, ожидая нападения или ловушки. Горы, особенно возле гробниц, опасны. Жрецы всегда тщательно готовились к отходу в другой мир. Они знали, что унесут с собой в Запретные земли все секреты. Гробница должна стать самой защищенной крепостью, в которой никто не сможет потревожить их вечный покой.

Но, конечно же, тревожили. Именно так в наш мир попадают артефакты из Запретных земель. Считается, что, если жрец слишком силен, он может уйти в Запретные земли в своей физической оболочке, оставив после себя портал, через который можно достать артефакты. И находятся смельчаки, которые не боятся оказаться по ту сторону. Некоторые даже возвращаются, хотя и не смеют говорить об этом.

Официально считается, что пути назад из Запретных земель нет. Я, если честно, никогда не хотела проверять правдивость этих утверждений. Выросла с пониманием: в Запретных землях место демонам и мертвым. Не стоит туда стремиться раньше времени, а артефакты с той стороны не способны принести счастье. Блэкфлай – живое тому подтверждение. Он приютил в себе демонов и теперь в застенках МагСтража сходит с ума. Нет уж! Я бы ни за что не стала соваться к жрецам, которые даже после смерти способны на такое.

К счастью, жрецов не осталось. Их сила умерла вместе с ними, а может быть, просто перетекла в Запретные земли. Я не боялась, что в гробнице, куда мы шли, есть портал в Запретные земли. Полагала, что, во‐первых, это сказки, а во‐вторых, если бы сказка в этом месте стала былью, эш Грис узнал бы и предупредил. Каким бы коварным он ни был, ему нужно, чтобы мы как можно быстрее вернулись домой. Живыми и с искомым артефактом.

А вот тайн, которые скрывают пещеры на подступах к гробнице, стоит опасаться.

Я не люблю унылые катакомбы, даже если они освещены небольшими магическими светильниками, которые создали мы с Кэлом. Нет, не страдаю клаустрофобией. Просто мне здесь невыносимо тошно. Одинаковые коридоры, одни и те же звуки, серые стены и темнота, которую рассеивают лишь созданные нами с Кэлом светляки. Слишком много сил уходит на то, чтобы не расслабляться, следить за обстановкой и постоянно быть готовой, что любая тень в углу может превратиться в тварь, мечтающую тебя сожрать. Хорошо хоть с нами Эль. Он направляет нас, позволяя не упираться в тупики, и первым предупреждает об опасности еще до того момента, как до нас доносятся шебуршащие, очень хорошо знакомые звуки. Кшиши… Здесь, в темноте, звук особенно пугает.

– Это то, что я думаю? – тихо спрашиваю у Кэла, внутренне напрягаясь и начиная накапливать магию.

– Увы, не научился читать мысли, – отзывается он и отступает к стене, чтобы хотя бы спина была защищена. – Но если ты вспоминаешь того милого зверя, который встретил нас в Южных землях, то да. Очень похоже. Только не думаю, что тварь, прячущаяся в темноте, пришла по наши души.

– А по чьи? – скептически хмыкаю я. – Что-то не вижу тут никого другого.

– Полагаю, ему все равно на кого нападать, – отвечает Человек Без Лица. – Либо он тут живет, либо мы на правильном пути и это один из первых стражей гробницы. Я бы делал ставку на второе.

«Дальше обычный коридор», – докладывает Эль у меня в голове.

Я транслирую это Кэлу, а вампир продолжает:

«Но пол покрыт этими мерзкими жуками и фонит магией. Не знаю, опасны ли они».

– Опасны, – отвечаю я. – Они умеют объединяться в одну большую, трудноубиваемую тварь. Мы уже с такой сталкивались. Хорошо, что примерно представляем, как себя с ней вести.

– Ты помнишь заклинание? – спрашивает Кэл.

– Поддержать сумею, – отвечаю я и встаю с ним плечом к плечу. Стоит признать, Человек Без Лица – отличный напарник. Пожалуй, лучше, чем из меня.

Армия кшишей становится ближе с каждым мигом. Цокот лапок по камням раздражает. Я слишком хорошо помню, как тяжело далось сражение с их собратом. Но сейчас у меня уже есть опыт, да и Кэл стоит рядом, поэтому и проходит все быстрее. Он четко знает, что делать, ведет меня, и требуется лишь вовремя делиться своей силой. Наверное, впервые мне комфортно находиться на вторых ролях. Я подчиняюсь ему не раздумывая, потому что в данный момент это единственно верное решение.

Тварь даже не успевает собраться в один ужасающий организм. Волна силы, разрывающая мелкие тельца в клочья, прокатывается по полу, уничтожая, превращая в пепел хитиновые панцири, сметая жуков и нейтрализуя угрозу. В конце мы просто оседаем у стены, понимая, что опасность миновала.

– Ты почувствовала древнюю мощь? – интересуется Кэл, едва отдышавшись.

Спустя долгое молчание я все же признаюсь:

– Нет… а должна была?

– Этим жукам не одна сотня лет. Они жили в катакомбах, столетиями охраняя что-то…

– Откуда ты узнал? – несколько ревниво уточняю я.

– Когда моя магия уничтожает живое, я чувствую отголоски. Первый кшиш был молодым, агрессивным. Натасканным убивать. И ждал нас. Эти жуки другие, они стражи. В них не чувствовалось агрессии по отношению к нам. Они охранники. У них не было установки убить, они должны просто не пускать никого дальше.

– То есть мы двигаемся в правильном направлении?

– По всей видимости, да.

Какое-то время просто сидим и снова восстанавливаем силы и магический резерв. Начинает примитивно хотеться пить и есть. Я устала, измучена, но делать полноценный привал бессмысленно. Я еще могу идти, Кэл и Эль тем более, а значит, нужно двигаться вперед. Спать на голых камнях не хочется никому. Правда, и надежда на то, что мы вернем свои вещи из лагеря, крайне слаба. Поэтому, немного переведя дух, мы встаем.

Теперь мы идем внимательнее и осторожнее. Следуем по хрустящим под ногами спинкам кшишей. Тем, что еще не превратились в пыль. Кэл высказывает дельную мысль. Вероятнее всего, жуки появились оттуда, куда мы стремимся попасть. Нам всего лишь следует не пропустить это место. Я уверена, что просто не будет. Скорее всего, где-то в каменных коридорах существует потайной проход, который нам нужно найти и открыть. Если получится, мы станем чуточку ближе к цели своего путешествия. Ну и к освобождению Блэкфлая.

– Стой!

Кэл выбрасывает руку в сторону, перегораживая мне путь. Я резко останавливаюсь и пошатываюсь, удерживая равновесие. Нужно быть внимательнее, а не возвращаться раз за разом мыслями к учителю! Если я глупо погибну, его точно никто не будет спасать. О том, что, возможно, спасать уже некого, я стараюсь не думать, хоть это и очень сложно.

Я быстро понимаю, что именно насторожило моего спутника. Хитиновые панцири скарабеев покрывают пол ровным слоем. Где-то валяются практически целые, а какие-то от заклинания превратились в пыль, поэтому можно разглядеть ровную линию, пересекающую коридор. Так, словно в каменном полу кто-то давно сделал плиту или потайную дверь. Или… ловушку.

– Эль… – зову я. – Можешь проверить, где расположена вторая линия?

– Где-то в метре впереди, – отвечает Кэл вместо моего помощника.

– Ты что, кошка? Так хорошо видишь в темноте, – недовольно бурчу я.

– Не кошка, – отзывается Человек Без Лица. Даже здесь, в катакомбах, он не снимает шарф, прикрывающий нос и подбородок. – Но действительно хорошо вижу в темноте. Подожди. Прежде чем двигаться вперед, нужно проверить, что это такое.

– И как ты предлагаешь это сделать? Если это ловушка, она, скорее всего, рассчитана на вес человеческого тела, иначе сработала бы на скарабеях. А они тут шли сплошным потоком.

– Что-нибудь придумаем.

Кэл выступает вперед и останавливается у самой линии так, что ее касаются носки ботинок. Задумчиво смотрит перед собой и, вместо того чтобы проверять пол, пускает плотную воздушную стену чуть выше, начиная от наших коленей и заканчивая головами.

Это оказывается верным решением. Срабатывают защитные механизмы в стенах. Сначала свистят лезвия, рассекая пространство коридора, и со звоном падают у противоположной стены. Практически одновременно с ними плита падает вниз, исчезая в черноте.

– Ничего себе! – разносится в голове голос Эля, а я внутренне содрогаюсь. Ведь могла же оказаться там из-за своей собственной глупости.

Подхожу к краю и останавливаюсь рука об руку с Кэлом, задумчиво пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Но взгляд не может пробиться сквозь густую, плотную тьму.

– Вдруг жуки появились отсюда? – предполагаю я. – Им ведь не нужны двери. Хватит и щелки, чтобы пролезть и напасть.

– Нет. Они точно пришли не отсюда, – отвечает Кэл. – Смотри, как их много дальше по коридору. И даже если они пролезли через щелку, для обитания им нужно больше места. Если наши догадки верны, то жрецы закрыли жуков в гробнице, рядом с саркофагом, оставив тварям возможность покидать свое убежище, чтобы уничтожить незваных гостей. Возможно, эти предположения ошибочны, но жуки, ловушка… все это заставляет думать, что мы на правильном пути.

«Эль ты нашел, где заканчиваются жуки?» – мысленно спрашиваю я у темноты.

«И да, и нет…» – раздается в голове.

«В смысле?»

«Там их разбросало дальше по коридору. Поэтому весьма условно можно понять, откуда они выползли. С каждым поворотом дальше встречается все меньше и меньше мертвых скарабеев. Потом они исчезают совсем. Но это не дает ответ на вопрос, откуда они появились».

Я уточняю:

«То есть у нас есть только примерный отрезок коридора, который нужно тщательно исследовать?»

«Да. И то я не уверен, что это даст результат».

Я пересказываю Кэлу наш разговор, и он, пожав плечами, говорит:

– Мы ничего не теряем. Двигаться надо очень осторожно. Есть подозрение, что ловушки только начались. И мы не знаем, что придумали коварные жрецы. Они всегда отличались извращенной изобретательностью. Опасным может быть любой участок пути.

Через провал в полу приходится перепрыгивать, но расстояние такое, что никаких сложностей это не вызывает.

Дальше идем осторожнее. Замираем и оглядываемся на каждом шагу. Коридор темный и пустой. Безопасный на первый взгляд. Серые стены, чернеющие ниши, в которых местами по камню стекает вода… обычная пещера, которая то становится широкой, пуская нас в целые подземные залы, то сужается настолько сильно, что кажется, Кэл не пролезет. В таких местах становится особенно страшно.

В одном из узких коридоров в противоположную стену вылетают острые металлические штыри. Они могут насквозь проткнуть невнимательного путника. Приходится по-пластунски пробираться под ними, думая о том, что пол тоже может таить неприятные сюрпризы. Но минует. Мы доползаем до конца коридора живыми и даже не со вспоротыми животами, что сейчас уже великая удача.

Воздух здесь насыщенный и тяжелый. Он пропитан древней злой магией, а это означает, что мы приближаемся к цели. Гробница находится где-то рядом. Скрывается в толще этих стен. Я не уверена, что мы найдем ведущий в нее потайной ход, но чувствуются мощь сокрытого в ней зла, холодное дуновение бездны и близость Запретных земель, в которые ушел похороненный тут жрец.

– Меня смущает, что мы так быстро отыскали нужный путь, – наконец делюсь я своими сомнениями. – Просто спрятались в первой попавшейся пещере, и именно она привела нас к гробнице. Все это очень подозрительно.

– Жрецы никогда не делали один потайной ход. – Кэл не разделяет моего скептицизма. – Эти горы, как улей, испещрены проходами, ловушками и потайными дверями. По сути, из любой достаточно большой пещеры есть свой проход в гробницу или из нее. Просто не всем дано обойти ловушки. Да и мы преодолели далеко не все из них. Не надейся. Жрецы всегда были коварными и хитрыми. Твари, которых они создали, наводят ужас до сих пор. Вспомни тех же жуков.

– А откуда ты знаешь, что впереди нас ждет еще что-то?

– Ну, хотя бы потому, что пока я чувствую гробницу, а не вижу ее. Когда мы заберем свиток и вернемся в Северные земли, только тогда я скажу, что неприятности, связанные со жрецами, остались позади. И то не факт.

– Тебе не нравится это дело, – с уверенностью заявляю я. – Зачем же тогда ты за него взялся?

– Можно подумать, оно тебе нравится, Дайана? Но тем не менее ты здесь.

– Не думала, что тебя можно заставить делать то, что ты не хочешь, – делюсь я своими соображениями. Мне и правда интересно, почему Человек Без Лица помогает эш Грису.

– У всех нас есть свои слабости. Сила эш Гриса в том, что он умеет их находить и ими пользоваться.

– Ты не похож на того, у кого есть слабости, – честно отвечаю я.

– А у меня их и нет. – Кэл пожимает плечами. Жаль, не видно его лица. Эмоции не разберешь. Может, именно поэтому он всегда скрыт заклинанием или маской.

– Но…

– Но были раньше. Это последнее мое задание, которое я должен эш Грису. Дальше я буду принадлежать только себе.

– И начнешь новую жизнь? – Я невольно хмыкаю. Предположение кажется бредовым. Для таких, как мы, нет жизни обычных смертных. Мы всегда будем в эпицентре неприятностей, которые рано или поздно нас прикончат. Глупо рассчитывать на что-то иное.

– Я не идиот, Дайана. Новая жизнь мне не светит, но я буду отказываться от вылазок, которые приносят проблем больше, чем профита.

– Я тоже скучаю по тем временам, когда могла жить такой жизнью… – Я вздохнула. Действительно, время, когда я работала на себя, кажется далеким и нереальным. А ведь прошло всего несколько месяцев.

– Ты и сейчас могла бы, если бы сама не ввязалась в глупую авантюру под названием «Спасение того, кто некогда был Мраком».

– Он до сих пор Мрак, – жестко отвечаю я. Разговор сворачивает не в ту сторону. Не хочу обсуждать возможные последствия своих решений.

– Может быть, но надолго ли? – спрашивает Кэл. – Ты не видела, во что превращаются живые сохроны. А я видел… ничего хорошего, поверь.

– Предпочитаю убеждаться на своем опыте, – отрезаю я, показывая, что разговор закончен.

Кэл не настаивает. Мы оба понимаем: в этом вопросе каждый останется при своем мнении.

Дальше двигаемся молча. Эль держится рядом с нами, коридоры становятся все уже, а потолки – ниже. Даже мне приходится идти, пригибаясь. Кэл в некоторых местах протискивается боком. Слетавший на разведку Эль сказал, что впереди небольшой рукав с тремя ответвлениями. Дальше ему лететь страшно. Черная магия фонит так, что летучая мышь, образ которой использует вампир, просто не может сориентироваться в пространстве. Эта ипостась очень чувствительна к колебаниям магической силы.

Мы идем очень осторожно, постоянно останавливаемся и прислушиваемся. Тут жутко, и не нужно быть магом, чтобы ощутить висящее в воздухе предчувствие неприятностей. Конец нашего пути находится где-то недалеко. Адреналин бурлит в крови. Кэл идет со мной бок о бок. Я ощущаю тепло его тела. Вижу, что движения становятся четкими, выверенными. Он начеку, готов в любой момент среагировать на опасность.

Кэл ниже Блэкфлая, примерно одного роста с Элем, но шире в кости. Из-за этого иногда кажется, что Человек Без Лица уступает вампиру в скорости и грации, но это не так. Пластичности Кэла завидую даже я. Он перетекает, как вода, подстраиваясь под изгибающиеся коридоры подземелий или движения противника. Я рада, что сейчас мы с ним на одной стороне. Он, пожалуй, самый опасный из всех, кого я знаю. Ну, за исключением Блэкфлая. Но сравнивать их непросто, потому что магистра я знаю хорошо, представляю его арсенал и умения, а Кэл – загадка, которую я даже не планирую разгадывать.

Мы наконец-то можем встать в полный рост в маленьком, похожем на каменную капсулу пространстве. Спина к спине – на большее не хватает места. Хочется немедленно уйти отсюда туда, где больше воздуха, но мы слишком глубоко забрались в пещеры, выход придется искать долго.

– Что там в проходах? – спрашиваю я Эля. Мышь сидит у меня на плече.

«Темно, – отзывается он мысленно. – Не чувствую никакой жизни. Все коридоры длинные и узкие…»

– Не хочешь слетать и проверить?

– Не хочу, – отвечает он, но послушно ныряет в первый проход. Через несколько минут возвращается, проделывает то же самое со вторым и третьим. – Говорю же, – наконец отвечает раздраженно. – Темно, душно, узко. Если и есть ловушка, она не настроена на летучую мышь. Тут придется вам справляться самим. Моя разведка ничего не даст.

Мне не хочется лезть в темную, укутанную магией тьму. Но выбора нет. Слишком далеко забрались. Мы с Кэлом медленно продвигаемся вперед. Даже дышать стараемся в унисон, чтобы посторонних звуков было как можно меньше. Напряжение достигает критической точки. Мои чувства обострились настолько, что, кажется, я реагирую на любые, даже не слышные человеческому уху звуки.

На входе в узкий лаз я пропускаю Кэла вперед, невольно ловя себя на мысли, что начинаю за него переживать. Будто он мой постоянный напарник, а не навязанный эш Грисом раздражающий компаньон, с которым надо пережить одно неприятное и опасное задание, а дальше разбежаться в разные стороны и при встрече сделать вид, будто мы не знакомы.

Впрочем, так ведь оно и будет. Свое лицо Кэл мне показывать явно не планирует.

«Опасность!» – мысленно сигнализирует Эль и вспархивает с моего плеча.

Я отпрыгиваю назад, утягивая за собой Кэла, когда из черного прохода нам навстречу выползает огромная змея. Кэл реагирует мгновенно. Взмахивает длинным кинжалом, насколько позволяет узкий проход. Задевает тварь. Из ее раны вместо крови вытекает густой темный дымок, от которого буквально фонит черной магией.

Я не знаю, что это такое, но по спине пробегают мурашки отвращения. Я не хочу иметь с этой силой ничего общего. А еще она напоминает черные нити, которые во сне окутывали Блэкфлая. И от этого леденящий душу ужас становится только сильнее. Не хочу даже думать о том, что Мрак связан с такой дрянью и именно она разъедает его разум.

Внутри пещеры раздается грохот и утробный вой, а я внезапно понимаю, что это не змея.

– Ты видел? – кричу я. – Это же щупальце! У него присоски! Эта тварь значительно больше и коварнее, чем кажется на первый взгляд!

Я бросаюсь в сторону, выбирая соседний коридор, и с ужасом чувствую, как мою ногу обвивает что-то гибкое и сильное. С трудом сдерживаю крик. С такими монстрами мне еще не приходилось сталкиваться. Все же Южные земли богаты агрессивной фауной!

Дергаю ногой, пытаясь вырваться, но монстр сильнее. Он упорно пытается уволочь меня в пещеру, а Кэл ничем не может помочь, так как сам сражается с высунувшимся из соседнего коридора щупальцем. Не с тем, которое ранил. Сколько же их тут? И что это вообще за твари? Без глаз, рта и лап. Просто жилистые отростки с присосками.

Эль тоже обрел человеческий облик, и я кидаю вампиру один из двух своих парных кинжалов. Вряд ли против этого врага вампиру помогут клыки. Да и не хотелось бы мне, чтобы напарник высасывал тьму, которая в щупальцах вместо крови.

Вместе мы пытаемся перерубить щупальце. Твари больно, черный дым, сочащийся из ран, плывет по полу, и мне он очень не нравится. Я слишком хорошо знаю, что означают черные нити Блэкфлая.

Стены пещеры содрогаются от грохота. Отовсюду раздаются истошные утробные крики. Твари бьются о стены, но не сдаются. Все новые и новые щупальца атакуют нас. Мы сбились в кучку спина к спине в центре небольшого зала и как можем держим оборону, понимая, что нужно не только отбиться от гигантских смертоносных щупалец, но и пробраться дальше по коридору. Скорее всего, твари охраняют то, что нам нужно: гробницу. Ну или подступы к ней. А значит, нельзя отступать. Мы почти у цели. А время перед победой, как известно, самое тяжелое.

Магия на щупальца почти не действует. Да и в узких коридорах велик шанс ранить друг друга. Путь приходится буквально прорубать, раз за разом кромсая гибких извивающихся тварей. Черный дым, заменяющий тварям кровь, стелется по коридорам. Я прикрываю рот и нос куском ткани от тюрбана, чтобы как можно меньше вдыхать гадость. Непонятно, что это такое, и не факт, что оно безопасное.

Твари не остаются в долгу и хлещут наотмашь. Пытаются обвить и утащить за собой. Одна обхватывает Эля вокруг талии и волочет в ближайший проход. Я кидаюсь следом, пытаясь перерубить гибкое сильное щупальце. Подземелья содрогаются от очередного устрашающего воя. Трясутся стены, и под нашими ногами дрожит пол. Это страшно. Кэл сражается в соседнем проходе. Оттуда доносятся ругань и чавкающие звуки. Человек Без Лица длинным кинжалом, словно топором, перерубает щупальца.

Мы упорно двигаемся вперед. Освобожденный Эль с особой злостью бросается на тварей. Я тоже не отстаю. По пещерам проносится леденящий душу вой, дрожат стены, и камень перед нами начинает разрушаться.

– Осторожнее! – ору я и отскакиваю, понимая, что очень сложно в узком пространстве уберечься от камнепада. Стена между двумя проходами разрушается. Мы с Элем, увернувшись от глыбы, ныряем в более широкий коридор, в котором сражается с тварями Кэл, и замираем в изумлении. Здесь тоже разрушения. Дрожат потолок и стены, а перед нами в стене открывается огромный проход, из которого медленно выползает нечто.

– Это вообще что?!

Голос у Эля слишком высокий, видимо, тварь производит впечатление не только на меня. Вампир вообще привык чувствовать себя неуязвимым. Обычно самая страшная тварь в округе – это Эль. И охоту объявляет тоже он. Но что может сделать вампир щупальцам с присосками, внутри которых вместо крови черная магия? Они без усилий могут переломать Элю кости, а вот флер не действует на тварь никак. Только холодное оружие и грубая сила. Не те методы, которыми привык пользоваться Эль.

– Песчаный спрут, – пятясь, глухо отвечает Кэл. По его голосу я понимаю: это вам не жуки. С ним придется сложнее. Да я и сама чувствую: такую мощь победить непросто.

Все эти гибкие змееподобные твари, которых мы рубили в коридорах, оказались не чем иным, как частью одного гигантского организма, который сейчас дико зол на нас и собирался сожрать. Не могу сказать, что я его не понимаю: мы изрядно потрепали его конечности, которые сейчас истекают черной магией. Кто угодно бы разозлился.

На нас смотрят четыре пары глаз, а жуткий клюв внушает ужас: огромный роговой отросток с загнутым острым концом. Если достанет, то против него не поможет никакой щит.

Спрут снова издает противный, похожий на крик гигантской чайки звук, и я успеваю заметить внутри клюва два ряда острых зубов. Час от часу не легче! Пожалуй, самая страшная и крупная из всех тварей, которых я видела. А видела я их в силу специфики работы немало.

Тварь ранена и поэтому в бешенстве. Все ее щупальца, включая и истекающие черным дымом обрубки, скручиваются в тугие кольца и готовятся к атаке, чтобы напасть на нас. А у меня в голове ни единой идеи. Пустота. Я понимаю, что помочь нам может или случайность, или опыт Кэла.

Не знаю, как с этим справиться. Понимаю, что сейчас придется собирать весь свой резерв. Кинжалы, даже если их заговорить, не помогут победить тварь.

– Будем рисковать, – говорит Кэл, не сводя взгляда с противника. и, кажется, впервые, обращается к вампиру по имени: – Эль, тебе лучше обернуться и держаться в стороне.

Я думала, напарник начнет спорить. Но нет, разум берет верх над чувствами, и вампир в образе летучей мыши взмывает под потолок. Хотя бы Эль будет в безопасности. Мне так проще. Главное, чтобы вампир не кинулся меня спасать, если тварь доберется и начнет меня жрать. Меня не спасет и сам погибнет.

Я подхожу к Кэлу и встаю с ним плечом к плечу. Он протягивает мне руку, и я осторожно прикасаюсь своими пальцами к его. Мы замираем на какое-то время ладонь к ладони, привыкая к силе друг друга. Мы уже работали вместе, но все это было быстро, на уровне интуиции. Сейчас, чтобы противостоять монстру, выкидывающему в нашу сторону первые здоровые щупальца, нам требуется полное единение.

– Пламя! – приказывает Кэл.

Я ударяю без промедления, понимая, что каждая секунда может стоить нам жизни. Пламя не мой конек, но, соединив силы, мы все же неплохо бьем тварь, которая жутко воет и немного отступает, поджав обожженные щупальца. Не позволяя спруту прийти в себя, мы ударяем снова.

Воздух потрескивает от жары, я чувствую себя так, будто засиделась в сауне. Мокрые волосы липнут ко лбу, а кожа горит. Жар от пламени в небольшом помещении рикошетом ударяет и по нам. Силы заканчиваются, но Кэл крепко держит мою руку и заставляет снова и снова создавать огненные заклинания, пока спрут не начинает дергаться в конвульсиях.

– А теперь добиваем клинком! – велит Человек Без Лица.

Чувствуя, как кружится голова, я собираю остатки своего резерва для заклинания, в котором требуется точность. Но направлять буду не я. И сейчас это радует. Клинком можно ударить только один раз, и важно не промахнуться. Я знаю: мы точно попадем. Иначе все тщетно. Тонкая струя воздуха, такая мощная, что может поспорить по смертоносности с металлом, бьет спрута в центр гигантского тела, вспарывая серо-фиолетовую плоть.

Спрут ревет, из располосованного брюха вырывается волна черной магии, заставляя нас шарахнуться в узком пространстве, насколько оно это позволяет. Волна силы пробирает до мурашек, до тошноты и желания сбежать. Я бы и сбежала, если бы было куда. По каменной толще скалы проходит мелкая дрожь.