Элита Горскейра. Проклятый дар

Глава 11

Как же меня бесит проклятый Дар! Стоит как ни в чем не бывало с бутылкой игристого и наслаждается своим триумфом. Красивый, дерзкий и уверенный. Будто несколько минут назад не находился на волосок от смерти. И парни! Я слышу в голосе Волка восхищение. Лайом тоже смотрит вслед идиоту полным восторга взглядом. Они серьезно? У нас теперь герои выглядят как придурки, у которых сорвало башню?

Высказав это все Дару, вижу за показным безразличием мелькнувшую обиду. Прекрасно! То есть я еще и виновата? Как же меня все это бесит! Я даже про преследователя забыла! К тому же он не проявлял себя уже полдня.

Я оставляю Дара одного с игристым – взирать на Кейру и танцующих на перилах обнаженных элементалей. Надеюсь, у парня еще остался мозг и он не сядет на осу после вина. Ему и без алкоголя не стоило бы. Рубашка вся в крови, Дар явно чувствует себя не лучшим образом. Но он достаточно взрослый мальчик, чтобы принимать решения самостоятельно, что прекрасно продемонстрировал всем на треке. И достаточно упрямый, чтобы никого не слушать. Так что я даже не пытаюсь давать советы.

Иду искать Кита и, когда нахожу, тут же безапелляционно заявляю:

– Отвези меня домой, раз вечер откровенно не задался.

– Каро, я… – начинает Кит, явно пытаясь оправдаться и отказаться везти меня. Он постоянно смотрит мне за плечо. Предполагаю, что на Дара.

– Нет уж! – Я начинаю злиться. – Ты меня сюда привез, ты и возвращай в колледж. Или как ты предлагаешь мне добираться? Сейчас ночь, до отбоя не больше часа, а ехать надо за город! Кит, не хочешь же ты бросить меня здесь?

– Я вызову и оплачу магмобиль, – торопливо отвечает парень, предлагая разумный выход, который меня не очень устраивает. – Просто здесь Дар… Ты же понимаешь, я не могу его оставить в таком состоянии.

– Не понимаю, – отрезаю я жестко. – Раньше я думала, что только твой брат – идиот. Теперь вижу, вы оба. Только он хитрый, а ты – ведомый.

– В каком смысле? – Кит обиженно прищуривается.

– В таком. Ты что, не чувствуешь? Он манипулирует тобой. А ты ведешься!

– Ему нужна моя помощь. Ты не понимаешь? Я не могу его бросить!

Кит злится, и я его понимаю. Очень неприятно, когда тебе говорят то, что ты сам упорно отказываешься признавать.

– Да? Он поехал на трек, чтобы ты бросил свои дела и примчался за ним. Неужели ты этого не видел? И сделал то, что он хотел.

– Да. – Кит не спорит. – И примчусь снова, если будет необходимость, потому что он мой брат. Семья. Самое важное, что есть в жизни.

– Похвально. Только вот… – Делаю паузу и внимательно смотрю на него. – Что ты смог изменить сегодня? Ну, кроме собственных – а заодно и моих – планов? Ты смог остановить Дара? Он внял гласу разума? Или Дар сделал то, что хотел, и ты сделал то, что хотел Дар? И сейчас снова делаешь то, что хочет он. Давай, дерзай! И дальше манипуляции станут только сильнее. Я попрошу Волка меня подкинуть, ему не впервой. Уехать отсюда в первую очередь надо тебе, а не мне.

Кит размышляет минуту. Сжав зубы, смотрит мне за спину и наконец медленно кивает:

– Хорошо. Садись, поехали.

Я чувствую на спине злой, обжигающий взгляд – Дар. С трудом заставляю себя не поворачиваться и сажусь за спину Кита, который тут же срывается с места. Боится передумать. Понимаю, сложно ломать себя. Созависимые отношения всегда непросто перебороть, особенно если они прячутся за братской любовью.

Мы в тишине мчимся по ночному городу.

Кит останавливает осу за воротами академии. Я слезаю и направляюсь к общежитию. Этот день так сильно меня вымотал, что ухожу, не прощаясь. Кит, видимо, тоже не горит желанием со мной разговаривать. Не удивлюсь, если после сегодняшнего вечера оба брата исчезнут из моей жизни. Не знаю, задевает ли меня это? Вполне возможно, скоро меня перестанут волновать такие мелочи. Если кошмар, который начался в моей жизни с поступлением в высший колледж магии, будет набирать обороты, мне станет не до симпатичных блондинов с кучей проблем.

Пробираюсь по темному, уже опустевшему коридору и с помощью кристалла открываю дверь в комнату. Моя соседка спит, и я мышкой проскальзываю под одеяло, решив, что в душ схожу с утра. Не хочу лишний раз греметь, да и устала сильно. Не физически. Морально. В таком состоянии поможет только сон – глубокий и долгий.

Хорошо хоть я бессонницей не страдаю, спать могу в любом месте и в любых позах. Независимо от мыслей, которые бродят в моей голове. Это наследство, оставшееся после двух лет кошмара. Когда я оказалась на свободе, организм понял: ничто не сравнится с ужасом, который он пережил. И поэтому я стала хорошо спать. Ну, вроде как не в шкафу у маньяка – ну и отлично!

С утра просыпаюсь позже Энси. Сажусь на кровати, сонно моргая, и замечаю, что моя соседка в пижаме задумчиво стоит у двери, сжимая в руках два крафтовых конверта.

– Что это? – хрипло спрашиваю я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.

Я не помню конвертов в своем прошлом, но все равно боюсь весточки от моего мучителя. И подсознательно жду ее.

– Приглашение, – тихо отвечает Энси и раздраженно кидает один конверт на столик, а второй протягивает мне.

Брать не спешу.

– Куда? – осторожно спрашиваю я, сканируя конверт взглядом, словно рассчитываю разглядеть содержимое сквозь плотную бумагу.

– На черно-белую вечеринку.

– Что это вообще такое?

– Вечеринка, на которой собирается элита колледжа. Туда приглашают самых перспективных студентов-первокурсников. Своеобразные смотрины.

После пояснений соседки понятнее не становится.

– Хм… – Я осторожно беру из ее рук конверт и вскрываю. Это действительно приглашение. Самое обычное. Внутри – карточка. Черная с одной стороны, белая – с другой. Место, время, дресс-код. И никакого подвоха, кроме одного. – Это все замечательно, только я не понимаю, как оказалась в числе местной элиты? Это не про меня. Может быть, ошибка?

– Нет. С приглашением никогда не ошибаются. – Энси пожимает плечами. – Значит, нас кто-то пригласил.

– Ты тоже не понимаешь, кто тебя позвал?

– Есть некоторые соображения, – мрачно отвечает Энси. Видно, что она не очень довольна этим фактом.

– Ты пойдешь?

– Придется, – отзывается она безо всякого энтузиазма.

– В смысле?

– Проигнорировать – значит оскорбить тех, кто устраивает это мероприятие, – вздыхает соседка. – Не уверена, что хочу оскорблять местную элиту. К тому же мне тут никто ничего плохого не делал.

– Ну, значит, не будем оскорблять. – Я пожимаю плечами. – Вечеринка – значит, вечеринка.

– Мне нравится твой оптимизм. Нам нужно определиться с дресс-кодом. Ты выбирай: черный или белый?

– А ты угадай? – фыркаю я. – Мне кажется, ответ очевиден.

Вот тебе и восхищение, овации и признание. Вместо них – кровь, боль, испорченное настроение. В итоге Каро уехала с братом, а мне достается похожая на наседку Агния, которая пытается меня облапать. И что обидно, никакого сексуального подтекста в ее действиях нет. Рядом бдит ее парень. Смотрит коршуном, пока она ощупывает на предмет критичных повреждений мой пресс, ребра и ругается.

– Вот зачем ты это творишь? – возмущается она.

Потому что идиот, так сказала Каро. Идиот и адреналинщик. Даже Кит пришел к этому выводу, иначе не бросил бы меня здесь. Шиплю, когда Агния залечивает раны. Мне кажется, она специально делает это максимально болезненно. Это ее способ сказать мне, что я не прав.

Чувствую себя отвратительно. Разговор с мирс Валери тоже вышел не самым приятным. Впрочем, ждать от нее поддержки странно. Тело она врачует хорошо, а душу даже не пытается, но все же она дала один совет. Он тоже не пришелся мне по душе, но я обещал обдумать.

Когда Агния меня отпускает, сажусь на осу. Девушка вместе с Яном пытается возражать, но я просто их посылаю и уезжаю. В общагу не хочу, там Кит, с которым я, чувствую, поругаюсь, и там Каро, которая уехала с ним. Не знаю, почему я иррационально рассчитывал, что она выберет меня. Ведь сейчас совершенно очевидно: выбирая между мной и Китом, никто и никогда не остановится на мне. Бесполезно страдать по этому поводу. Нужно смириться и жить дальше.

Мчусь на осе к дому бабушки. Испытываю потребность в родных стенах. Когда приезжаю, понимаю, что в доме еще не спят. Навстречу попадается один из учеников. Прохожу мимо и отправляюсь в зал. Падаю на мягкое покрытие на спину и раскидываю в стороны руки, прикрывая глаза.

Бабушка в дальнем конце зала, в небольшом кабинете. Как и много лет назад, жду, когда она освободится. Шагов не слышу, только легкий запах знакомых духов.

– Ты же должен быть в колледже? – осторожно спрашивает она.

Я благодарен за то, что она с порога не комментирует очередную окровавленную рубашку. Видимо, чувствует: сегодня не стоит начинать день с упреков и нотаций.

– Соскучился по дому, – устало отвечаю я и продолжаю лежать, не открывая глаз.

– У тебя все в порядке? – спрашивает она.

Я чувствую, как бабушка присаживается рядом со мной на маты. Она, как в детстве, кладет руку на голову и ерошит волосы, но пальцы натыкаются на спицы, и даже это легкое касание причиняет боль, напоминая о моей ущербности. Сегодня я ощущаю ее особенно ярко. Потому что Каро не оценила мою победу, потому что Каро уехала с Китом.

– Ты же знаешь, у меня сейчас ничего не бывает в порядке.

– Ты привыкнешь.

Эту фразу я слышу регулярно почти год, и она злит сильнее всего.

– А если я не хочу привыкать?

– Тогда тебе придется сложно. Обида на мир, себя и окружающих испортит тебе жизнь.

– Я не хочу быть хуже Кита…

Это какое-то детское, иррациональное желание, которое я ни за что и никогда не высказал бы, если бы мог держать себя в руках. Сегодня не могу. Завтра, возможно, стану сильнее, но пока мне тяжело, обидно и хочется, пусть ненадолго, снова стать ребенком.

– Ты не хуже, – устало отвечает она.

– Ты не представляешь, как тяжело быть похожим на кого-то как две капли воды, но сломанной версией. То же самое, но с браком.

– Дар, ты знаешь, что должен быть сильным.

– Кому должен, ба? – устало спрашиваю я.

– Себе, – отвечает она теми же словами, которые говорила в детстве, заставляя нас с Китом тренироваться часами. – Почему ты считаешь себя худшей версией Кита? Просто смирись, ты теперь другой. И отталкивайся от этого. Как только ты примешь перемены, тебе станет намного проще. Тогда и увидишь перед собой новые горизонты.

– Какая разница, что увижу я, если другие видят сломанную копию.

– Другие видят то, что показываешь им ты.

– Что мне делать, чтобы стало меньше боли? – меняю я тему, подводя к той части разговора, которая мне действительно важна.

– Меньше боли потом – больше боли сейчас, – не очень довольно говорит она.

Это скользкая тема. Та грань, за которую я хочу шагнуть, а бабушка не считает нужным. Та точка, в которой ви́дение мирс Валери и бабушки расходится.

– То есть мне нужно умышленно делать то, что заставляет спицы двигаться и рвать сухожилия и мышцы?

Она молчит. Ответ неоднозначен, и я его знаю. Но мне нужно, чтобы она произнесла это сама.

– Отчасти. Вспомни, как было в первое время. Кровь шла даже при смене позы. Чем больше ты двигался, тем больше тебе становилось доступно.

– Мне нужно заняться чем-то, что повысит амплитуду движений еще сильнее? – осторожно закидываю я удочку.

– Это боль, это кровь, это страдание и негарантированный результат, Дар. Но да, условно, если ты будешь бежать с кровью, при ходьбе она не появится. Но надо ли тебе это?

– Если я буду идти без боли, стоять, садиться на осу… В эти моменты мне будет доступно больше магии?

– На осу ты садиться не будешь, – отрезает она, не подозревая, что мое красное транспортное средство, купленное без ее ведома, не таясь стоит на парковке перед домом. – А в остальном это отвечает теории мирс Валери. В теории так и произойдет. С каждым новым этапом экзоскелет будет все больше становиться частью тебя.

– Снять не выйдет? – Снова вопрос, ответ на который мне хорошо известен, но я не могу его не задать. Для меня это важно, хоть и несбыточно.

– Однозначно нет. Ты знаешь, – с грустью, но твердо произносит она.

– А стать одним целым?

– Я бы не советовала, – жестко отрезает бабушка.

– Но почему? – напрягаюсь я.

Мы никогда об этом не говорили, поэтому удивительна ее реакция. Я, признаться, думал, это вообще нереально. Но такая вероятность, получается, есть? Почему я о ней ничего не знал?

– Ни у кого не получилось.

Я знаю этот тон. Дальше говорить бессмысленно, поэтому осторожно возвращаю разговор в прежнее русло.

– Значит, сейчас можно увеличивать нагрузку, чтобы расширить амплитуду движений…

– Это да. К этому ты, пожалуй, готов. Все равно сидеть на месте не можешь. Но лучше посоветоваться с мирс Валери.

– Уже. Что ты думаешь по поводу цеуньши?

– Хм… – Бабушка снова замолкает, а я осторожно открываю один глаз, наблюдая за ее реакцией. – Странный выбор и, на мой взгляд, не самый лучший.

– Почему?

– Жестко.

– Но эффективно?

– Но эффективно, – нехотя соглашается она, а я подскакиваю с пола, зашипев от боли.

Слишком резко, а я сегодня и так переборщил с вызовами собственному телу.

– Дар, я найду тебе тренера.

– Не стоит, – отвечаю я. – Уже нашел.

Бабушка молчит. Я не сомневаюсь, меня ждет допрос. Но что-то подсказывает: шэх Каро – лучший в своем деле. Мирс Валери сказала, что единственная возможность выйти из замкнутого круга, в котором я раз за разом пытаюсь себя покалечить, – перевести фокус внимания. Тоже адреналин, боль и возможность травмы, но строго под присмотром. Посмотрим, что из этого выйдет. Ну и бабушка обнадежила. Мне нужно в очередной раз преодолеть грань невозможного, чтобы хотя бы в обычной жизни не чувствовать себя неполноценным.

Засыпаю мгновенно, что бывает со мной нечасто. То ли потому что уже совсем поздно, то ли потому что кровать своя, то ли потому что у меня снова появилась цель.

А с утра меня будит вызов Кита. Сначала я даже не хочу отвечать, но потом перебарываю себя и отзываюсь. Хотя хочется проучить брата. Пусть поволнуется, раз бросил меня и свалил с девчонкой, которая мне интересна.

Кит не пытается заговорить о вчерашнем. Общается, словно ничего не было. Не самая фиговая стратегия после ссоры, особенно если вы братья и долго обижаться друг на друга вам не свойственно. То, что озвучивает Кит, мне определенно нравится. Хотя я не понимаю, зачем ему это, но свое согласие даю. Жаль, что мне эта идея не пришла самому, я просто забыл. И если бы я придумал это раньше, чем Кит, ни за что не позвал бы его. Впрочем, зови не зови, от его присутствия вечером не избавишься. Возможно, озвучивая мне идею, Кит думал о том же.

Сначала мы с Энси перебираем шкафы. У меня не так много одежды, которая подошла бы к вечеринке. Точнее, совсем нет. И впервые меня это печалит. Несмотря на характер, я все же девочка и не люблю выглядеть хуже других. А вечеринки… Я нечастый гость на них. Мои повседневные вещи совершенно не подходят к случаю, а кроме них, у меня несколько комплектов формы, и все.

Энси предлагает свой шкаф, но и там из черных вещей есть только одно классическое платье до середины икры, прямое, скромное и к тому же мне широковато. Не лучший вариант, но не для того, у кого нет других. Вешаю его на плечики на дверце шкафа, пока Энси выбирает между двумя белыми. Ловлю себя на мысли, что моя соседка, похоже, подготовилась. Вряд ли два белых красивых платья оказались в ее гардеробе случайно. В результате Энси так и не может определиться, оставляет до вечера, и мы идем на учебу.

Сегодня я успеваю позавтракать и даже сходить на первую ленту. Дар отсутствует, а я не решаюсь заговорить с Китом и узнать, где он, а потом меня вызывают к директору. Злюсь, видя подозрительные взгляды, любопытство и откровенное злорадство Викса, которого вчера судьба в лице Дара спасла от моей мести. Интересно, он будет сегодня вечером? Возможно, для осуществления мести мне не понадобится Кит? Когда он рассказал, кто из группы обладает такой же магией, как и Дар, сложно было сдержаться и не устроить расправу сразу. Но Кит и правда умеет успокаивать дурные головы. Он уговорил меня повременить.

Я не боюсь вызова к директору. Более того, предполагаю, с чем он может быть связан. Собираю вещи и выхожу в коридор. Стараюсь не обращать внимания на неприличный жест Викса, которым тот, видимо, хочет показать, что именно ждет меня в кабинете директора.

Лента еще не закончилась, и поэтому в коридоре пусто. Слышу за спиной шаги и настороженно оборачиваюсь. Сзади Кит. Руки засунуты в карманы, на губах – ленивая улыбка.

– Надеюсь, ты получила приглашение? – спрашивает он.

Неужели это такой важный вопрос, что ради него стоило сбегать до конца ленты?

– Так это твоих рук дело? – понимающе киваю я, не зная, как реагировать. – Зачем?

– Может быть, потому что хочу видеть вечером в своем окружении на одну красивую девушку больше?

– Меня сложно назвать красивой. – Я вполне искренне фыркаю.

Кит с удивлением смотрит на меня:

– Ты серьезно?

– А ты?

– Ты очень красивая, Каро. А еще я не выполнил свое обещание и вчера слишком поспешно поменял планы. Викс сегодня будет на вечеринке.

– То есть своей возможностью отомстить я все же буду обязана тебе?

– Получается, так, – довольно улыбается он. – С тебя танец. Хорошо?

Смотрю на высокого, красивого парня с уверенной улыбкой и понимаю: Кит мне симпатичен. Пожалуй, я не откажусь с ним потанцевать. Интересно, на вечеринке будет его брат? Почему я об этом думаю?

– Если тебе нужна помощь с платьем…

– А вот дальше тебе лучше просто заткнуться, – предупреждающе говорю я.

Кит покорно поднимает руки, показывая, что понимает, когда нужно поставить точку в разговоре. А я разворачиваюсь и ухожу. Что же, одна загадка разгадана. Не нужно ломать голову, кто стоит за приглашением. И это прекрасно. Ненавижу загадки.

Глава 12

Уже на подходе к кабинету директора понимаю, что волнуюсь. Не люблю вопросы, не хочу погружаться в кошмар, не знаю, как отреагируют в администрации колледжа на возможные проблемы.

В приемной только сосредоточенная секретарша в модных очках, которые явно ей не по карману. Говорят, у них с директором роман. Я в колледже всего несколько дней, но местные сплетни уже прилипают ко мне и зачем-то оседают в памяти.

Зайдя после небрежного кивка секретарши в кабинет, вижу мирса лэ Костана – нашего директора. Ему слегка за сорок. С небрежной модной прической, смуглой кожей и темно-карими глазами. Рядом с ним за Т-образным столом вижу двоих. Один – типичный магследователь, высокий, широкоплечий и румяный, при виде которого подкатывает тошнота. Ничего не могу с собой поделать. Похитил и удерживал меня маньяк, а боюсь я людей в форме, хотя страшного в мужчине ничего нет. Второй – полная его противоположность. Вместо формы на нем черный кожаный плащ, местами потертый. Черные волнистые волосы спускаются до плеч. По дороге их, видимо, трепал ветер, поэтому прическа в беспорядке. В колледже за такую отругали бы даже девицу, а парня заставили бы забрать волосы в косу или хвост, а лучше – обрезать. Вон и сейчас директор косится неодобрительно, только вот вряд ли это немое осуждение волнует черноволосого. Пронзительные серые глаза с бледного худощавого лица смотрят на меня так, словно мужчина пытается прочитать мои мысли. Я инстинктивно закрываюсь блоком. Конечно, попытку залезть в голову скрыть невозможно, но я подстраховываюсь.

– Каро… – начинает директор. – Познакомься…

– Лестрат лэ Жером, – представляется черноволосый, перебивая директора. – Оставьте нас, пожалуйста. И ты, Маркус, тоже.

– Но… – недовольно начинает директор. – Каро – наша ученица. И мне бы не хотелось…

– И я уверен, она предпочтет, чтобы как можно меньше народа слышали ее историю. Так ведь? – обращается он ко мне уверенно.

А я начинаю злиться, как делаю всегда, когда на меня давят.

– Представления не имею. – Пожимаю плечами. – Я ведь так и не знаю, зачем меня вызвали.

В ответ на мою дерзость директор хмурится, а Лестрат расползается в довольной улыбке. Ему явно пришлась по душе моя смелость.

– Тебя кто-то пугает, Каро, и ты считаешь, что это связано с твоим прошлым, о котором знает строго ограниченный круг лиц?

– Да.

– Твой шэх просил меня разобраться с этим лично и без лишней огласки. Если все так, лучше поговорить со мной наедине. Чем меньше людей продолжают знать о случившемся, тем лучше. Согласна?

Киваю, и директор с напарником Лестрата выходят. И если румяный Маркус покидает кабинет с невозмутимым выражением лица, то директор явно недоволен тем, что кто-то командует на его территории. Только вот непохоже, чтобы Лестрата это хоть как-то напрягало.

– Рассказывай, – говорит он. – Это дело не совсем по моей части. Я не очень умею общаться с живыми, мертвые – они проще. Сами знают, что нужно сказать. Главное, уметь слушать. Живые же очень часто пропускают суть.

– Мне извиниться, что жива? – недовольно фыркаю я и снова ловлю пронзительный взгляд неестественных, почти прозрачных глаз.

По спине бегут мурашки. Сила Лестрата чувствуется даже тогда, когда он ее не использует. Он некромант, и это так очевидно, что даже странно. Я не сильна в определении дара на глаз. Но не в случае этого человека.

– Не стоит, – тихо отвечает некромант. У него довольно низкий, приятный голос. Он мог бы звучать успокаивающе, но сам флер смерти, окутывающий мужчину, не располагает к спокойствию. – Вообще, извиняться – не лучшая стратегия. Итак, ты считаешь, что все снова началось?

– Надеюсь, нет, – подумав, отвечаю я и постепенно рассказываю совершенно незнакомому человеку практически всю свою жизнь.

Я так часто за последние дни выворачивалась наизнанку, что, кажется, начинаю привыкать. Или в Лестрате есть что-то пугающе-магическое. Ему хочется открыться.

– Сегодня были инциденты?

Что хорошо в некроманте, он не перебивает. Слушает внимательно, иногда что-то небрежно черкает в помятом блокноте с обтрепанными листами. Это так необычно и старомодно, что я периодически залипаю на его неразборчивые записи. Внезапно среди закорючек, сделанных черной ручкой, вижу глаз. Весьма реалистичный и, кажется, мой.

Лестрат замечает мое любопытство, усмехается, но пояснений не дает, просто смотрит внимательно, намекая, что разговор не окончен. Приходится вспоминать вопрос и отвечать.

– Нет. – Я качаю головой. – Не было. Или я не заметила… Но это вряд ли.

– Готовься. Сомневаюсь, что он пропустит день. И, Каро… будь осторожна. Он сейчас прощупывает почву. Словно хочет что-то сказать. Как только ты поймешь, что именно, он перейдет к следующей ступени.