Горячая афера

– Если мошенница обладает столь взыскательным вкусом, зачем она взяла безвкусный, усыпанный бриллиантами браслет нобиле Беатрис?

– Предположительно, мошеннице было скучно, а нобиле Беатрис – удивительно склочное и мелочное создание. Она сама похожа на свой браслет – дорогая и пошлая безделушка… Так к чему весь этот фарс? – внезапно сменила тему Лексия. – Зачем я вам нужна? К чему меня было похищать и вести со мной светские беседы? Я устала, хочу спать, и у меня не задался день.

– Я не планировал вас похищать. – Танир пожал плечами, и Лексия снова невольно скользнула изучающим взглядом по широкой грудной клетке. – Но ваш фальшивый обморок пришелся к месту. Я не смог устоять и не поддержать вашу игру.

Лексия недовольно сморщилась, но промолчала, а Танир продолжил:

– Все серьезные разговоры давайте отложим до утра. Кстати, окно – это обманка. Можете проверить сами. Мы действительно находимся в моем доме, только это помещение расположено глубоко под землей. Не огорчайте меня и не пытайтесь сбежать, нобиле. Приятного вечера. Я распоряжусь принести вам воду и фрукты, а если попытаетесь манипулировать моими слугами, то запру вас в камере. Не испытывайте мое терпение. У меня сегодня тоже был сложный день. Давайте надеяться, что завтрашний будет лучше.

Голова раскалывалась. День вымотал, а рыжая нахальная мошенница донельзя раздражала своей уверенностью и надменностью. Ее бы выпороть и отправить в ссылку на рудники, но нельзя. На свободе от Лексии больше пользы. И все же интересно, как много осталось бы от холеной красоты после пары лет каторги? Скорее всего, жалкие крупицы.

Танир злился и не мог совладать с собой. Лексия была хитра, коварна и чертовски соблазнительна. О ней ходило много слухов. Поговаривали, будто мошенница способна очаровать одним взглядом, влюбить в себя, заставить желать и превратить в безвольную, послушную куклу любого мужчину. Сегодняшний танец доказал, что в слухах слишком много правды, – Лексия действительно пленяла, и в этом не было запрещенной приворотной магии. Мошенница сама являлась олицетворением страсти – живой огонь, который нельзя усмирить. Потребовалось приложить все усилия, чтобы не сорваться, не впиться жадным поцелуем в мягкие розовые губы, кажущиеся податливыми и почти невинными. Не верилось, что они принадлежат существу, столь порочному.

Танир до последней минуты надеялся, что мошенница прибегнет к древнейшему женскому оружию. Нет. Он бы не поддался. С ним этот номер не пройдет. Танир позволил бы ей почувствовать власть, ощутил бы вкус губ, изучил бы изгибы тела и оттолкнул. Он справился бы и чувствовал бы себя лучше, чем сейчас.

Желание, неудовлетворенное, тяжелое, заставляло злиться и искало выход. Хорошо хоть рина Катрин, которая последние несколько месяцев делила с ним постель, решила нанести визит. Это было как нельзя кстати. Танир привык к ней. Катрин играла в театре, и весьма неплохо, но ри Аргос ценил ее не за талант, а за то, что она не претендовала на звание жены. Эти отношения без обязательств устраивали обоих. Танир получал свободу и красивую женщину в постели, а рина – дорогие подарки и влиятельного покровителя.

Катрин устроилась у него в кабинете прямо на письменном столе.

– Ты долго, – капризно поджала она накрашенные розовым кармином губы и откинулась назад, облокотившись на кипу бумаг. – Мне было скучно.

Она нарочито медленно повела плечами, и лиф платья, украшенный рюшами, немного сполз вниз. Шнуровка на корсете уже была распущена, и он почти не стягивал полную грудь. Над атласными оборками, обрамляющими глубокое декольте, мелькнули темные крупные соски. Катрин призывно облизнула губы и шепнула:

– И долго тебя еще ждать?

– Ну… – Танир подходил медленно, словно раздумывая. – Я устал… думал выпить вина и идти спать. Тяжелый день…

Мужчина знал – Катрин нетерпелива и сдастся первой, поэтому вальяжно развалился в кресле напротив стола, изучая свободную юбку своей гостьи. Согласно последней моде, красавицы перестали надевать кринолины, ограничившись менее громоздкими, но все равно мешающими турнюрами. Катрин знала, что они раздражают Танира, и предпочитала, когда приезжала к нему, забывать эту ненужную часть гардероба дома. Белья на девушке тоже не было. Осознание этого заводило сильнее, чем грудь, которую Катрин задумчиво поглаживала тонкими белыми пальцами с короткими ногтями.

– Бедный мой, уставший доменус, – проворковала она, подвигаясь ближе к краю стола и наклоняясь вперед. Полные груди призывно качнулись, набухшие соски скользнули по кружевам декольте, а Танир прикусил губу, сдерживаясь. Хотелось поймать их губами, но пока рано – игра только началась.

Узкая, затянутая в шелковый чулок ступня скользнула по бедру вверх, но Танир перехватил ногу за щиколотку и чуть отвел в сторону, поставив на подлокотник кресла. Катрин не возражала, только придвинулась ближе, ловко подобрав юбку почти до середины бедра. Мелькнули кружевные подвязки и молочно-белая полоска кожи над ними. Танир не устоял. Едва касаясь, провел пальцем над кружевом ручной работы, скользнул ниже и с удовольствием услышал вздох предвкушения. Катрин выгнулась, подаваясь вперед, но он сделал вид, что не замечает откровенного призыва, чуткие пальцы нарисовали узоры на внутренней поверхности бедра, а потом вновь вернулись к обтянутому атласом колену, нежно лаская.

Танир отклонился назад и прикрыл глаза, ожидая, когда партнерша сама перейдет к активным действиям. Катрин поняла, что инициатива сегодня у нее, легко спрыгнула со стола и опустилась на колени возле кресла.

– Ты сегодня совсем не обращаешь на меня внимания, – со вздохом произнесла она и потерлась щекой о бедро, запечатлев поцелуй, который обжег даже через плотную ткань брюк. Нежные умелые руки проворно расстегнули рубашку и ласкающими движениями прошлись по груди, поглаживая и пощипывая, спустились ниже, к ремню брюк и на секунду замерли, дразня.

– Тоже, что ли, устать? – лукаво усмехнулась девушка, делая вид, что собирается отстраниться, но Танир не позволил. Схватил за волосы и нежно, но настойчиво притянул к себе. Язычок Катрин очертил круг около пупка, скользнул по темной дорожке вниз. Ри Аргос даже не заметил, когда Катрин успела справиться с ремнем брюк.

Желание, притаившееся внутри, смешанное со злостью и усталостью, снова зашевелилось, пробуждаясь. Танир тихо застонал, когда нежный мягкий язык скользнул еще ниже, заставляя вцепляться руками в подлокотники и сжимать зубы, чтобы не зарычать. Катрин знала его тело слишком хорошо, поэтому неторопливо и нарочито медленно провела языком вниз по возбужденной плоти, а потом легкими и почти неощутимыми, словно крылья бабочки, поцелуями возвратилась вверх, продолжая ласкать языком все сильнее и быстрее.

Стон и рык сдерживать не получалась. Танир намотал на кулак длинные белокурые волосы, прижимая девушку ближе к себе, но в то же время стараясь не потерять контроль и не сделать ей больно. Катрин целовала упоительно, прикусывала, где нужно – замирала, и продолжала изощренную ласку, доводя до пика блаженства. Руки двигались, помогая губам, заставляя терять связь с реальностью.

Тугая пружина, состоящая из злости, скопившегося желания, раздражения, которое вызывала рыжеволосая мошенница, не выходящая из головы даже сейчас, развернулась резко и неожиданно, заставив застонать от смеси наслаждения и досады. Из груди вырвался то ли хрип, то ли рык. Вместе с накрывшим блаженством ушли последние силы, и Танир понял, что действительно чертовски устал. До такой степени, что готов отключиться прямо в кресле.

– Прощай, котик! – нежно шепнула ему на ухо Катрин и мазнула губами по мочке. – К сожалению или к счастью, я выхожу замуж. От тебя ведь предложения не дождешься…

Катрин вышла, а Танир медленно открыл глаза, приходя в себя. Сообщение о замужестве не сказать чтобы сильно его расстроило, жениться он и впрямь не собирался, но накатила ностальгическая тоска. С Катрин было хорошо и свободно.

Конечно же Лексия не собиралась следовать советам Танира и сидеть тихо в заточении до утра. Это было недальновидно, глупо и не соответствовало ее характеру.

Мошенница привыкла полагаться только на себя и подозревала, что следующий день может принести лишь новые проблемы, поэтому планировала как можно быстрее выбраться из клетки, в которую угодила по глупой случайности.

Едва за тюремщиком закрылась дверь, Лексия кинулась исследовать место заключения. Комната с виду казалась самой обычной, дорого и по последней моде обставленной. Шторы из тончайшего солидадского шелка, ручной работы ковер – мягкий и, если поднять, практически невесомый, но прочный и долговечный. Мебель из темного мореного дерева, явно выполненная на заказ. А в центре комнаты на бронзовом постаменте в виде двух извивающихся обнаженных нагайн разместился огромный, идеально круглый кристалл. Лексия заметила, что стекло, из которого он изготовлен, прозрачное как слеза – дорогое. У нее был такой же, но, стоило признать, значительно меньше размером, а следовательно, намного дешевле. А ведь мошенница могла позволить себе многое – благосостояние давало такую возможность.

Значит, ее тюремщик был богат и ничего не имел против того, чтобы она пользовалась благами цивилизации. Только вот новости смотреть не хотелось. Лексия боялась включить кристалл и услышать о том, что легендарное Ожерелье Страсти кто-то украл с выставки. Кто-то, а не она. И это не давало ей успокоиться. Совершенно не обязательно, что так оно и будет на самом деле, но Лексия не желала портить себе и без того дурное настроение, поэтому продолжила методичный осмотр места заключения.

Танир не обманул – окна действительно являлись всего лишь обманкой. Талантливой, профессионально наложенной иллюзией. Между двумя толстыми стеклянными пластинами была заключена магия – обычный, хорошо сделанный рисунок, наполненный силой. Лексия уже встречала в своей жизни нечто подобное. Такие окна, как она знала, создают полную иллюзию: мимо могут изредка пролетать птицы, происходит смена дня и ночи, времен года.

Больше в комнате не обнаружилось ничего интересного – камин, пара кресел и небольшой диванчик. Узкая дверь с бронзовой ручкой вела в ванную. Дверь в коридор была заперта, и Лексия устроилась на пороге ждать прихода слуг. Нужно было понять, какой на двери замок – обычный или магический. Скорее всего, второе – его взломать сложнее, тем более у Лексии с собой имелся весьма ограниченный набор инструментов – пара зачарованных отмычек, спрятанных в декольте, – и все. Непростительное упущение. Интересно, почему это вдруг Танир не стал ее обыскивать? Играл в джентльмена или просто был настолько самонадеян, что посчитал, будто она не посмеет ослушаться? Но подобная уверенность должна была на чем-то основываться. По общему впечатлению и слухам, Танир не был идиотом, но в данной ситуации вел себя как-то уж слишком неосмотрительно.

Скрежет ключа в замке раздался скоро и отвлек от самоедства. Лексия быстро посчитала обороты, принюхалась и почувствовала характерный запах – видимо, заклинание использовалось примитивное, из амулета, и поэтому пахло корицей и бергамотом. За секунду до того, как открылась дверь, мошенница успела отскочить в сторону и опустить печальные очи долу, моментально войдя в роль несчастной плененной красавицы.

Вид у нее при этом был крайне потерянный – светлые, с рыжим оттенком волосы растрепались, в уголке больших, словно блюдца голубых глаз блестела слеза, а руки, нервно теребящие батистовый платочек, немного дрожали. Дородная, сурового вида горничная доменуса оценила и прониклась жалостью – это можно было заметить по взгляду, на миг потеплевшему. Но, видимо помня наставления хозяина, темнокожая женщина с янтарными глазами – явно уроженка Солидада – лишь поставила на столик поднос с едой и тут же поспешила удалиться, даже не прореагировав на печальный, полный тоски всхлип Лексии.

«Ну и ладно! Сама справлюсь без чьей-либо помощи!» – подумала мошенница и с наслаждением отправила в рот крупную виноградину. Спешить было некуда. Она поняла, как работает замок, и знала, что сможет его открыть. Осталось дождаться ночи и выбраться отсюда. Жаль, придется бежать не только из дома, но и из города, а она еще не успела насладиться Новартусом в полной мере, да и Ожерелье Страсти манило с невиданной силой. Но Лексия запретила себе не только совершать глупости, но даже и думать о них. Она и так сейчас оказалась слишком близко к краю пропасти, сорвешься один раз, и потом будет невероятно трудно вскарабкаться наверх. В Красном замке или на рудниках вряд ли получится сохранить красоту, там бы выжить. А мошеннице без красоты ой как сложно. Собственная свобода в сотни раз дороже, чем любое произведение искусства и любая драгоценность, пусть даже работы самого Табара Керрани.

Лексия уселась на диван, подогнув под себя ноги, и спокойно, не спеша выпила бокал приличного сангрийского вина – терпкого, насыщенного и тягучего, словно кровь. Следовало признать – у доменуса был отменный вкус. Мошенница посмаковала ароматный напиток, наслаждаясь послевкусием, потом съела весь виноград, к которому была весьма неравнодушна, и закусила острым сыром с тонкими мраморными разводами плесени. Торопиться было некуда – по ее подсчетам, ночь только начиналась, дом еще не уснул. Лексия слышала редкие голоса, неясные звуки и, затаившись, ждала, когда жизнь вокруг стихнет, а заодно думала над тем, чем так сильно прогневила судьбу.

Отчасти было даже интересно, что от нее нужно Таниру ри Аргосу. Однозначно нечто важное, иначе он не стал бы с ней возиться. Поймал бы за руку и с позором препроводил в Красный замок. Но он этого не сделал, и вопрос «почему?» не давал Лексии покоя. Правда, не настолько, чтобы остаться в гостеприимном доме доменуса до утра и попытаться это выяснить. Что бы ни хотел от нее ри Аргос, она не собиралась иметь никаких дел с законником. Этак репутацию никогда и ни за что не отмоешь. А репутацией Лексия дорожила.

Голоса стихли. Лексия выключила свет, села, прислонившись к двери, и растворилась в тишине дома. Скоро мошенница различила едва заметные шорохи этажом ниже, услышала скрип кровати где-то в левом крыле дома, а еще спустя некоторое время все словно замерло. И Лексия принялась за дело.

Вытащила из декольте тонкую и гибкую отмычку, заряженную талантливым магом, и, стараясь, чтобы не дрогнула рука, поколдовала над замком. На лбу выступила холодная испарина. Все же мошенница – это не домушница. Она не привыкла вскрывать сложные замки, предпочитала выбираться из ловушек хитростью, а лучше – предугадывать их и не попадаться. Но руки все равно делали свое дело, и спустя пятнадцать минут Лексия оказалась в темном коридоре. Подхватила скинутые туфли и, стараясь не дышать, на цыпочках проскользнула на лестницу и бросилась наверх. Девушка искренне надеялась, что входная дверь не будет зачарована, потому как заряд в отмычке закончился.

В холле ее поджидал сюрприз – охранник, дремлющий на стульчике возле двери. «Даже так! – подумала Лексия. – Интересно, доменус такой предусмотрительный или же просто параноик, поэтому похожий на огромного медведя парень у него дежурит всегда?»

Охранник усложнял ситуацию. Незамеченной мимо него проскользнуть не получится. Имелся у Лексии один артефактик, позволяющий создать на очень короткое время – секунд на двадцать – полог невидимости, но он был баснословно дорогим и с ограниченным количеством зарядов, поэтому хранился дома в надежном месте. Пришлось прибегнуть к старому, не раз выручавшему способу. Правда, Лексия не была уверена, что это прокатит с охранником Танира. Возможно, ему дали инструкции никого не выпускать из дома, но все-таки прежде, чем искать сложные выходы, стоило проверить простые. Ведь пока не попробуешь – не узнаешь.

Дом ри Аргоса был огромным, как и полагается жилищу богатого и знатного аристократа, три или четыре этажа – Лексия не вникала – и длинные коридоры. На первом этаже в правом крыле, как и предполагала мошенница, находилась прачечная, которой пользовался персонал. Ночью там было безлюдно и тихо. Замочек на двери стоял весьма символический, скорее для вида. Да и не нужна была здесь особая защита – брать-то нечего.

Лексия бесшумно открыла дверь и проскользнула внутрь безмолвной тенью. Свежевыстиранные, отглаженные платья горничных висели на стойке-вешалке у самого входа. Было темно, но в узкое высокое окно падал лунный свет, и сориентироваться получилось неплохо. Как и нащупать платья, белые передники которых выделялись в темноте комнаты.

Лексия вытащила наугад несколько и приложила к себе, пытаясь определить, какой размер подойдет лучше. Они все на первый взгляд были немного великоваты, поэтому мошенница взяла самое маленькое. Быстро переоделась и выскользнула в коридор, а внешность уже начала подстраиваться под новый образ. Опустились уголки губ, волосы стали тусклее и короче, а вокруг глаз появились едва заметные морщинки. Девушка все еще была эффектной, но уже не ослепляла холеной красотой обеспеченной нобиле. Перед охранником внизу холла предстала симпатичная, но рано увядшая горничная, которая спешит домой после длинного трудового дня.

Удивительно, но пройти удалось довольно просто. Охранник насторожился лишь сначала, но расслабился после того, как Лексия живописала свою трагичную историю. Она рассказала о том, что работает первый день, умаялась и случайно заснула в прачечной, пока разбирала платья. А дома ждет ревнивый муж, и поэтому остаться до утра она никак не может, но согласна отпроситься у хозяина, если он запретил выпускать из дома кого бы то ни было. Только вот хозяин спит, и от него влетит однозначно всем участникам неприятной ситуации.

– Но его я боюся меньше законного супруга, который и так примется воспитывать, – заключила Лексия, показательно всхлипнула и с надеждой посмотрела на слегка заплывшую сонную физиономию охранника.

И тот со вздохом сдался. С непосредственным начальством в два часа ночи сталкиваться ему совершенно не хотелось. Хотелось просто спать и с утра без проблем сдать смену.

Лексия хитро улыбнулась, когда за ее спиной закрылась дверь. Мошенница точно знала, что радужным планам охранника сбыться не суждено. Он получит выволочку – хорошо если без работы не останется. Но это уже не ее проблемы. Впредь будет умнее и не станет игнорировать прямые приказы.

Белый, слишком заметный в темноте передник и такой же чепец полетели в кусты, и девушка слилась с темно-серым пейзажем. Сад встретил ровными мощеными дорожками, благоуханием ночных цветов и надсадным стрекотанием каких-то притаившихся в кустах насекомых. Лексия не стала медлить и быстрым шагом направилась искать выход, надеясь, что чутье не подведет и она выйдет к воротам. Правда, мошенница решила выбираться не через главный вход – там тоже, скорее всего, охрана, которая вполне может оказаться не столь халатной, как в доме. Нужно было найти неприметную тропиночку, по которой ходили слуги. Такая тропинка имелась в любом богатом доме и вела если не к дырке в заборе, то к небольшой калитке на задворках.

Даже в ночи сад был просто великолепен. Лексия немного расстроилась из-за того, что не удастся погулять здесь днем, – красиво, наверное. Сейчас она шла мимо овального искусственного водоема, в центре которого возвышался фонтан. Молочно-белые гибкие тела танцовщиц, державших в руках кувшины, немного мерцали в холодном лунном свете и придавали окружающей обстановке мистическое очарование и налет таинственности. Лексия передернула плечами. Кто знает, что может поджидать в саду Высшего?

Сама Лексия практически не обладала силой. Умение менять внешность мошенница не считала магическими способностями, воспринимая, скорее, как собственную анатомическую особенность. А к магии Лексия относилась с изрядной долей опаски. Способности Высших были непредсказуемы. О них ходили легенды, и что в этих историях являлось правдой, а что – нет, сказать сложно. Вот про ри Аргоса говорили, будто он распознает ложь. Интересно, каково ему было общаться с ней? Ведь Лексия никогда не говорила правды. Всей правды. Мошенница сама часто не знала, где именно начинается ее ложь.