Элита Горскейра. Проклятый дар

– Знать бы еще, кто он? – задумчиво тяну я.

– Это да. Тот, кто удерживал тебя, скончался полгода назад в лечебнице для душевнобольных в Серт-Луирсе. Я проверил. Все документы в порядке.

– Я знаю, об этом говорила мать.

– Что еще она говорила, Каро?

– Представления не имею. Я с ней не общалась. Прочла сообщение о его смерти, так как не сразу поняла, что оно от нее.

– Может, настал момент, когда тебе имеет смысл с ней поговорить?

– Нет, – отрезаю я. – Он мертв, значит, это кто-то другой.

– Есть идеи кто?

– У меня скоро серьезные соревнования. Ищите, кому выгоден мой проигрыш. Если маньяк мертв… значит, причина преследования более прозаична: деньги и первое место.

Из кабинета мы выходим вместе с Лестратом. Ни директора, ни Маркуса в приемной нет. Поэтому какое-то время идем с некромантом вместе в одном направлении. Оба слышим испуганное «Ой», синхронно оборачиваемся, и моя соседка Энси влетает в некроманта. Так может только она. Я вижу, что он ее напугал, поэтому Энси шарахнулась в сторону, но это лишь привело к столкновению.

– Ой, простите, пожалуйста, – лепечет она, опуская глаза, и осторожно отступает, выворачиваясь из рук Лестрата.

Я ловлю на губах некроманта хищную улыбку и вспоминаю его слова про неуместность извинений по любому поводу. Лестрата Энси, кажется, забавляет, но он сдерживается и ничего не говорит. Просто продолжает идти дальше, а я остаюсь с соседкой.

– Что это за ужасный человек? – испуганно шепчет Энси.

– Некромант. – Я пожимаю плечами. – И, судя по всему, очень сильный. Рядом с ними всегда не по себе.

– Брр-р-р! – говорит она, поеживаясь. – Зачем тут некромант? Не люблю их!

– Такие же люди, как и все. – Я пожимаю плечами. – Есть хорошие. Есть плохие.

– От них мороз по коже.

– Тогда пошли есть. А то потом у нас спортивная подготовка. Надо будет успеть переодеться.

– Спортивную подготовку я тоже не люблю… – вздыхает соседка. – Но надо признаться, меньше, чем некромантов.

Пока идем в столовую, Энси успокаивается, но добиться от нее, чем некроманты отличаются от остальных магов и почему она их боится, я не могу. А в столовой соседка забывает обо всем и не сводит глаз с какого-то симпатичного старшекурсника.

– А это кто? – спрашиваю я, вылавливая всплывшие листочки в травяном чае.

Потупив взгляд, она вздыхает:

– Мой парень…

Удивленно смотрю сначала на вспыхнувшую соседку, потом на незнакомого парня, который с энтузиазмом уплетает ролл с тунцом и зеленью и, кажется, не подозревает, что стал предметом обсуждения двух девиц, сидящих за соседним столиком.

Мимо нас проходят две незнакомые девчонки и здороваются, как понимаю, с Энси. Она растерянно им кивает и снова бросает взгляд на парня.

– Э-э-э-э… – тяну я. – Прости, конечно, но как-то не очень вы похожи на пару.

– У нас размолвка. – Энси вздыхает. – Но тот конверт с приглашением… Я уверена, он от него. Просто его родители и мои… из разных социальных слоев. И его родители против.

– Как все запутанно… А почему столько сложностей? Он не обращает на тебя внимания в колледже, но передает приглашение на вечеринку. В чем смысл?

– Не знаю… – Она хмурится. – На самом деле он бросил меня по требованию отца. С начала обучения мы с ним не общались, но я чувствую, он меня еще любит! И это приглашение…

Вздыхаю. Мне кажется, я на целую вечность старше своей соседки. Совершенно же очевидно, что парень быстро по указке родителей вычеркнул из своей жизни недостаточно породистую девочку. Он же даже не смотрит на нее. А вот Энси надеется и верит, что он просто выбрал очень странный и долгий путь для примирения. По мне, если бы хотел, просто подошел бы и все сказал. Словами. Но возможно, я совершенно неромантична. И если меня оставили бы, потому что я недостаточно хороша, я не стала бы верить и ждать, что парень передумает. По мне, это как-то низко.

Естественно, я не озвучиваю свои соображения Энси. Она настолько верит, что мне жаль ее разочаровывать. А потом… вдруг и правда в мире хороших девочек из правильной семьи все происходит именно так?

Заканчиваем и отправляемся переодеваться. Любовь Энси – высокий шатен – не поворачивает головы, даже когда мы проходим мимо. Зато поворачивает Викс, сидящий за столиком почти у самого выхода, и несет какую-то ахинею. Я даже не вслушиваюсь и не реагирую. Это сложно, но я жду вечера. Я непременно придумаю, как ему отомстить. Так, чтобы было максимально красиво и зрелищно.

Зайдя в комнату, я теряю дар речи. Из головы вылетают и проблемы Энси, и мерзкий Викс, и близнецы.

Черного платья нет. Вместо него висит бледно-розовое, с рюшами по подолу и рукавами-фонариками. Оно больше подходит маленькой девочке, а не взрослой девушке, которая собирается на вечеринку. Атласный подол и сверху – полупрозрачный шифон.

– Нет… – шепчу я, отступая. – Нет…

Сердце колотится в груди, а перед глазами плывет. Становится тяжело дышать.

– Что-то случилось? – спрашивает меня Энси, испуганно выглядывая из-за спины. Но я не могу ответить. Вылетаю из комнаты и со всего размаха врезаюсь в Дара, в руках которого какая-то плоская коробка.

– Эй! Полегче, – шипит он, отпрыгивая. Явно планирует сказать какую-то колкость, но ловит мой взгляд, и с его лица сползает раздраженное выражение. – Каро, что произошло?

Коробка из рук Дара падает на пол, так как вместе с ней держать меня за плечи не получается. Но мы не обращаем внимания. Она перевязана лентой, поэтому просто отлетает к стене, не раскрываясь. Я замечаю это только потому, что запинаюсь за нее.

Меня трясет, и я с трудом могу сообразить, что происходит. Накрывает настоящей истерикой, практически такой же, как тогда, когда нас заперли в подсобке. Дар пытается запихнуть меня обратно в комнату, но я сопротивляюсь, постепенно теряя связь с реальностью. Мне настолько принципиально не попасть обратно, что я снова готова вырываться в полную силу, наплевав на последствия. Слышу сдавленные ругательства, которые как ушат холодной воды. Это же Дар! А я – торнадо, которое в истерике может снести все на своем пути. Опять парень страдает из-за меня! Знаю же, что могу покалечить его, и раз за разом не могу себя контролировать. Нужно выдохнуть и взять себя в руки.

– Я не хочу туда! – всхлипываю, надеясь, что Дар меня услышит и прекратит бессмысленную борьбу.

– Куда – туда? – мягко спрашивает он, и ухо опаляет горячим дыханием.

Дар у меня за спиной, а его руки прижимают мои плечи и обхватывают поперек туловища, чтобы я не вырывалась и не буянила. Это успокаивает. Я сама не понимаю, почему так чувствую себя в безопасности.

– В комнату не хочу! – отвечаю неожиданно хрипло. Губы внезапно пересохли, облизываю их и прошу: – Уведи меня отсюда.

Он отпускает меня на секунду. Обхватывает за плечи, прижимая к горячему боку, и бросает испуганной, выглядывающей из комнаты Энси:

– Коробку забери!

– К-куда? – дрожащим голосом переспрашивает растерянная соседка, которая явно не ожидала от меня подобной выходки.

– Да куда хочешь! Вон, на кровать Каро кинь! – огрызается Дар и настойчиво увлекает за собой.

Меня трясет, но я стараюсь сдерживаться. Не хочу привлекать к нам внимание. Но пока мы двигаемся по коридорам, плохо понимаю, что происходит вокруг.

Когда Дар открывает передо мной дверь комнаты, безропотно захожу. Мне не страшно и все равно, куда привел парень. Я живу не тут, а значит, платья нет.

Зато есть Кит.

– Вот это сюрприз… – тянет он, поднимаясь с кровати, и с прищуром смотрит на нас с Даром. – Думал, братик, ты сегодня не почтишь нас своим присутствием, а ты приехал, да еще Каро в гости привел…

– Заткнись, Кит, и добудь чаю, – бросает Дар.

– Не хочу… – Мотаю головой и сажусь на заправленную кровать, куда меня настойчиво толкает парень.

Мне чуть лучше, но руки все равно трясутся, и сердце колотится как сумасшедшее. Я снова не сдержалась, и снова выходка идиота, который вздумал меня травить, вывела из себя. Так нельзя. Мне опасно срываться.

– Виски? – предлагает Кит, видимо, тоже заметив, что происходит что-то не то.

От виски отказаться сложнее. Этак я забуду, что вообще не пью, потому что у меня режим и принципы.

– Что тебя опять напугало? – спрашивает Дар. – Снова он? Да?

Киваю и обхватываю себя руками. Ненавижу быть напуганной и жалкой. Когда-то я пообещала себе, что подобного больше не произойдет, и вот снова не могу себя контролировать.

– Да вы объясните мне, что происходит? – возмущается Кит.

– Брат, выйди, пожалуйста, – просит Дар, но я отрицательно мотаю головой.

Наверное, скоро все равно все узнают. И уж точно не получится скрывать от Кита. Дар в курсе, а близнецы всегда вместе.

– Пусть остается… там было платье…

Кит смотрит удивленно, но молчит, за что я ему благодарна. Не пытается уточнять, перебивать или высмеивать, хотя совершенно не в курсе того, с чем связан мой страх.

– Это ведь было не обычное платье? – осторожно спрашивает Дар.

Я закусываю губу и снова киваю. На миг прикрываю глаза, и меня буквально выбрасывает в воспоминания.

Тусклый свет лампы подрагивает. От этого тени становятся длинными и напоминают чудовищ, которые живут под кроватью. Хотя какие чудища под кроватью принцессы? С кучей подушек и балдахином? Дома у меня была самая обычная кровать, и вот там, по моему мнению, могли поселиться любые чудища. Я очень боялась их в детстве, не подозревая, что самый страшный монстр – это милый улыбчивый человек, напоминающий моего плюшевого медведя. Большой, полноватый, с мягкой улыбкой и крупными руками. У него тихий голос и колючий взгляд, который он прячет за толстыми линзами очков.

– Смотри, что я принес своей красивой куколке? – говорит он ласково, а у меня в желудке сворачивается тугой комок страха.

Сжимаю кулаки и стискиваю зубы, стараясь не заплакать. Он очень не любит, когда его куколки плачут. Всегда приводит мне в пример тех, кто этого не делает. Мне не нравятся эти примеры. Я не хочу быть похожей на тех, на чьих лицах навсегда застыло отрешенное выражение. Я устала бояться, но тот кошмар, в котором нахожусь уже несколько недель, а может быть, месяцев, не хочет заканчиваться.

Какое-то время назад страшный человек поселил меня в розовую комнату. Я не знаю точно, когда это произошло, так как в моем новом мире нет окон, а день и ночь бывают в тот момент, когда мой мучитель это решил. «Как у куклы», – говорит он, и я не знаю, что он имеет в виду: мой распорядок дня или комнату, в которой все действительно так, как в кукольном домике. Розовое покрывало на кровати, розовые занавески на нарисованных окнах, розовый пластиковый стол, розовые стульчики и посуда. Все кукольное.

А еще у меня появилась соседка, но на нее я стараюсь не смотреть. Только она сидит за столом напротив, и сделать это сложно. Пытаюсь не поднимать глаза, чтобы не видеть ее лицо, таращусь в тарелку и на свои колени. Иногда в поле зрения попадает подол розового платья с рюшами. И это кукольное платье – самое страшное, что я видела в своей жизни. Понятно, что не само платье, а в тандеме с его хозяйкой.

А еще у моей соседки волосы. Длинные, вьющиеся, спускающиеся за спинку стула, на котором она сидит. Страшный человек никогда не заплетает их в косу, оставляет распущенными – они, как золото, рассыпаются по плечам хрупкой девочки, которая делит эту комнату со мной.

Я нервно провожу руками по своей косе и выдыхаю. Мои короче. Значительно.

Больше всего я боюсь того момента, когда они отрастут ниже поясницы. Тогда страшный человек подарит мне платье… розовое с рюшами. Он сказал, что уже выбрал, какое именно. У всех его кукол – самые лучшие платья. Похожие друг на друга, но в то же время разные.

Кит слушает мой рассказ с отрешенным выражением лица. Мне кажется, он воспринял историю хуже, чем Дар. То ли не до конца понял, то ли не до конца поверил, то ли оказался нежнее, чем брат, и так выражается шок. Мне все равно.

– Каро… а что с соседкой? – осторожно интересуется Дар. – Это ведь ее платье тебе сегодня прислали? То есть я не совсем так спрашиваю… – Он вздыхает. – Почему акцент на платье? Это ведь всего лишь платье твоей соседки?

– Всего лишь… – Я хмыкаю и опускаю глаза, как тогда, в детстве. Но, как и тогда, это не помогает. Все самые страшные вещи навсегда отпечатались перед внутренним взором. – Потому что я изучила его до мелочей. Я узнаю это платье из тысячи. Он говорил, что, когда я стану достаточно красивой, мне он тоже подарит платье. Знаешь, как я этого боялась!

– Не такое?

– Нет. Свое особенное платье…

– Но сейчас он прислал платье соседки… – подает голос Кит, и Дар поддерживает:

– Почему?

– Потому что он больной и знает все, что пугает меня до дрожи. И эта осведомленность… Она не дает мне покоя.

– Но почему платье пугает до дрожи?

Я прикрываю глаза и выдыхаю. Сказать очень сложно. Иногда я думаю: как маленькая девочка смогла выжить и не тронуться умом? У меня ведь были все шансы. Нет, конечно, нормальной меня назвать сложно. Но я не в доме скорби, и это уже хорошо.

– Меня пугало не платье, а соседка… – наконец поясняю я.

– Да что с ней было не так? – восклицает Кит. – Что? Что в ней было страшнее маньяка, который вас удерживал?

Парень не понимает. Ему просто в голову не может прийти такое. Такое не пришло бы никому в голову. Ну, кроме Страшного человека.

– То, что она была мертва! Давно мертва! Но иногда он заставлял нас играть и… – Я сглатываю, совершенно не желая снова погружаться в воспоминания, которые, думала, давно смогла стереть из памяти. – У него был амулет. Мертвая девочка могла поддерживать мои игры. Вы когда-нибудь играли в куклы с мертвецом?

Ответом служит тишина.

– А вот я – да. И в один момент… там, в розовой комнате… это даже стало казаться мне нормальным.

– Но как… ты ведь смогла выбраться? – сдавленно спрашивает Кит.

Я вполне натурально смеюсь:

– Да, смогла. Я же сижу перед тобой, взрослая и живая. Я выбралась, а он не так давно умер в лечебнице для душевнобольных. Все, конец. Именно так я думала, когда получила грант на обучение в колледже. Не думала, что кто-то сможет так хорошо покопаться в моем прошлом и начнет отравлять жизнь.

– Кит… – хрипло говорит Дар, который присел рядом со мной на кровать и теперь бережно поддерживает за плечи. – Иди в комнату Каро и уничтожь, богов ради, это долбаное платье. Наверное, надо сказать шэху.

– Не надо, – хрипло говорю я. – Я позвоню Лестрату. Он ведь предупреждал, что преступник обязательно сделает ход.

– Лестрату? – хором переспрашивают братья, заставляя меня удивленно посмотреть на них.

– А что? Вы его знаете?

– Я, – нехотя признает Дар и морщится, потирая ключицу.

Сейчас он не делал резких движений, и болеть ничего не должно. Какие-то воспоминания, связанные с Лестратом? Интересно.

– Не лучшее знакомство, но полезное. А ты откуда его знаешь?

– Это тот самый следователь, которого прислал шэх.

– Ну… мне не очень нравится, что твой учитель прислал именно некроманта расследовать это дело. Не очень позитивно. Не находишь?

– Ну, что было, видимо, – бормочу я, чувствуя, что меня немного отпускает.

Пожалуй, я рада, что близнецы оказались рядом. С ними нет ощущения, будто против меня целый свет и я снова одна, заперта в логове маньяка. Я на свободе и могу делать что хочу. Например, идти на вечеринку, даже если мне не в чем.

И пойду! Не потому, что хочется, а потому, что могу это сделать. Я не стану добровольно заточать себя, даже если новый маньяк на это рассчитывает. Точнее, именно потому, что новый маньяк на это рассчитывает.

– Успокоилась? – спрашивает Дар. – Хочешь, я скажу на физической подготовке, что ты плохо себя чувствуешь?

– Все нормально. – Я выдыхаю и тру ладонями виски, потому что начинает болеть голова. – Я пойду на занятия. Только переоденусь. У меня индивидуальный график. Скоро соревнования, а я и так со всеми этими событиями не в лучшей форме.

– Как иронично… – Дар усмехается. Правда, не очень весело.

Светлая с выгоревшими добела прядями челка падает ему на глаза. Смотрю на него и понимаю: сейчас Дар выглядит совсем мальчишкой.

– У меня тоже индивидуальный график, только вот никаких соревнований…

– Ты слишком заморачиваешься, – отвечаю я, чувствуя, как сердце сжимается от жалости. Мне больно оттого, как уничижительно о себе отзывается Дар. Это неправильно.

– А ты бы не стала заморачиваться? – зло огрызается он, а я думаю, сколько еще можно сказать.

Не понимаю, почему мне так просто делиться с этим парнем своими секретами. Раньше у меня словно блок стоял. Я вроде бы и хотела с кем-то поговорить, но не могла выдавить ни слова. Даже с Волком. Шэх подробности вытаскивал клещами. А Дару я рассказываю сама, даже когда он не просит.

– Когда мне удалось сбежать, – медленно начинаю я, – он за мной погнался. Я спрыгнула с высоты, сильно переломалась… Честно сказать, думала, что не выживу. Просто на тот момент это казалось единственным выходом. Я была на твоем месте, Дар. Поэтому знаю, о чем говорю. Да, травмы были не такими серьезными. Да, я изначально знала, что экзоскелет не навсегда…

– В том-то и дело, – с болью отзывается Дар. – «Не навсегда» в корне меняет ситуацию. А я… Я не хочу жить неполноценным, но слишком уважаю усилия бабушки, которая вытащила меня с того света. Ну или просто слишком слаб, чтобы поставить точку. Ту, которая должна стоять уже больше года. Тогда я должен был умереть. Эта мысль меня не отпускает.

– Бред, – шиплю я рассерженной кошкой. – Жалея себя, ты упускаешь один момент. Мне было двенадцать, и два года я провела в плену маньяка. Если бы я всем заморачивалась, боюсь, закончила бы дни в соседней палате с моим мучителем. Прекрати, Дар. Не стоит жалеть о случившемся и думать, что смерть – лучший выход. В жизни иногда случается дерьмо, и с ним тоже надо учиться жить.

– А если я не хочу жить с дерьмом? Предлагаешь смириться?

– Предлагаю искать новые возможности и радоваться жизни. Тому, что ты свободен, мобилен и можешь заниматься чем хочется: любить, общаться с людьми, которые тебе интересны, учиться. Разве этого мало?

– Ты права. – Дар кивает. – Я это все прекрасно понимаю, но у нас разные исходные данные. Я не умею так, как ты.

– Поясни.

– В один момент ты потеряла все. Оказалась в таких условиях, в которых сложно было выжить и не свихнуться. Это научило тебя любить жизнь. У меня же было все, и это все я потерял. Как-то так. Потерял по своей вине. И ты права, глупо после этого ныть. Я не раз слышал, что получил по заслугам. Мое состояние – это расплата за беспечность. И да, я злюсь… потому что не согласен на меньшее. К тому же перед глазами у меня есть пример – Кит. Улучшенная копия меня. Но это не важно, правда. И я не должен был все это вываливать на тебя. И совершенно точно не должен завидовать более здоровому брату. Это низко, подло и неправильно.

– Дар, повторяю еще раз: не заморачивайся. Я тоже не должна была устраивать истерику, увидев платье, но устроила же. Кстати, что ты делал около моей комнаты?

– Зашел кое-что тебе передать. Надеюсь, твоя блаженная соседка не забыла убрать коробку из коридора.

– И что в той коробке? – спрашиваю Дара, чувствуя, что паника отступила. – Платье? Я уже сказала твоему брату. Не возьму.

Не знаю, почему чувствую разочарование от этого предположения.

– Плохого же ты обо мне мнения, – коварно усмехается парень, и сейчас я вижу его настоящего – дерзкого, немного наглого, цепляющего. – Я не так предсказуем, как мой брат.

– Так что же в коробке? – настаиваю я.

– Придешь к себе и узнаешь.

– Это ты так меня выгоняешь?

– Нет. – Дар снова усмехается и падает на кровать, закинув руки за голову. Рубашка красиво натягивается, а я залипаю на загорелый треугольник кожи в вырезе. – Можешь остаться со мной. Но тогда ты опоздаешь на физическую подготовку.

Предложение парня звучит так двусмысленно, что я сбегаю. Дара и так стало слишком много в моей жизни. В дверях сталкиваюсь с Китом, который ловит меня за локти. И удерживает в дверях, чтобы я не врезалась.

– Прости, – бросаю я и небрежно высвобождаюсь из его объятий.

– Не за что! – кричит он мне вслед. – Тебя ловить – одно удовольствие. До встречи вечером. Ты должна мне танец. В твоей комнате я уничтожил все следы присутствия того платья!

– Спасибо!